Эрл Гарднер - Показания одноглазой свидетельницы
Начальник пожарной команды внимательно посмотрел на него.
– Если пожар загорается в жилом доме в такой час ночи, всегда можно предположить, что кто-то хватил лишнего и, раскуривая сигарету, бросил непогашенную спичку. Это случалось уже тысячи раз, и еще тысячи раз случится.
Мейсон сказал, взглянув на Пола Дрейка:
– Меня очень интересует техника борьбы с огнем в подобных случаях. Как я понимаю, вы...
– А меня интересует, – перебил его начальник пожарной команды, каким образом вы оба оказались здесь, тем более что мы никак не можем выяснить, кто поднял тревогу.
– Возможно, кто-то из соседей, – сказал Мейсон.
– Вы еще не ответили на мой вопрос.
– Собственно говоря, – сказал Мейсон, – я не совсем вправе отвечать на ваш вопрос.
– Почему?
– Допустим, – сказал Мейсон, приветливо улыбаясь, – что у меня есть клиент, который хочет купить этот дом и участок.
– Ваш клиент хочет купить этот дом?
– Вовсе нет. Я просто говорю к примеру.
– Значит, дело обстоит не так?
– Я не сказал, что так.
– Я вас не спрашиваю, так ли оно обстоит, я спрашиваю: дело обстоит как-то иначе?
– Да, да, – ответил, усмехаясь, Мейсон. – Если бы вы не были пожарным, вам следовало стать адвокатом или детективом.
Твердый настойчивый взгляд пожарного изучал бесстрастное лицо Мейсона.
– Нам часто приходится вести расследования, – сказал он наконец. Как вы думаете, для чего я здесь?
– Чтобы погасить пожар.
– Для этого здесь мои люди. Я же прибыл потому, что нам в управление сообщили, что это поджог, что дом загорелся изнутри – взорвался бензин или что-то в этом роде. Я хочу осмотреть дом.
– Я тоже, – сказал Мейсон.
– И я, – вступил в разговор Дрейк.
– Нет, это слишком опасно. Мало ли что может случиться. Или балка упадет, или рухнет пол, или лестница. Я пойду один.
– Ну, а если вы, – предложил Дрейк, – дадите нам шлемы...
– Шлемы дать, конечно, можно, – произнес офицер, – но я и не подумаю этого делать.
Один из пожарных помигал фонариком, и начальник команды сказал:
– Меня зовут. Я пойду. А вы оба побудьте пока здесь. Я хочу еще кое о чем расспросить вас.
Он ушел.
– Ну, все пропало, – буркнул Дрейк. – Я хорошо его знаю. Случись здесь кто-нибудь другой, все было бы в порядке. От этого же, если здесь и в самом деле был поджог, теперь не отвязаться.
– Пол, – сказал Мейсон, – пошли своих ребят порасспросить соседей, может, они что выяснят.
– А как ты узнаешь в этой толпе его соседей?
– Очень просто. Ты же хороший детектив. Соседи стоят в пальто, наброшенных поверх пижам, и возбужденно переговариваются. Ведь они хорошо знают друг друга. Те же, кто живет дальше по улице, наверно, незнакомы. Пусть твои люди подойдут к оживленно разговаривающим группам...
– Хорошо, – сказал Дрейк. – Подожди меня здесь.
Мейсон стоял, глядя на дом, который освещался теперь только прожекторами. Пламени больше не было видно. От здания поднимался столб дыма, неся с собой характерный запах влажного обугленного дерева и обгоревшей обивки.
Дождь прекратился, стало холодно. Мейсон сильно продрог и пожалел, что не надел пальто. Зрители понемногу начинали расходиться.
Дрейк вернулся к Перри Мейсону и сказал:
– Все в порядке. Мои люди действуют. Все трое снуют в толпе, выясняют все, что удается, а потом смотаются отсюда прежде, чем шеф пожарников выйдет из дома. Да, кстати, не мешало бы перебраться в такое место, где нам не смогут задавать вопросов. Мои люди явятся с докладом ко мне домой, а там у меня есть кое-что для тебя интересное.
– Что же это?
– Разные специи, горячая вода, масло, сахар, ром. Горячий ром с маслом сейчас не повредил бы...
– Так какого же дьявола мы здесь торчим? – осведомился Мейсон.
– Именно это, – сказал Дрейк, – я и хочу спросить.
– Считай, что ты уже спросил.
5
Когда они пришли, отопление было выключено, но Дрейк сразу зажег все горелки на газовой плите, включил электрокамин, и вскоре в квартире стало довольно сносно.
– Вот за что я не люблю Калифорнию, – пожаловался Дрейк. – Все хвалят ее за теплый мягкий климат, а сами включают камины в шесть часов утра, выключают в восемь тридцать, снова включают в полпятого и выключают только на ночь... Ну, попробуй-ка.
Он налил горячую, дымящуюся смесь в кружку, где уже лежал большой кусок масла, помешал ложкой и протянул кружку Мейсону, а потом налил и себе.
В ожидании звонка они покуривали сигареты и маленькими глотками отпивали горячую смесь.
Мейсон уселся поудобнее на твердом с прямой спинкой кухонном стуле и сказал:
– Отличная штука, Пол.
– Лучше не придумаешь, – ответил детектив. – Если ты промерз насквозь, горячий ром с маслом – именно то, что требуется. Дай-ка налью еще.
Он опять наполнил обе кружки.
– Как ты это готовишь? Секрет? – спросил Мейсон.
– Все делается на глазок, – ответил Дрейк, – немного корицы, немного сахара, побольше рома, горячая вода, а потом я кладу...
Зазвонил телефон.
Дрейк сразу же поставил кружку и прошел в другую комнату.
– Алло. – Он немного помолчал, потом кивнул Мейсону и сказал в трубку: – Правильно, Пит, продолжай, – затем послушал еще с минуту и спросил: – Тебя никто не засек? Да, я думаю, что на сегодня вы все трое можете быть свободны. Где ты сейчас?.. Хорошо, я перезвоню тебе через десять минут. Жди моего звонка. Минут через десять. Подожди, я проверю, правильно ли я записал номер. Повтори его еще раз. – Он нацарапал номер на блокноте, прикрепленном около телефона, и сказал: – Порядок. Спасибо. Дрейк повесил трубку, вернулся в кухню и сказал: – Нашли тело.
– Умер от ожогов? – спросил Мейсон.
– Это еще неизвестно, – сказал Дрейк. – Возможно, убит.
– А почему они так думают?
– Благодаря нашим людям пожарные очень быстро прибыли на место происшествия. Они не очень-то стремятся вникнуть в суть, но считают, что навряд ли этот человек умер от ожогов. Горело, кажется, в соседней комнате. Труп не обуглился, хотя и обожжен.
– Ты хорошо знаешь этого шефа пожарных?
– Вполне, – ответил Дрейк. – Он деловой парень.
– Думаешь, он прав?
– Очень возможно.
– Это усложняет ситуацию, – задумчиво сказал Мейсон.
– Огорчаться еще рано, – заметил Дрейк. – Посмотрим, что скажут врачи. Пока пожарные оставили труп в том положении, в каком его нашли, и позвонили в Отдел по раскрытию убийств. Времени они не теряли, когда мои парни уходили, лейтенант Трэгг был уже в пути.
– Где теперь твой оперативник... тот, что звонил?
– В ночном кафе.
– Удалось что-нибудь выяснить у соседей? – спросил Мейсон.
– Кое-что. Он отпечатает отчет и принесет его мне утром.
– Чье тело найдено – мужчины или женщины?
– Мужчины, – сказал Дрейк, – ему около шестидесяти лет. Описание, по-моему, совпадает с описанием Карлина.
– Именно этого я и боялся.
– Мой человек, – продолжал Дрейк, – пока что доложил в общих чертах. В восемь тридцать утра он положит мне на стол доклад, в котором все будет написано подробно. Он говорит, что это, конечно, поджог. Пожар начался от взрыва бомбы с часовым механизмом. Полиция думает, что она была вмонтирована в электрические часы, включенные в розетку на нижнем этаже.
– На нижнем этаже?
– Ну да. Эти часы включают радио. Ну ты же знаешь их, вилку втыкают в розетку, стрелки ставят на определенный час, и они включают радио. Потом их нужно выключить.
– Знаю, продолжай.
– Так вот пожарные нашли на нижнем этаже часы, соединенные с проводами, идущими наверх. Стрелки были поставлены на три часа.
– Так, так, – заметил Мейсон и спросил: – Та женщина, что вошла в дом, может быть заподозрена на основании этих данных?
– Еще бы!
– В котором часу она появилась?
– В час двадцать восемь.
– И никто не знает, сколько она там пробыла?
– Она могла пробыть там только до часа пятидесяти, то есть до того времени, когда второй оперативник занял свой пост у задней двери. С этой минуты все выходы были под наблюдением.
– Когда она вошла, она что-нибудь несла с собой? Чемодан или что-то подобное?
– Ничего.
– Тогда она едва ли могла пронести в здание часы, бидон с бензином или какую-либо взрывчатку.
– Конечно.
– Впрочем, может быть, когда она пришла, все это находилось уже в доме.
– Вполне возможно.
– Стало быть, она вошла через парадный, а вышла из дома через черный ход?
– Ну да... Как быть с моим парнем, Перри? Он ведь все еще ждет там в кафе.
– Позвони ему, чтоб шел домой, – сказал Мейсон, – пусть пишет доклад и пока не выходит из дома и не вступает ни в какие разговоры.
