Рекс Стаут - Банальное убийство
Глава 4
В пять минут десятого в тот же день те три человека, перед именами которых в записной книжке Кеннета Фабера стояли галочки, находились в кабинете в ожидании появления Вулфа. Они приехали не вместе. Первым прибыл Карл Хийдт за десять минут до назначенного времени, затем Питер Джей и Макс Маслов. Я усадил Хийдта в красное кожаное кресло, а Джея и Маслова в желтые, выстроенные перед письменным столом Ниро Вулфа. Маслов был ближайшим ко мне.
Разумеется, с Хийдтом мы встречались и раньше, но ты смотришь на человека совсем другими глазами, когда он делается кандидатом в убийцы. Выглядел он так же, как всегда: среднего роста с небольшим брюшком, круглая физиономия с широким ртом, живые темные глаза, которые все время бегали. Питер Джей, важное лицо в крупном рекламном агентстве, был такого же высокого роста, как я, но более щуплый, с излишне крупным подбородком и черной гривой волос, которая, очевидно, редко причесывалась, наверняка страдал язвой желудка или хотя бы повышенной кислотностью. Впрочем, я мог и ошибаться. Макс Маслов, модный фотограф, явился для меня неожиданностью. С кривоватой улыбкой, которую он, должно быть, натренировал перед зеркалом, сногсшибательной стрижкой, длиннющим переливающимся галстуком и узким пиджаком, застегнутым на четыре пуговицы, он был типичным «стилягой», как принято называть подобных сумасбродов; я бы никогда не подумал, что Сьюзен Мак-Леод разрешит такому хлыщу увиваться за собой. Нужно признать, что его идеи обо мне могли быть точно такими же, но все же длинноволосые модники вызывают у меня чувство гадливости.
Появился Вулф. Когда в кабинете собираются посетители, он отсиживается на кухне до тех пор, пока я не позвоню туда по внутреннему телефону, и тогда он не входит, а демонстрирует свое явление народу. Ничего наигранного, и все же именно «явление». Траектория от двери к углу письменного стола проходит совсем рядом с красным кожаным креслом. В этом кресле сидел Хийдт, Вульфу не пришлось обходить его ноги, он спокойно миновал его и проплыл между ним и двумя другими посетителями. Затем свернул направо к своему чудо-креслу, остановился у края стола и метнул взгляд в мою сторону. Я сообщил их имена, указывая кто есть кто; Вулф кивком поздоровался сразу со всеми тремя, уселся, внимательно посмотрел на каждого из них сначала справа налево, затем слева направо, и заговорил:
— Наша встреча может быть очень короткой или, наоборот, затянуться на несколько часов. Полагаю, джентльмены, что вас больше устраивает первое, меня тоже. Не сомневаюсь, что вас всех допрашивала полиция и окружной прокурор или кто-то из его заместителей?
Хийдт и Маслов кивнули, а Джей сказал «да». Губы Маслова скривила кривая усмешка.
— В таком случае ваши показания зафиксированы, но я не имею доступа к протоколам. Поскольку вы приехали сюда, чтобы оказать услугу мисс Мак-Леод, вы должны знать нашу позицию, мою и мистера Гудвина; в отношении ее. Она не наша клиентка, нас с ней не связывают никакие обязательства. Мы действуем исключительно в наших собственных интересах. На данный момент мы считаем, что не она убила Кеннета Фабера.
— С вашей стороны это чертовски мило, — процедил Марк Маслов. — Я тоже.
— Вы действуете в ваших собственных интересах, — повторил Джей. — Могу ли я узнать, в каких именно?
— Об этом поговорим позднее. Мы не знаем, насколько откровенна с вами была мисс Мак-Леод, со всеми тремя или одним из вас, или насколько неискренна. Я скажу только следующее: из-за заявления, сделанного мисс Мак-Леод в полиции, мистер Гудвин оказался под сильным подозрением, а поскольку ей известно, что подозрения необоснованны, она согласилась уговорить вас, джентльмены, прийти сюда. Чтобы снять подозрения с мистера Гудвина, мы должны выяснить, кто является настоящим преступником, а для этого нам требуется ваша помощь.
— Мой бог, — взорвался Хийдт, — я не имею понятия, кто ухлопал этого парня.
Двое других взглянули на него, он ответил им отнюдь не дружелюбно. Я мог бы поспорить, что у каждого из них имелись подозрения в отношении двух других, но, конечно, говорить вслух об этом они не решались, понимая, что если один из них и убил Фабера, он станет это отрицать… Так или иначе, им не терпелось обнародовать свои мысли, но в то же время было страшновато.
— Вполне допускаю, — снизошел Вулф, — что ни один из вас этого не знает. Однако надо учитывать и то, что вопрос о том, что один из вас может быть прекрасно осведомленным, не является всего лишь выстрелом наугад. Все трое знали, что Фабер будет в этот день и час там, так что любой из вас имел возможность заранее явиться туда для разведки. Все трое имели адекватный мотив: мистер Фабер или обесчестил или умышленно опорочил женщину, которую вы любите. Все трое в глазах Фабера имели какое-то особое значение: ваши имена были не только записаны в его записной книжке, но и помечены какими-то значками. Короче говоря, вы не являетесь случайно избранными мишенями, за неимением лучшего, вы ясно выделены сложившимися обстоятельствами. Не согласны со мной?
Заговорил Маслов.
— Олл-райт, так уж нам не повезло.
Хийдт, кусая губы, молчал.
Джей буркнул:
— Для нас не новость что мы мишени… Валяйте дальше.
Вулф кивнул:
— В известном смысле слова и правда затруднение… Полиция допрашивала вас, но я сомневаюсь, чтобы они были особенно настойчивы. Мисс Мак-Леод направила их подозрения на мистера Гудвина. Не знаю…
— Снять подозрения с Гудвина исключительно в ваших интересах, — неприязненно заметил Джей.
— Совершенно верно. Я так и сказал…
— Он знаком с мисс Мак-Леод дольше, чем мы, — вмешался Маслов. — Он тип героя. Он спас ее от прозябания и направил на дорогу славы. Он ее герой. Однажды я у нее спросил, почему она не выходит за него замуж, если он такое сокровище, она ответила — потому что он не просил ее стать его женой. А теперь вы говорите, что она натравила на него полицию. Разрешите вам сказать, я этому не верю. Если они насели на него, значит, у них на то имеются серьезные основания. А также разрешите вам сказать, я надеюсь, ему удастся снять с себя подозрения, но не за мой счет. Роль козла отпущения меня не устраивает. Я не герой.
Вулф покачал головой:
— Как я уже говорил, я умолчу о том, что мисс Мак-Леод заявила полиции. Возможно, она сама вам об этом поведает, если вы ее об этом спросите. Что касается вас, джентльмены, я не знаю, в какой мере вы возбудили любопытство полиции… Пытались ли они серьезно найти человека, который видел одного из вас по соседству с рестораном вечером во вторник? Разумеется, они интересовались, где вы находились в то время, это чистая проформа, но проверили ли они должным образом ваши ответы? Находитесь ли вы под наблюдением? Сомнительно. Во всяком случае, я предлагаю вам исключить себя из списка подозреваемых сейчас, в беседе со мною, если это в ваших силах. Человек, убивший Кеннета Фабера прятался под платформой в той аллее где-то в самом начале шестого. Вчера. Мистер Хийдт, можете ли вы дать мне неоспоримые доказательства, что вас там не было?
Хийдт откашлялся:
— Если бы и мог, я не обязан приводить их вам. Мне кажется — ох, черт возьми, не могу.
— Мистер Джей?
— Неоспоримые? Нет.
Джей наклонился, выпятив вперед подбородок:
— Я пришел сюда, потому что меня попросила об этом мисс Мак-Леод, но если бы я знал, зачем я вам понадобился, я бы не приходил. Вы намерены выяснить, кто убил Фабера, и уличить его. Доказать, что это не был Арчи Гудвин. Правильно?
— Да.
— В таком случае, не рассчитывайте на меня. Я не хочу, чтобы осудили Гудвина, но я так же не хочу, чтобы осудили кого-то другого. Даже Макса Маслова.
— Это чертовски мило с вашей стороны, Пит, — огрызнулся Маслов. — Настоящий друг!
Вулф повернулся к нему:
— А вы, сэр, можете себя исключить?
— Во всяком случае не тем, что докажу, что меня там не было…
Маслов махнул рукой.
— Должен признаться, Вулф, вы меня удивляете. Я считал вас страшно напористым и ершистым, но вы доверчиво глотаете все, что вам преподносится. Вы сказали, что мы все хотим жениться на мисс Мак-Леод. Кто вам такое сказал? Согласен, я хочу, и, насколько мне известно, Карл Хийдт тоже, но не мой друг Пит. Он приверженец «свободной любви». Я не назову его Казановой, потому что Казанова никогда не старался добиться желаемого, разглагольствуя о женитьбе, а это излюбленный гамбит Пита. Я мог бы назвать…
— Поднимись!
Его друг Пит уже был на ногах и яростно смотрел на Маслова, сжимая кулаки.
Маслов рассмеялся:
— Больше не буду, Пит. Я просто…
— Поднимайся, или я сброшу тебя на пол!
Конечно, у меня было сколько угодно времени, чтобы подойти и встать между ними, но мне было любопытно. Было похоже, что Джей, не думая о своих возможностях, постарается ударить Маслова по физиономии, и я хотел посмотреть, как это повлияет на кривоватую усмешку последнего.
