Джек Хиггинс - Отчаянный враг

Джек Хиггинс

Отчаянный враг

И эта книга тоже посвящается юному Шону Патерсону

Все события и персонажи этого романа – вымышленные и не имеют никакого отношения к реальным событиям и людям.

Глава 1

На гребне скалистого холма, где торфянистая, поросшая вереском местность сливалась с голубым небом, сохраняя четко очерченную линию, Ванбру остановился, чтобы перевести дыхание, присел на камень и вытащил из кармана старую трубку из верескового дерева и кисет с табаком. Великолепный день!

Это был высокий мужчина крепкого сложения, ему уже перевалило за сорок, волосы на его висках слегка поседели, под старой твидовой курткой чувствовались упругие мышцы плеч. В его облике проглядывало нечто особенное, что проявляется у полицейского после четвертьвековой службы: какая-то смесь силы и властности и проницательность, которая угадывалась в его светло-голубых глазах.

Через некоторое время к нему присоединился сержант Двайер, он повалился на землю, стараясь отдышаться.

– Тебе надо почаще этим заниматься, – заметил Ванбру.

– Дай мне отпуск, тогда и займусь, – отозвался Двайер. – Хотел бы заметить, что с февраля я работаю по семь – десять часов в неделю, а последний выходной день у меня был так давно, что превратился в приятное воспоминание.

Ванбру ухмыльнулся и поднес к трубке спичку.

– Не надо тебе было присоединяться. Где-то вдалеке прозвучал взрыв, эхом отозвавшись в неподвижном воздухе.

– Что бы это могло быть? А?

– В каменоломне ведут подрывные работы.

– Арестанты?

– Они самые.

Двайер посмотрел поверх заросших зеленью торфяников, прищурил глаза, чтобы видеть подальше, полностью расслабился и впервые за – много месяцев чистый, свежий воздух прочистил легкие от лондонской копоти. Получилось очень удачно, что старикан решился на эту таинственную, вроде бы по личным мотивам, поездку сюда, в тюрьму ее величества с самой скверной репутацией, в такой великолепный день, но любопытство взяло свое.

С другой стороны, за два года работы в специальном отделе он также узнал, что главный надзиратель Дик Ванбру сам устанавливал свои законы, и это по прошествии некоторого времени на собственной шкуре почувствовали многие участники большой игры как с одной, так и с другой стороны.

– Нам нельзя особенно засиживаться, – предупредил Ванбру.

Двайер нехотя поднялся на ноги и тут же заметил скелет овцы, брошенный на дроковый кустарник в ложбине слева.

– Смерть среди жизни даже в такой день, как сегодня.

– Нигде не спрячешься от этого. – Ванбру обернулся и снова взглянул поверх торфяников. – Когда эти места заволакивает туман, они превращаются в кошмар для путника. Тут можно проблуждать весь день и оказаться на том же месте, откуда вышел.

– Да, никто не спасется на торфяных болотах, – негромко произнес Двайер. – Не так ли звучит и поговорка?

– Что-то вроде того.

– В этих местах на моей памяти только раз человек выбрался из этой топи, да и то, судя по всему, все-таки его затянула трясина. В некоторых местах она здесь может поглотить и трехтонный грузовик.

– Самое подходящее место для тюрьмы!

– На это и рассчитывали, когда строили ее здесь.

Ванбру начал спускаться с холма к машине, припаркованной у края узкой дороги; за ним последовал Двайер, спотыкаясь о кочки, поросшие травой, переступая через илистые лужицы, зачерпывая воду дырочками для шнурков своих грубых башмаков.

Когда он подошел к машине, то Ванбру уже занял место пассажира, и Двайер сел за руль, завел мотор; машина тронулась.

Ему было жарко, он устал, ноги промокли, пропотевшая рубашка прилипла к спине. В нем вспыхнула было искра раздражения, но он решительно подавил ее в самом зародыше.

– Сто семьдесят пять миль на машине, мокрые ноги и растяжение коленной чашечки. Надеюсь, сэр, все это не напрасно.

Ванбру резко повернулся к нему, голубые глаза взглянули холодно.

– Думаю, да, сержант.

Двайер глубоко вздохнул, понимая, что своими стенаниями может вызвать вспышку ярости, которые создали дурную славу Дику Ванбру. Но этого, к счастью, не произошло. Ванбру поднес еще одну зажженную спичку к погасшей трубке, а Двайер сконцентрировал все свое внимание на дороге и животных – овцах и диких пони, которые спокойно выходили на неогороженную дорогу. Через десять минут машина миновала вершину небольшого холма, и внизу, в лощине, оба увидели здание тюрьмы.

Болотистые земли, покрытые пурпурными торфяниками, простирались до самого горизонта, а у самой каменоломни на ветру полоскалось красное полотнище.

Взрыв эхом отозвался по всей округе, звук его отразился от холмов, подобно раскатам грома. Огромная скала распалась на тысячи кусков и кусочков, дым серым покрывалом окутал то место, где она только что стояла, и начал расплываться по торфяникам, напоминая одушевленное существо.

После свистка заключенные стали появляться из укрытий, по грязной дороге подъехал к обрыву и остановился «лендровер». У юноши, сидящего за рулем, были очень светлые волосы и голубые глаза, отчего он выглядел гораздо моложе своих лет. В униформе с иголочки юноша постоянно ощущал это и, вылезая из «лендровера», как бы демонстрировал ее, проходя мимо группы осужденных, нагружавших машину.

Малвани, потемневший от загара эльзасец, офицер охраны, двинулся навстречу водителю, державшемуся перед ним навытяжку. Он ухмыльнулся.

– Привет, Дрейк! Вас уже поставили на работу, да?

Дрейк кивнул.

– У меня тут записка для человека по имени Роган. Его вызывает начальник тюрьмы.

Из бокового кармана Дрейк извлек сложенный вчетверо клочок бумаги.

Малвани пробежал его глазами и, махнув рукой, показал на небольшую лощину у подножия склона.

– Роган – там. Можете забирать его.

Тот, кто был нужен Дрейку, работал обнаженным до пояса и ростом казался не менее шести футов трех дюймов; мышцы мужчины бугрились на широкой спине, когда он сначала заносил над головой, а потом ударял кувалдой.

– Бог мой, да ведь он просто гигант! – воскликнул Дрейк.

Малвани кивнул.

– Точно! Здоровее не бывают. Толковый и загорелый – таков Шон Роган. Колотит, как по наковальне. Пожалуй, самый опасный мужик из всех, кто тут перебывал.

– А мне не дали никакого сопровождения! – пожаловался Дрейк.

– В этом нет нужды. Он ждет освобождения со дня на день. Именно поэтому начальник тюрьмы и решил вызвать его. На этой стадии зачем ему совершать побег. Сам подумай!

Дрейк стал спускаться по склону, глядя на заключенного. Громадный, бронзовый от загара, с телом, еще более окрепшим от тяжелого труда, Шон Роган производил впечатление очень опасного человека, а безобразные следы шрамов от давних пулевых ранений на левой груди как-то странно гармонировали с его внешним видом.

Дрейк замедлил шаги и, не доходя до Рогана нескольких шагов, оглядел его с головы до ног. Кожа туго натянулась на его высоких кельтских скулах, щетина сплошь покрывала впалые щеки и остро торчащий подбородок. Серые глаза, подобно цвету воды на камнях или дымке, окутывающей деревья в осенний день, спокойные и невозмутимые, словно говорили, что никогда не выдадут скрытых в них тайн. Это было лицо солдата, может быть, лицо ученого. Но совершенно ясно, что не уголовника.

– Шон Роган? – спросил Дрейк, чтобы окончательно убедиться.

Верзила кивнул.

– Он самый. Что вам нужно?

В его негромком голосе не ощущалось и намека на подобострастие, и Дрейк по какой-то непонятной причине почувствовал себя перед ним как молодой новобранец, разговаривающий со старшим офицером.

– Начальник тюрьмы желает с вами переговорить.

Роган взял свою рубашку с соседнего валуна, надел ее через голову и пошел за Дрейком вверх по склону, легко помахивая рукой с кувалдой. Поравнявшись с офицером охраны, бросил ее.

– Подарок для вас.

Малвани ухмыльнулся, вынул из бокового кармана потертый серебряный портсигар и предложил заключенному сигарету.

– Может ли так случиться, что мы прощаемся с вами, Шон Роган, и я вижу вас в последний раз?

Лицо Рогана на мгновение осветилось обаятельной улыбкой.

– Все может случиться даже в этом худшем из миров. Вы-то должны это знать, Патрик.

Малвани прикоснулся к его плечу.

– С Богом, Шон! – тихо напутствовал он по-ирландски.

Роган повернулся и зашагал к «лендроверу», да так быстро, что Дрейк отстал от него на несколько шагов. Когда они проходили мимо группы заключенных, которые загружали грузовик, кто-то крикнул:

– Удачи, ирландец!

Роган приветственно вскинул руку и сел в машину на место пассажира.

Дрейк взялся за руль и тут же поехал, чувствуя себя немного не в своей тарелке: ему было явно не по себе. Выходило так, будто Роган начал тут командовать, будто в любой момент он может приказать ему повернуть направо, вместо того чтобы продолжать ехать прямо по направлению к тюрьме.