Агата Кристи - Два романа об отравителях
Доктор Фелл внезапно умолк с виноватым видом, майор Кроу громко закашлялся, а все вместе растерянно уставились на огонь в камине.
В комнату вошла Марджори.
Эллиот никогда не поверил бы, что у нее может быть такое бледное лицо и такие горящие глаза. Руки ее, однако, уже не дрожали.
— Ничего, — сказала она. — Продолжайте, пожалуйста. Я уже минут пять слушала вас, стоя за дверью. Я хочу все знать.
— О! — воскликнул, вскакивая с места майор Кроу и вежливо спросил: — Может быть, лучше открыть окно? Сигарету? Или, может быть, коньяк?
— Знаете, Марджори, вам бы лучше сейчас прилечь… — начал было профессор Инграм.
Она улыбнулась им.
— Со мной все в порядке. Не так уж я хрупка, как вы думаете. А доктор Фелл прав: Джордж действительно говорил обо всем этом. Чтобы запугать меня, он использовал даже книжки по химии, которые стояли в моей комнате. Он сам купил их, чтобы я могла познакомиться с его работой и стать его помощницей, но он же сказал, что полиция, найдя их, вряд ли в это поверит. Хуже всего, что он знал… знал то, о чем я рассказала инспектору Эллиоту: о моей попытке купить в Лондоне цианистый калий…
— Что!? — рявкнул майор Кроу.
— Вы не знали об этом? — удивленно посмотрела на него Марджори. — Но… но инспектор сказал… во всяком случае, он намекнул…
На этот раз Эллиот покраснел так, что этого трудно было не заметить.
— Ясно, — вежливо заметил майор. — Не будем говорить об этом.
— И… и он сказал еще, что меня могут заподозрить тем более, что дядя Марк написал письмо доктору Феллу и просил в нем наблюдать за мною во время спектакля…
— Это верно, — сказал Фелл. — «Я буду играть честно и намекну: повнимательнее следите за моей племянницей Марджори». Потому я и не стал показывать это письмо впечатлительному инспектору Боствику до тех пор, пока нельзя было показать пальцем на настоящего виновника — иначе письмо толкнуло бы его еще дальше на неправильный путь. Единственное, что имел в виду ваш дядя, это обмануть меня так же, как он обманул вас, сказав, что доктор Немо — Эммет. Можете, однако, представить эффект, который письмо произвело бы на Боствика!..
— Одну минутку, пожалуйста, — попросила, сжимая кулаки, девушка. — Не думайте, что я свалюсь в обморок от того, что узнаю правду. Когда я сегодня увидела Джорджа — я имею в виду, когда он решил, что его убили — я почувствовала к нему такое презрение, что мне чуть не стало дурно. И все же я хочу знать. Этот выстрел был только случайностью?
— И очень жаль! — сдавленным голосом проговорил доктор Чесни. — Очень жаль! Я бы с удовольствием всадил пулю в этого подонка. Но, тем не менее, это была чистая случайность. Клянусь, что я не знал, что револьвер заряжен.
— Но доктор Фелл…
— Прошу меня извинить, — смущенно перебил ее Фелл. — Ни разу во всем этом деле я не обманывал вас ни словом, ни намеком, ни поступком, но в тот момент мне пришлось это сделать. Слишком много ушей было вокруг. Я имею в виду, прежде всего, любопытную Памелу и не менее любопытную Лену, несомненно жадно прислушивавшихся ко всему сказанному. Лена, явно симпатизировавшая Хардингу, несомненно, сразу же побежала к нему и сообщила, что я считаю этот выстрел делом рук все того же неуловимого убийцы. С этого момента Хардинг расслабился, почувствовав себя в полнейшей безопасности.
— Слава богу, — сказала девушка. — Я боялась, что это вы.
— Я? — переспросил доктор Чесни.
— Убийца, я имела в виду. Сначала я, само собой, думала, что им может оказаться профессор Инграм…
Кроткие глаза профессора округлились.
— Ну, знаете ли… Очень польщен, но почему все — таки?
— О, все из — за ваших бесед насчет психологически безупречного преступления. Кроме того, когда я просидела у вас целый день, выпытывая, как бы вы отнеслись к моему браку с Джорджем, а вы провели психоанализ и сказали, что я вовсе не люблю его, что он — человек не того типа, который мне нужен… я не знала, что и думать. Но вы оказались правы. Правы и еще раз правы.
Фелл заморгал и, обернувшись к профессору, спросил:
— Вы проводили психоанализ? И за какого же типа мужчину она должна выйти замуж?
Лицо Марджори вспыхнуло.
— Никогда, — проговорила она сквозь зубы, — никогда больше я не хочу даже видеть возле себя какого — нибудь мужчину.
— Надеюсь, речь не шла о присутствующих, — весело заметил Инграм. — Мы не можем допустить, чтобы у вас возник невроз. Я всегда считал, что для предупреждения таких неврозов надо пользоваться тем же методом, который применяют к летчикам, вышедшим невредимыми из катастрофы. Чтобы к ним вернулось мужество, их немедленно посылают взлететь на другом самолете. А ваш тип? Подумав, я сказал бы, что это люди с принципами, которые…
— А, ерунда! — сказал майор Кроу. — Ваш тип — это наш брат — полицейский. Ладно, после того, как все будет улажено, обещаю, даю слово чести, что больше в это дело вмешиваться не буду. Это уж совершенно точно. Но, если вы послушаетесь меня…
Примечания
1
Кокни — диалект, на котором говорят представители низших социальных слоев Лондона.
2
Фрустрация — психическое состояние (дезорганизация сознания и деятельности личности), вызванное объективно непреодолимыми и неоправдываемыми препятствиями на пути к желанной цели.
3
Оксфордская община — религиозное движение; члены общины выступают за публичное покаяние в грехах, нередко принимают активное участие в политической и общественной жизни.
4
В чем дело? Значит, эта малышка украла у меня компактную пудру? Ничего себе! Я пойду в полицию. Я не потерплю ничего подобного… (фр.)
5
Но пусть она вернет мне пудру (фр.).
6
Пошли, Рене, мы опоздаем (фр.).
7
«Хикори — дикори — док» — популярное детское стихотворение. Оно обыгрывается в связи с названием улицы, на которой располагался пансионат, — Хикори — роуд.
8
«Нет ничего более бессмысленного, — сказал однажды доктор Фелл, — чем пытаться сговориться рассказывать одну и ту же ложь». Поэтому мне кажется справедливым сразу сказать, что никакого сговора между тремя свидетелями не существовало. Каждый из них давал свои показания независимо и не договариваясь предварительно с другими». (Прим. авт.).
