Рекс Стаут - Смертельная ловушка

— О, господи! — нахмурилась она. — В каком же трудном положении мы оказались! Но ему неизвестно, что вы везёте чемодан… что вы его нашли.

— Конечно, известно.

— Нет, не известно. У вас не было возможности сообщить ему об этом.

— Но он знает, что раз послал меня, то чемодан уже в пути или скоро прибудет.

— А вы никогда не промахиваетесь, не так ли? — Она покачала головой. Её тон свидетельствовал о том, что по выполнении задания она не возражала бы немного развлечься. — Нет, он не может быть уверен. Откуда ему знать, взяла ли я чемодан домой или куда-то перепрятала? Как мне и следовало поступить, видя, что вы крутитесь рядом. — Она положила руку мне на плечо, вроде бы машинально, словно там ей место и было. И дружески мне улыбнулась. — Думаю, вы бы удивились, если бы я предложила вам десять тысяч долларов за эту коробку… И её содержимое… С условием, что вы про неё забудете. Идёт?

— Я был бы ошеломлён, — заморгал я.

— Но вскорости пришли бы в себя. Что вы на это скажете?

— Чёрт возьми! — Я погладил её по руке, которая так и лежала у меня на плече, — Это зависит от того, насколько серьёзно ваше предложение. Если это всего лишь светская болтовня, то я придумал бы, как с вами поторговаться, включил бы зажигание и тронулся бы с места. Если же вы не шутите, мне придётся как следует подумать…

— Разумеется, при мне нет такой пачки денег, — улыбнулась она.

— Конечно, нет. А потому забудем об этом.

Я взялся за ключ, но её рука легла на мою.

— Подождите. Уж очень вы импульсивны. Я всерьёз предлагаю вам деньги. Десять тысяч.

— Наличными?

— Да.

— Когда и где?

— Думаю, — не сразу ответила она, — я сумею их получить через двадцать четыре часа. Может, и раньше. Завтра днём.

— А что делать с коробкой?

— Отвезём её в банк, который открыт круглосуточно. И оставим там при условии, что получать придём вдвоём. Давайте пожмём друг другу руки в знак доверия.

Я любовался ею, что явно звучало и в моём голосе:

— Не вас ли я видел однажды, ходящей по высоко натянутой проволоке? Может, это была ваша сестра? Вы очень похожи. Неужто вы и впрямь решили, что я клюну на вашу приманку? Такое бывает, но крайне редко. Ниро Вулф об этом тотчас бы узнал — от него ничего не утаишь — и обязательно сообщил моей бедной старенькой мамочке. Если бы не мама, я бы ни за что не устоял перед вашим предложением. Я давным-давно пообещал ей, что продам себя ни в коем случае не меньше чем за миллион. Наша ферма заложена ровно за миллион.

Я включил зажигание и, отъехав от тротуара, влился в поток машин. Она не предприняла новой попытки поймать меня на крючок, а если и хотела сделать попытку, то я об этом ничего не знаю. Что её так напугало? — старался догадаться я и наконец решил, что чемодан. Вулф сказал, что это очень важно, а красивое невинное создание только что предложило за чемодан десять тысяч долларов, в то время как красная цена ему была двадцать центов. Меня, конечно, раздражала разница в девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов и восемьдесят центов, а если я раздражен, то имею привычку ехать с большей скоростью, нежели обычно, потому через минуту мы очутились у дома Вулфа на Тридцать пятой улице.

До ужина оставалось полчаса, а потому я рассчитывал застать Вулфа в кухне, где он наблюдал за экспериментами Фрица, но он оказался у себя в офисе — целиком погруженным в карту России, где шли бои. Когда мы появились, он даже не посмотрел на нас.

— Вот, значит, где работает Ниро Вулф, — сказала мисс Брюс и оглядела кожаные кресла, большой глобус, полки с книгами, старомодный тяжеленный диван и вазочку с орхидеей в цвету. Я снял верёвку с картонной коробки, открыл её, осторожно, но уверенно вытащил останки чемодана и положил их на кресло, потому что на столе была разложена карта. В коробке имелись и другие предметы, среди них какие-то бумаги, но я отнёс коробку к стене, не дотрагиваясь до них.

— А, значит, ты его разыскал, — констатировал Вулф, наконец-то оторвавшись от карты. — Отлично. Но, похоже, кое-кто при этом присутствовал. Мисс Брюс приехала с тобой, чтобы помочь нести коробку?

— Нет. Она приехала, потому что не могла перенести, что коробку у неё забирают. Я отравился за чемоданом на Данкен-стрит, но там его не нашёл. Капрал сказал, что из кабинета Райдера никто ничего не выносил. Значит, никто ничего не брал, но куски чемодана исчезли. Я сообразил, что в их исчезновении виновна сержант Брюс. Я видел в приёмной, как она складывала какие-то вещи, а поскольку чемодан был на полу в двух шагах от двери в приёмную и часовой стоял, повернувшись к ней спиной, то добраться до останков чемодана ей было легче, чем кому-либо другому. Узнав её адрес, я поехал к ней на квартиру — две комнаты, кухонька и ванная — и обнаружил там на полке стенного шкафа в спальне коробку. В шкафу оказался также лейтенант Лоусон. Живой и невредимый.

— Чёрт бы его побрал! — Вулф откинулся на спинку кресла и полузакрыл глаза. — Присядьте, пожалуйста, мисс Брюс. Нет, вот сюда, если не возражаете.

Красивое невинное создание уселось.

Я продолжил:

— Не знаю, пребывал ли там Лоусон в качестве ухажёра или просто помог донести коробку. В беседе мне не удалось это выяснить. Но сержант Брюс обратилась к нему со словами: «Кен, милый». Поэтому я оставил его там и привёз сержанта и коробку. По дороге сюда сержант предложила мне завтра днём заплатить десять тысяч долларов за коробку и её содержимое, о чём я постарался тут же забыть. Полагаю, что она заплатит и больше, если вы на неё надавите, но мне не хотелось торговаться в то время, как её рука лежала у меня на плече. Если вы с ней не договоритесь, я не дам и цента за ваши старания.

— Предложение касалось коробки и её содержимого? Что там ещё внутри? — спросил Вулф.

— Я не смотрел.

— Посмотри.

Я взял коробку, выудил оттуда бумаги и прочую дребедень, разложив их у себя на столе. Добыча оказалась невелика: теннисная ракетка, пустая дамская сумочка, пара чулок, листовка под названием «Сумеем ли мы разделаться с Германией?», баночка с кремом и прочий хлам. Среди бумаг тоже не оказалось ничего такого, от чего у меня участился бы пульс: экземпляр военного устава, четыре журнала и с десяток почтовых открыток. Я перелистал устав, и оттуда выпал сложенный вчетверо листок, который я подобрал и развернул. На нём было напечатано следующее:

Озёрный остров Иннисфри Встану да и поеду в Иннисфри.Там хижину себе с плетнём сооружу погожим днём;Вскопаю грядки для фасоли и улей пчёлам подарю,Под их жужжанье буду жить без страха и без боли.

— Наверное, это имеет какое-то значение, — сказал я Вулфу. — Где находится Иннисфри?

— Что? — сердито покосился на меня Вулф.

— Она сочиняет стихи. — Я положил листок ему на стол, а сам встал у него за спиной, чтобы читать дальше. — Она едет в Иннисфри, строит там хижину, разводит огород и пчёл. Может, дальше найдутся какие-нибудь сведения. — Я снова принялся за чтение: –

Спокойно буду жить в плену у тишины,Рассветной тишины тумана и сумеречной —                                   с пением сверчков.Там полуночные сверкают звезды,И полдень алый зной мне посылает без обмана,А ветер — шелест птичьих слов.Встану да и поеду в Иннисфри,Где днём и ночью омывает скалы чистейшая озёрная вода.Дорога тяжкая, и всё ж желанье не пропало.Душа сказала мне — оковы отвори.И серость мостовой озёрной гладью стала. [1]

— Она — немецкий агент влияния, — провозгласил я. — Это пропаганда против войны. Призыв к миру. И вы заметили…

— Пф! — перебил меня Вулф. — Эти стихи были написаны пятьдесят лет назад Йетсом. — Он ткнул пальцем в кучу ерунды на моём столе. — Ничего существенного нет?

Но я заметил нечто такое, на что он, по-видимому, не обратил внимания.

— Тем не менее, — возразил я, — это мне кое о чём напоминает. — Повернувшись спиной к сержанту Брюс, чтобы ей не было видно, я вынул из кармана обрывок бумаги, найденный мною среди мусора в кабинете Райдера и оказавшийся анонимным письмом, которое получил Шетук, развернул его и положил на стол перед Вулфом. — Это уж никак не было написано Йетсом — по крайней мере, я так думаю. — И указал на сходство деталей на обоих листках: буква «с» была чуть ниже остальных, «э» наклонилась чуть вправо и кое-что ещё. — Разумеется, это можно считать всего лишь интересным совпадением, но не обратить внимания нельзя.

— Да, это заслуживает интереса, — неохотно согласился Вулф. Ему не понравилось, что я заметил это первым. Он достал из ящика лупу и принялся поочередно разглядывать оба текста.

Пожав плечами, я уселся за собственный стол. Если он считает, что Брюс слишком глупа, чтобы понять значение сходства обоих листков… Но через минуту я понял, что он делает это намеренно. Он отложил лупу и одобрительно кивнул мне.