Энн Перри - Смертная чаша весов
Рэтбоун знал, что теперь все зависит от того, насколько правильным будет его решение, сможет ли он не упустить свой единственный шанс.
Юрист поднялся. Сердце его колотилось так сильно, что ему казалось, будто его всего трясет. Впервые в суде у него сдали нервы. Раньше Оливер куда больше был уверен в себе и не допускал даже возможности неудачи. Да и потерять он тогда мог не так уж много.
Рэтбоун откашлялся и постарался сразу же взять уверенный тон. Голос был его лучшим оружием в судебном поединке.
– Ваша честь… – Ему пришлось снова откашляться. Проклятье! Харвестер, должно быть, уже заметил, как у него трясутся поджилки. Не успел начать – и уже проиграл… – Ваша честь, я хочу вызвать свидетелем графиню Зору фон Рюстов!
По галерке пронесся гул удивления. Эшли был поражен, но не испугался. Возможно, он счел коллегу полным дураком, или объяснил все его отчаянием, или же подумал и то и другое одновременно.
Зора, поднявшись, прошла короткое расстояние до свидетельского места такой свободной и полной грации походкой, будто перед нею раскинулся луг, а она сама была в костюме для верховой езды или в платье с кринолином. Можно было подумать, что по сравнению с хрупкой миниатюрной Гизелой графине не хватает женственности, но это было обманчивое чувство – в ней, бесспорно, было достаточно женского обаяния. Даже в мрачной обстановке суда эта дама не изменила своим любимым сочным осенним тонам в одежде – багровому и золотисто-коричневому, так удачно шедшим к ее смуглой коже. Оливер не предостерег ее с самого начала слушаний о том, как важно соответственно одеваться и вести себя в суде, а теперь менять наряд было уже поздно, да и выглядело бы это лицемерием.
Вот и сейчас сверкнувший, как льдинка на солнце, взгляд графини на мгновение остановился на принцессе, и обе женщины успели обменяться ядовитыми стрелами вызова и ненависти. Но через секунду фон Рюстов уже снова послушно смотрела на адвоката.
Ровным спокойным голосом она назвала свое имя и принесла присягу говорить правду, и одну только правду.
Рэтбоун тут же ринулся в атаку, пока его не покинула храбрость.
– Графиня фон Рюстов, мы уже слышали показания нескольких свидетелей о том, что, по их мнению, произошло в Уэллборо-холле. Вы выдвинули против принцессы Гизелы одно из самых страшных обвинений, какое один человек может выдвинуть против другого, а именно, что она предумышленно убила мужа, когда тот был болен, беспомощен и полностью зависел от нее. Вы отказались снять это обвинение даже тогда, когда вам самой стал угрожать иск за клевету. Пожалуйста, расскажите суду, что вам известно о том, что произошло в поместье. Также прошу вас рассказать обо всем, что может иметь отношение к смерти принца Фридриха – однако не занимайте свое и наше время и внимание тем, что не имеет отношения к данному делу.
Зора понимающе кивнула и начала свой рассказ. Голос у нее был низким, необыкновенно приятного и красивого тембра.
– До несчастного случая мы проводили время, как обычно принято его проводить в приятном обществе в загородном поместье. Спускались к завтраку, когда хотели. Была весна, но временами еще случались холодные дни, поэтому мы не входили в столовую до тех пор, пока прислуга не разжигала огонь в камине и там не нагревался воздух. Гизела всегда завтракала в своей спальне, и иногда ей составлял компанию принц Фридрих.
Один из присяжных позволил себе еле заметно ухмыльнуться, но, опомнившись, тут же покраснел.
– После завтрака джентльмены отправлялись на прогулку, кто на пешую, а кто верхом, – продолжала свидетельница. – Если же погода не позволяла, то все расходились кто куда: одни удалялись в гостиную, где курили и беседовали, кто-то шел в бильярдную или в оружейную комнату, кто-то в библиотеку… Граф Рольф Лансдорф, барон Стефан фон Эмден и Флорент Барберини часто собирались вместе. А дамы предпочитали прогулки в саду в хорошую погоду или писали письма, музицировали, читали или просто обменивались новостями или сплетнями.
С галерки донесся легкий шум – должно быть, кто-то не смог удержаться от завистливого вздоха.
– Иногда после ланча устраивались пикники. Кухарка собирала корзину с едой, а кто-то из лакеев брал тележку и укладывал в нее все, что нужно для посиделок на открытом воздухе. Мы следовали за ним туда, куда вздумается, – к реке, или на лесную поляну, или в поле, где есть хотя бы небольшая рощица. Выбирались места покрасивее.
– Замечательно, – предупреждающе прервал Зору адвокат Рэтбоун.
Адвокат Гизелы, не выдержав, вскочил.
– Ваша честь, это к делу не относится! Большинству из нас известно, как отдыхают в деревне богатые господа. Не собирается ли графиня фон Рюстов утверждать, что это приятное времяпровождение имеет отношение к смерти принца Фридриха?
– Я не позволю, чтобы время суда тратилось понапрасну, мистер Харвестер, – остановил его судья. – Но я намерен позволить графине фон Рюстов нарисовать нам достаточно полную картину времяпровождения, чтобы больше узнать о месте происшествия и его участниках, чем мы знали до сих пор. – Затем он повернулся к свидетельнице. – Продолжайте, прошу вас. Но помните, мадам, нам нужно узнать только то, что имеет отношение к смерти принца или предшествовало ей.
– Это имеет отношение к делу, ваша честь, – твердо заверила его графиня. – Если мне удастся полностью описать хотя бы один день, то вам все станет ясно. Видите ли, не один только несчастный случай виновен в смерти принца, а мириады маленьких случаев за многие годы, которые, скопившись, стали невыносимым бременем.
На лице судьи появилось недоумение, а присяжные теперь и вовсе были в полном замешательстве. Галерка тоже волновалась, сидящие там люди перешептывались, и их любопытство росло с каждой минутой. Именно для этого они сюда и пришли.
Харвестер, посмотрев на Зору и Рэтбоуна, перевел вопросительный взгляд на Гизелу.
Принцесса сидела как ледяная статуя, ни на что не реагируя. Казалось, она не слышала ничего из того, что здесь было сказано.
– Это случилось еще до рокового инцидента – я не помню, за сколько дней, но это не столь уж важно, – заключила графиня. Она старалась не смотреть на присутствующих: взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. – День был дождливым, дул сильный ветер… Я проснулась рано. Поскольку дождь меня не испугал, я вышла в сад. Цвели нарциссы, и они были так прекрасны… Вам доводилось вдыхать весной запах влажной земли? – Казалось, ее вопрос был обращен к судье, но она не стала ждать ответа и продолжила рассказывать: – Гизела встала, как обычно, поздно, Фридрих – тоже, и они вместе спустились в столовую. Он шел за ней так близко, что ненароком наступил на подол ее платья, когда она замешкалась на пороге столовой. Гизела обернулась и что-то сказала ему – я не помню что, но сказала очень резко и раздраженно. Он извинился, и вид у него был очень расстроенный. Это было особенно неприятно принцу, потому что произошло в присутствии Бригитты фон Арльсбах и леди Уэллборо, которые были уже в столовой.
Рэтбоун глубоко вздохнул. Он успел заметить на лицах присяжных удивление и осуждение, но не знал, кому оно адресовано – Зоре или принцессе – и кому из них они больше верят.
«Господи, сделай так, чтобы Эстер оказалась права!» – мысленно взмолился Оливер. Все теперь зависело от одного незначительного факта и от выводов, которые она сделала, опираясь на этот факт.
– Прошу вас, продолжайте, графиня фон Рюстов, – отрывистым от волнения голосом попросил адвокат свидетельницу. – Что было дальше в этот обычный для вас день?
– Бригитта ушла в библиотеку, – продолжала Зора. – Она любила одиночество. Леди Уэллборо и Эвелина фон Зейдлиц провели все утро, болтая в будуаре одной из них. Они любили перемывать косточки другим людям. Гизела попросила Флорента сопровождать ее в ближайшую деревушку. Я удивилась этому, потому что шел дождь, а она терпеть не могла такую погоду. Да и Барберини, кажется, тоже, но он посчитал, что будет невежливым, если он откажет ей. Ведь принцесса попросила его при всех, поэтому отказаться было трудно. Фридрих предложил Гизеле сопровождать ее, но она в довольно резкой форме напомнила ему, что с ним хотел поговорить Рольф Лансдорф и ему не следует об этом забывать.
– Значит, она не возражала против того, чтобы принц поговорил со своим дядей? – переспросил Рэтбоун, изобразив удивление.
– Наоборот, она, в сущности, приказала принцу встретиться с графом, – ответила фон Рюстов и покачала головой. Голос ее при этом звучал все так же уверенно и спокойно.
– Знала ли она, с какой целью граф Лансдорф приехал в Уэллборо-холл? – спросил сэр Оливер.
– Не знаю, – прямо ответила Зора. – Но Гизела никогда не была глупой и малообразованной женщиной. Она, как и все мы, прекрасно была осведомлена о положении не только в герцогстве Фельцбург, но и во всей Германии. Ведь она живет в Венеции, а Италия тоже находится накануне объединения и выхода из зависимости от Австрии.
