Ник Картер - Двойное убийство
– Рафаэль у меня не был, – вставил Ник.
– Мой визит, – продолжал инспектор полиции, – длился около часа. Говоря откровенно, разговор с обоими Корацони не особенно сильно повлиял на меня: я не видел ничего серьезного во всем деле и решил, что опасения их сильно преувеличены. Мне просто показалось, что все заявление не что иное, как истерия. С другой стороны, красота Адели произвела на меня очень сильное впечатление. Она была так грациозна, так изящна, так любовно относилась к брату, который, на мой взгляд, совсем не стоил этого. Когда сегодня утром тебя вызвал к телефону Патси и я узнал, в чем дело – я был страшно поражен! Я скрыл от тебя, что был в доме исключительно для того, чтобы испытать: узнаешь ли ты сам о моем пребывании. Кроме того, мне хотелось и самому составить известный взгляд на дело. Наконец, зная твой метод, я не хотел сбивать тебя с толку предварительными пояснениями, будучи уверен, что ты сумеешь выяснить обстоятельства и без моей помощи. Твой рассказ показал мне, что я был вполне прав. Когда ты спросил у меня, кто живет в доме, я нарочно сделал вид, будто припоминаю фамилию – я не желал давать тебе даже намека на то, что был в этом здании. Внезапно я вспомнил, что оставил окурок сигары в нижней комнате, и мне стало крайне интересно ожидать результата твоих розысков: узнаешь ты о моем пребывании в доме Корацони, или нет? Ты очень часто говорил, что по самому обыкновенному окурку сигары весьма легко узнать курившего. Угадывать особенности по оттискам зубов на сигаре – твоя специальность и поэтому мое любопытство было сильно напряжено. Увидев в пепельнице мой окурок, ты взглянул на меня. В другое время, я, пожалуй и не заметил бы этого взгляда, но сегодня я слишком ревниво наблюдал за тобой, чтобы пропустить его. Итак, я понял, что мое недавнее присутствие в комнате тебе известно. Сигара эта, надобно тебе сказать, была мне предложена самой Аделью и, между нами говоря, оказалась не особенно хороша! Поэтому я, сделав несколько затяжек, отложил ее в сторону и не особенно стремился закурить еще разок. Однако, иду дальше. Я, с самого момента входа в дом, ожидал увидеть труп Адели. Рапорт Мак-Гинти приготовил меня к тому, что мы увидим в ванной и, должен сознаться, я был уверен, что передо мной труп не Антонио де ла Вуэльта. Письмо этого Антонио, лежавшее в моем боковом кармане, давало мне для этого достаточные основания. Антонио, судя по письму, в подлинности которого я теперь сильно сомневаюсь, грозил убить не только Адель, но и ее брата. Поэтому, я заранее был подготовлен к тому, что злодей убил и сестру и брата и что в ванне лежит труп последнего. Несмотря ни на что, я упрекал себя, что не придал сразу серьезного значения заявлению Корацони. Меня смутила быстрота перехода от угрозы к делу. Я ограничился беглым осмотром, потому что прекрасно знал, что от твоего острого взгляда, Ник, не укроется ни одна мелочь, имеющая отношение к делу. Еще вчера, во время моего пребывания в доме, я осведомился о количестве прислуги и узнал, что Адель держала всего двух женщин для услуг: горничную и кухарку. Прибытие брата заставило Адель несколько изменить свои привычки и она решила отказать служанкам. Вчера вечером она и исполнила это под тем предлогом, что они ей не подходят. Теперь я понимаю, что здесь сказывалось влияние брата, который хотел удалить из дома всех, кто мог бы впоследствии, явиться свидетелем его преступления. Он же позаботился и о том, чтобы Адель не успела нанять других служанок. Когда я осматривал их комнату, то нашел в ней беспорядок, ясно говоривший, что они ушли рано утром, не успев прибрать помещение, а это в свою очередь, показало мне, что они были недовольны чем-то. Вспомнив слова Адели об отказе, я понял, что она исполнила свое намерение. Я, конечно, тотчас же позаботился, чтобы получить их в "свои руки", так сказать. Это оказалось нетрудным и незадолго до вашего прихода они прибыли ко мне в управление.
– Вы не допрашивали их? – вступил в разговор коронер.
– Нет, – покачал головою Мак-Глусски. – Я спросил их только об именах, возрасте и т. п. Подробный допрос я решил произвести в вашем присутствии. Сейчас я их позову сюда, а пока еще нечто. Я, значит, под влиянием разговора и основываясь на письме, полагал, что обе жертвы пали от руки одного и того же человека. Теперь, Ник, благодаря твоим выводам, я считаю свою теорию неправильной. Вполне присоединяюсь к тебе и заявляю, что убийца человека, лежащего в ванне, ненормальный субъект, который попадется в руки полиции очень скоро.
– Скажи Джордж, – произнес Картер, медленно отчеканивая каждое слово, – согласен ли ты с тем, что убийство брата Адели совершено было при условиях необходимой самообороны и что искажение лица произведено позднее, под влиянием болезненного припадка? Иными словами, согласен ли ты с тем, что убийцей, в мерзком значении этого слова, был один брат? Что касается меня, я убежден, что убийство Адели – дело его рук.
– Ну, конечно, – согласился Мак-Глусски. – Однако, приступим к допросу девушек. Может быть, мы и узнаем что-нибудь важное.
– Одну минуту, они американки или иностранки?
– Одна из них – молодая француженка, воспитанная однако, здесь; другая, уже пожилая особа, носит ирландскую фамилию, но родилась и выросла здесь же.
– Кто будет вести допрос? Ты, господин следователь или я?
– Если господин коронер ничего не имеет против, я предоставил бы это тебе, Ник.
– И мне это было бы очень приятно, – проговорил коронер. – Я видел, как талантливо комбинируете вы мельчайшие признаки и в восторге от ваших способностей, друг Картер.
– "У каждого своя манера"... вести розыски, – засмеялся сыщик.
– Совершенно верно, у каждого своя способность, – заметил Мак-Глусски. – Что касается нашего друга следователя, то он виртуоз в деле взвешивания фактов.
С этими словами, он нажал кнопку звонка и велел ввести служанок.
* * *– Садитесь, пожалуйста, – вежливо обратился к вошедшим женщинам Ник Картер. – Вам нечего бояться, так как вам не грозит ни малейшая опасность. Я задам вам несколько вопросов, на которые попрошу ответить. Отвечайте, хорошенько обдумав и не обе сразу – это все, что от вас требуется. Вас никто не считает арестованными и вы будете отпущены на свободу, конечно, если скажете правду – одну правду! Итак, – обратился он к младшей, – как вас зовут?
– Мари Дюбуа, – послышался робкий ответ.
– А вас? – перешел сыщик к другой женщине.
– Кора Фланиган, сэр.
– Итак, Мари, отвечайте сперва вы, – решил Ник. – Долго ли вы служили у Адели Корацони?
– Три месяца, сэр.
– А вы, Кора?
– Мы обе наняты были из одной конторы в одно и то же время, сэр.
– Прекрасно. Отношения между вами и хозяйкой были хорошие?
– Да, – кивнула головою Фланиган. – Мы очень ее любили. Она была к нам так добра.
– Почему же вы оставили место?
– Из-за ее брата! – возбужденно произнесла француженка. – Это – ехидна, это – змея!
– Ого. Однако, – шутливо покачал головою Ник. – Расскажите, что такое с этим братом? Что он вам сделал? Из-за чего это он?
– Ну, этого я и рассказать не умею, – развела Дюбуа руками. – Не прошло еще и часа после его появления в доме, как он начал ругаться, Бог знает, как – и все по-испански. Он, вероятно, думал, что мы не поймем, но он жестоко ошибся: моя мать была испанка.
– Не горячитесь, Мари, – напомнил Картер. – Вы, значит, думаете, что он виновен в том, что вам отказали?
– Думаю? Нет, сэр, я знаю это наверное. Я слышала, что он говорил о нас своей сестре.
– Что же именно он говорил? – осведомился сыщик.
– Да слов-то было немного. Он говорил хозяйке, что один человек решил убить и его и ее и что, поэтому нужно быть очень осторожными. Затем, он рекомендовал отказать нам и взять людей, в преданности которых можно было бы быть уверенным. "Кто их знает", шипел он, "может быть они обе подкуплены нашим врагом". Он упомянул и о том, что из Европы он привез двух служанок, которых оставил на корабле и которые явятся по первому требованию. Так и убедил хозяйку, – энергично закончила француженка. – И знаете что, сэр? – начала она, после минутной паузы. – Ведь, все это вздор и вранье! Очень это было похоже на то, что у него что-то на уме и мы ему, как бельмо на глазу. Ну, коротко говоря, нам отказали. Еще хорошо, что хозяйка дала каждой из нас месячное жалованье, чтобы таким образом хотя бы несколько вознаградить за потерю места.
– Тот вопрос, который я задам вам сейчас, для меня очень важен, – предупредил Ник. – Обдумайте хорошенько, прежде чем ответить. Скажите, в котором часу покинули вы дом?
– Видите ли, – замялась Дюбуа, – может быть, с нашей стороны это было нехорошо, но мы так боялись этого брата, что решили уйти сегодня утром, тотчас после восхода солнца. Однако, мы не выдержали и даже не справив работы, ушли вчера в десять часов вечера.
– Значит, вы не спали в вашей комнате?
