Артур Дойл - Преступления и призраки (сборник)
Конечно же, когда он через четверть часа вошел в большую комнату, племя толстокожих было в полном сборе. Вчетвером, потому что маленький румяный кузен Джон из соседнего дома всегда приходил на индейские игры. Все оделись в индейские костюмы с длинными перьями и держали деревянные дубинки или томагавки. Папа был в своем обычном старом твидовом костюме, но при ружье. Он вошел в комнату с очень серьезным видом, потому что для настоящей игры в индейцев требуется быть очень серьезным. Потом он медленно поднял ружье над головой в знак приветствия, и четыре детских голоса выкрикнули военный клич. Это был долгий волчий вой, которому Щекастик как-то предложил обучить престарелую даму в коридоре гостиницы. «Вы знаете, вы без этого не можете вступить в наше племя. Никого тут нет. Ну-ка, попробуйте разочек». Нынче бродят по Англии полдюжины пожилых людей, разок сделавшихся опять детьми при помощи Паренька и Щекастика.
– Здравствуй, племя! – воскликнул Папа.
– Здравствуй, вождь! – ответили голоса.
– Красный Буйвол!
– Здесь! – крикнул Паренек.
– Черный Медведь!
– Здесь! – крикнул Щекастик.
– Белая Бабочка!
– Ну, давай же, глупая скво! – прорычал Щекастик.
– Здесь, – сказала Малютка.
– Волк Прерий!
– Здесь, – отозвался маленький четырехлетний Джон.
– Смотр закончен. Становитесь в круг у костра, мы выпьем огненной воды бледнолицых и выкурим трубку мира.
Это было жуть какое удовольствие! Огненной водой служило имбирное пиво, которое пили из бутылки, торжественно передаваемой друг другу. Ни в каких других случаях они так не пили, и это придавало процедуре необычайность, еще усиленную совиной серьезностью Папы. Потом он разжег свою трубку, и ее тоже стали передавать из одной крохотной ручки в другую, причем Паренек от души затянулся и раскашлялся, а Малютка только коснулась янтарного наконечника розовыми губками. Покуда трубка не обошла круг и не вернулась к владельцу, стояла мертвая тишина.
– Воины толстокожих, почему мы здесь собрались? – спросил Папа, поглаживая пальцами ружье.
– Шалтай-Болтай, – сказал маленький Джон, и все дети принялись было смеяться, но властная серьезность Папы вернула им расположение духа, подобающее воинам.
– Волк Прерий говорил справедливо, – провозгласил Папа. – Злой бледнолицый по имени Шалтай-Болтай захватил прерии, некогда принадлежавшие толстокожим, сейчас расположился там лагерем, и охотится на наших буйволов. Какой будет его судьба? Пусть каждый воин говорит в свой черед.
– Объясним, что придется ему выметаться как миленькому, – предложил Паренек.
– Это не по-индейски! – закричал Щекастик, с головой ушедший в игру. – Убить его, Великий Вождь, его и его скво тоже!
Двое младших воинов просто засмеялись, а маленький Джон повторил:
– Шалтай-Болтай!
– Правильно! Запомните имя негодяя! – сказал Папа. – Итак, сейчас все племя последует за мной на тропу войны, и мы покажем этому бледнолицему, как стрелять в наших буйволов.
– Послушайте, нам не нужны скво! – закричал Щекастик, когда Малютка зашагала в хвосте процессии. – Оставайся в вигваме и вари обед.
В ответ на это предложение послышался жалобный плач.
– Белая Бабочка пойдет с нами и будет перевязывать раны, – сказал Папа.
– Скво здорово умеют пытать, – заметил Паренек.
– Право же, папа, эта игра мне кажется совершенно безнравственной, – сказала Госпожа, исполнявшая роль сочувствующего наблюдателя в углу и пребывавшая в сомнении насчет имбирного пива, в ужасе из-за трубки и в восторге по поводу того, что дети полностью увлеклись.
– Есть такое дело! – согласился Великий Вождь, самым печальным образом впадая в нормальный тон. – Думаю, потому они ее так и любят. Ну, теперь, воины, мы выступаем на тропу войны. Но прежде – клич, все вместе. Великолепно! За мной, цепью. Ни звука! Если кто-нибудь отстанет, пусть крикнет ночной совой, а остальные ответят визгом ящерицы прерий.
– Каким, каким визгом, скажи, пожалуйста?!
– Ох, да любой старый добрый визг сойдет. Вы не прогулочным шагом идите. Индейцы на тропе войны бегут трусцой. Если увидите, что кто-то прячется в кустах, убейте его сразу, но не задерживайтесь снимать скальп…
– Право же, дорогой! – это из угла.
– Великая Королева предпочитает, чтоб вы его оскальпировали. Приготовьтесь! Все готовы? Вперед!
Тронулась цепочка фигур – Папа по следу, наклонившись с ружьем, Паренек и Щекастик, вооруженные топорами и игрушечными пистолетами, напряженные и серьезные не хуже каких угодно краснокожих. Остальные двое – куда более безответственные, но все равно очень увлеченные. Коротенькая цепочка нелепых фигур извивалась туда-сюда вокруг мебели, наружу на лужайку и вокруг лавровых кустов, и во двор, и обратно к купам деревьев. Там Папа остановился и поднял руку, лицо его было такое, что дети замерли.
– Все ли здесь? – спросил он.
– Да, да.
– Тише, воины! Ни звука. Впереди в кустах разведчик врага. Оставайтесь со мной, вы двое. Ты, Красный Буйвол, и ты, Черный Медведь, прокрадитесь вперед и покончите с ним. Смотрите, чтоб он не вскрикнул. То, что вы сделаете, делайте быстро и внезапно. Когда путь очистится, крикните лесным голубем, и мы присоединимся к вам.
Два воина отчаянно серьезно уползли. Папа оперся о ружье и подмигнул Госпоже, которая и тут испуганно мялась позади, как милая наседка, чьи цыплята проделывают нечто поразительное и ужасное. Двое младших индейцев шлепали друг дружку и хихикали. Вскоре спереди послышалось «ку-у» лесного голубя. Папа и племя двинулись вперед, туда, где авангард дожидался в кустах.
– Великий Вождь, мы не нашли разведчика, – сказал Паренек.
– Некого было убить, – добавил Щекастик.
Вождь не удивился, поскольку разведчика он изобрел целиком и полностью. Однако признавать это не следовало.
– Вы нашли его след?
– Нет, вождь.
– Дайте мне взглянуть. – Папа со сверхъестественно мудрым видом обследовал окрестность. – До того как выпал снег, здесь прошел человек с рыжими волосами, в серой одежде и косой на левый глаз. Его след говорит, что у его брата зеленная лавка, а его жена тайком курит сигареты.
– Ой, папа, как ты все это мог прочесть?
– Это нетрудно, сын мой, если наловчиться. Но послушайте, мы – индейцы на тропе войны и не забывайте об этом, если цените свои скальпы! Ага, вот след Шалтая-Болтая!
От этого места, как Папа хорошо знал, дядя Пэт проложил бумажный след, так что теперь дети рванулись вперед, как маленькая свора ретивых гончих, шныряя по следу туда-сюда между кустами. Вскоре им пришлось отдыхать.
– Великий Вождь, зачем бледнолицый везде оставляет за собой бумагу?
Папа сделал усилие.
– Он рвет злые письма, которые написал. Потом пишет другие, еще злее, и опять рвет. Сами видите, оставляет их везде, где прошел. Ну, воины, идем дальше!
Дядя Пэт прятался по всему небольшому саду, а племя его преследовало. Наконец они остановились возле живой изгороди, у дыры, которая вела в поле. В поле стоял небольшой деревянный домик, куда Папа обычно уходил и вешал на дверь табличку с надписью печатными буквами: «РАБОТАЮ». Он обнаружил, что это – отличный предлог спокойно покурить и вздремнуть. Обычно в поле ничего больше не было, но сейчас вождь поспешно толкнул все племя за живую изгородь и шепотом велел им осторожно выглянуть между ветвями.
Посреди поля на треноге из палок висел котелок. С двух сторон от него скорчилось по фигуре в цветном одеяле. Дядя Пэт выполнил свою работу хорошо и умело.
– Вы должны с ними разделаться прежде, чем они возьмутся за ружья, – сказал вождь. – Как насчет их лошадей? Черный Медведь, пройди вдоль изгороди и принеси нам слово об их лошадях. Если не найдешь, трижды свистни.
Свист скоро послышался, и воин вернулся.
– Если бы там были лошади, что бы ты сделал?
– Снял бы с них скальп! – заявил Щекастик.
– Глупый ты осел! – сказал Паренек. – Кто когда слышал о скальпе лошади? Ты должен был их угнать.
– Конечно, – подтвердил вождь. – Если когда-нибудь увидишь пасущуюся лошадь, подкрадись к ней, прыгни на спину и угони галопом прочь, сидя так, чтоб твоя голова выглядывала из-под ее шеи, а на виду оставались только твои ноги. Не забывай этого. Но мы должны уничтожить тех негодяев на наших охотничьих землях.
– Подкрадемся к ним?
– Да, подкрадитесь. Потом, когда я кликну клич, бросайтесь на них. Возьмите их живыми. Я хочу для начала с ними парой слов перемолвиться. Притащите их в хижину. Вперед!
И отправились вперед четыре полные рвения фигурки – двое пухлых малышей и двое гибких подвижных мальчишек. Папа стоял за кустом и наблюдал. Они держались гуськом и на цыпочках добрались до чужого лагеря. Потом, по сигналу вождя, они заорали и бросились сломя голову, размахивая оружием, на лагерь бледнолицых. Через мгновение улюлюкающие воины уже втаскивали двух подушечных трапперов в домик. Когда вошел вождь, пленники «стояли» в углу, а победоносные индейцы танцевали перед ними.
