Рекс Стаут - Смертельная ловушка

Рекс Стаут. Смертельная ловушка

Перевод с англ. Н. Л. Емельянниковой

Глава 1

Выходя из своего дома на Западной Тридцать пятой улице, Ниро Вулф, который шёл передо мной, так внезапно остановился, что я чуть не ткнулся ему в спину. Он обернулся и, с неприязнью глядя на мой портфель, спросил:

— Ты взял эту штуку?

— Какую штуку? — прикинулся я непонимающим.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я спрашиваю. Эту проклятую гранату. Я не желаю, чтобы у меня в доме находился адский механизм. Ты взял её с собой?

Я решил стоять на своём.

— Мой непосредственный начальник полковник Райдер, — по-военному чеканя слова, произнёс я, — сказал, что за мужество и преданность службе, проявленные при раскрытии преступления, я могу оставить её у себя в качестве сувенира.

— Но не у меня в доме! Я не возражаю против наличия в нашем бизнесе пистолета и револьвера, однако такая штуковина нам не нужна. Если запал случайно сдвинется с места, то взрывом снесёт крышу с дома, не говоря уже о шуме на всю округу. Надеюсь, ты понял, что дискуссии на эту тему нет места. Забери её, пожалуйста.

Прежде я мог бы возразить ему, сказав, что моя комната на третьем этаже — это мой замок, сданный мне в аренду как часть жалованья за то, что я в качестве помощника и секретаря терплю его общество, но сейчас об этом не могло быть и речи, поскольку я находился на службе у Конгресса, который тратит десять миллиардов долларов в месяц на содержание армии. Поэтому я пожал плечами, давая понять, что лишь потакаю его прихоти, и зная, как его раздражает, когда ему приходится стоя пребывать в ожидании, не спеша направился к лестнице и, одолев два пролёта, поднялся к себе в комнату. Бледно-розовая граната, семь дюймов длиной и три в диаметре, лежала на комоде, где я её оставил, и выглядела совсем не такой грозной, какой была в действительности. Протянув руку, чтобы взять её, я бросил взгляд на запал и, только убедившись, что он на месте, положил её в портфель, снова не спеша двинулся вниз по лестнице и, не обратив внимания на язвительное замечание, которое Вулф не преминул сделать, двинулся вслед за ним к стоявшему у тротуара автомобилю.

Единственное, чего Вулф потребовал от военного ведомства и незамедлительно получил столько, сколько нужно, был бензин. И совсем не потому, что он старался что-либо урвать от страны, участвующей в войне. На самом деле он пожертвовал многим во имя победы. Во-первых, большей частью своих доходов частного детектива, во-вторых, ежедневным пребыванием среди орхидей в оранжерее и, в-третьих, правилом избегать излишних передвижений, особенно вне дома. И наконец, в-четвёртых, едой. Я тщательно следил за этим в поисках повода подшутить над ним, но в ответ встречал лишь безучастный взгляд. Они с Фрицем творили чудеса, не выходя за пределы выдаваемых населению продовольственных купонов, и это в Нью-Йорке, где процветал чёрный рынок!

Истратив на поездку не более полугаллона бесценного бензина, даже принимая во внимание остановки и рывки из-за огромного скопления машин, я помог Вулфу выбраться на тротуар возле дома № 17 по Данкен-стрит, отыскал место для парковки и вошёл в вестибюль, где шеф меня ждал.

Выйдя из лифта на десятом этаже, Вулф рассердился в очередной раз. Будучи в форме, я лишь ответил на приветствие стоявшего на часах капрала, но Вулфа, хотя он побывал там уже не менее двадцати раз и запомнить его не составляло труда, поскольку он всегда был в штатском, капрал остановил — нью-йоркская штаб-квартира военной разведки была очень придирчивой по отношению к посетителям в цивильном. После того как капрал дал зелёный свет, мы двинулись по длинному коридору с закрытыми по обе стороны дверями, одна из которых, между прочим, вела в мой кабинет, и очутились в приёмной заместителя главы военной разведки.

За письменным столом сидела девица-сержант, печатавшая что-то двумя пальцами.

Я поздоровался.

— Доброе утро, майор, — отозвалась сержант. — Сейчас доложу, что вы прибыли.

Вулф не сводил с неё глаз.

— Это что за чудеса? — удивился он.

— Женская вспомогательная служба, — объяснил я. — У нас тут кое-какие перемены с тех пор, как вы приезжали сюда в последний раз. Для украшения помещений.

Стиснув губы, он продолжал смотреть на сержанта. В этом не было ничего личного. Просто его раздражало присутствие женщины в форме, да ещё в воинском чине.

— Всё в порядке, — попытался успокоить его я. — Мы не поведаем ей самых важных из наших секретов. Например, что один капитан носит корсет.

Она положила телефонную трубку.

— Полковник Райдер просит вас войти, сэр.

— Вы не отдали мне честь, — сурово попрекнул её я.

Будь у неё чувство юмора, она бы встала и отсалютовала мне, но за те десять дней, которые она провела на службе, я ни разу не заметил за ней этого качества. Однако я вовсе не собирался отказываться от дальнейших попыток. Я решил, что она намеренно дразнит меня.

— Прошу прощения, майор Гудвин, — сказала она. — Я соблюдаю устав.

— Ладно, — отмахнулся я. — Это мистер Ниро Вулф. А это сержант армии Соединённых Штатов Дороти Брюс.

Оба наклонили голову. Подойдя к двери в противоположном конце приёмной, я отворил её, пропуская Вулфа, затем вошёл сам и закрыл дверь за собой.

Это был просторный угловой кабинет с окнами на обе стороны. Вдоль двух других стен стояли металлические, запирающиеся на ключ шкафчики для документов высотой в две трети стены. Ещё одна дверь вела прямо в коридор, минуя приёмную.

Присутствующие в кабинете люди были настроены крайне серьёзно, хотя и бодро, как болельщики бейсбольной команды, выполнившей славную подачу. Увидев, что атмосфера не требует соблюдения правил военного этикета, я не поднёс руки к виску. С двумя полковниками и лейтенантом мы уже были знакомы и, хотя ни разу не видели человека в штатском, знали, кто он такой. Каждый законопослушный гражданин города Нью-Йорка узнал бы в нём Джона Белла Шетука. Он оказался ниже ростом и, быть может, чуть полнее, чем я его себе представлял, но, когда он встал, чтобы протянуть нам руку, сомневаться, что это он, уже не приходилось. Правда, мы были жителями Нью-Йорка, но любой депутат всегда должен учитывать, что вы можете переехать в его штат и стать его избирателем.

— Встреча с Ниро Вулфом — это событие, — заявил он голосом, который звучал несколько ниже, чем его наградил господь. Мне уже доводилось встречаться с подобным явлением. С тех пор, как Уинстон Черчилль произнёс свою знаменитую речь на заседании Конгресса, половина конгрессменов в Вашингтоне старалась ему подражать.

Вулф обошёлся с ним достаточно вежливо и затем обратился к Райдеру:

— До сих пор, полковник, у меня не было возможности выразить вам соболезнования в связи с гибелью вашего сына. Единственного, насколько мне известно.

Райдер стиснул челюсти. Прошла уже неделя, как об этом стало известно.

— Да, — подтвердил он — Благодарю вас.

— Ему довелось убить немца?

— Он сбил четыре немецких самолёта. Наверное, их пилоты погибли. Надеюсь, что это так.

— Не сомневаюсь, — буркнул Вулф. — Не могу говорить о нём, ибо не был с ним знаком. Зато я знаю вас. Мне нечем нас утешить. Чувствую, что вы не пали духом. — Он оглядел пустые стулья, с сожалением убедился, что все они одного размера, направился к ближайшему и устроился на нём. Половина его зада как всегда в таких случаях, повисла в воздухе. — Где это случилось?

— В Сицилии, — ответил Райдер.

— Он был отличным малым. Самым лучшим во всей Америке, — влез в разговор Джон Белл Шетук. — Я гордился им и горжусь по сей день. Я был его крёстным.

Райдер закрыл глаза, открыл, снял трубку телефона, стоявшего на столе, и сказал:

— Генерала Файфа, пожалуйста. — Помолчал, потом снова сказал: — Мистер Вулф здесь, генерал. Мы все собрались. Подняться к вам? Очень хорошо, сэр. Всё понятно. — Райдер положил трубку. — Он сам идёт сюда.

Вулф поморщился, и я понял почему. Ему было известно, что в кабинете генерала есть большой стул, даже два. Я подошёл к Райдеру, положил портфель на стол, расстегнул его и вынул гранату.

— Полковник, — обратился я к Райдеру, — пока мы ждём, разрешите вернуть вам эту вещь. Куда её положить?

— Я сказал, что вы можете оставить её себе, — нахмурился Райдер.

— Я помню, но мне негде её хранить, кроме как у себя в комнате, в доме мистера Вулфа, а этого допустить нельзя. Вчера вечером я застал его за тем, что он её рассматривал. Боюсь, он невзначай может устроить взрыв.

Все поглядели на Вулфа.

— Вы знаете майора Гудвин, не так ли? — разозлился он. — Я бы ни за что не дотронулся до этой штуки! Но и хранить её у себя в доме не желаю.

— Вот мне и пришлось принести её обратно, — пожаловался я.

Райдер взял гранату в руки, осмотрел запал, убедился, что он на месте, и вдруг вскочил и выпрямился, потому что дверь отворилась и до нас донёсся по-военному чёткий голос сержанта Дороти Брюс: