Джон Карр - Клетка для простака
– Он не может, – каким-то странным тоном сказала Бренда. – Но предположим, что ты встретишь того, кто смог бы?
– Тогда я обошелся бы с ним по-другому, – холодно отрезал Фрэнк. В темноте он повернулся к Хью и заговорил дружелюбным, ласковым тоном, – Послушайте, старина. Сегодня вы уже дважды выставили себя настоящим ослом, что весьма и весьма примечательно: ведь вы, по словам Бренды, такой дока в своей профессии. Лично я думаю, что вы чуток прихвастнули, чтобы произвести впечатление на Бренду, поскольку в нашем вчерашнем споре проявили себя не с самой лучшей стороны. Однако покончим с этим, ладно? Возвращайтесь на свое место, и закончим сет, пока не пошел дождь.
Есть предел человеческому терпению. Трудно сказать, что могло бы произойти именно сейчас, а не чуть позже, если бы именно в эту секунду не разразилась гроза.
– Заберите мячи, – крикнул Фрэнк и, взяв Бренду за руку, поспешил в укрытие. – Заберите их, Роуленд. Они с вашей стороны сетки. Пошли!
Первые капли дождя прибили пыль на покрытии корта. Она набухла и потемнела. За кромкой корта внутри проволочной сетки шла заросшая травой тропа в фут шириной; большинство мячей закатилось именно туда, они лежали в углах, и достать их было довольно трудно.
Когда Хью побежал за остальной компанией к маленькому павильону, он уже наполовину промок.
Молодые люди собрались под навесом крошечного крыльца, который почти не защищал от дождя. Бренда пыталась открыть дверь. Но та не поддавалась.
– Помогите мне, – попросила она, перекрывая рев бури. – Не думаю, что дверь заперта, но она никак не открывается. Ах! Ничего не выходит. Если вы не хотите попасть внутрь, то я очень хочу.
– Похоже, ты и впрямь не любишь грозу, старушка? – спросил Фрэнк, небрежно надевая пиджак и повязывая шарф.
– Не люблю и откровенно признаюсь в этом.
Фрэнк занимался шарфом. Тот был из плотного бело-голубого шелка и, словно флаг, трепыхался на ветру. Фрэнк сложил его вдвое, намотал на шею и завязал узлом.
– Дверь просто заклинило, – сказала Китти. – Мы с Фрэнком заглядывали сюда по пути к дому. Пустите, дайте попробовать. – Она навалилась на дверь плечом, и та заскрипела. – Вот видите! Готово! Ура! Здесь довольно душно!
Китти была права. Павильон был немногим больше детского игрушечного домика, и казалось, будто дождь барабанит прямо по голове. Некрашеные стены побурели. С гвоздя на потолке свисала масляная лампа, словно специально для того, чтобы стукнуться об нее лбом; вдоль стен тянулись деревянные шкафы, в центре стояли две скамьи. От царившего в павильоне полумрака на всех нахлынули воспоминания детства.
– Входите и закройте дверь, – сказала Бренда. – Здесь получше, хоть и ненамного. Ах!
В голосе Китти послышалось легкое удивление.
– Послушай, Фрэнк. Как странно. После нас здесь кто-то побывал.
– Здесь? Вздор. Кому здесь быть?
– Не знаю, но кто-то был. Посмотри на скамью, где сидит Бренда. Здесь кто-то был и оставил газету. Зажги спичку.
Фрэнк послушался. Огонек спички, в тесном помещении показавшийся настоящим факелом, осветил утренний номер «Дейли фладлайт», бульварной газеты с массой самых сенсационных сплетен.
– Сорок пять минут назад ее здесь не было, – сказала Китти, имевшая привычку беспокоиться по пустякам. – Вот что я скажу, Фрэнк. Ты не знаешь, есть ли в окрестностях воры или бродяги?
Бренду все это нисколько не занимало. С внезапным волнением Хью заметил, что ее лицо побледнело и приобрело восковой оттенок. Словно зачарованная, она время от времени бросала взгляд на озаренные вспышками молнии окна. Но, явно не желая поддаваться смятению, она деланно рассмеялась.
– Воры? Не думаю, – ответила она, с отчаянием хватаясь за новую тему. – В павильоне нечего красть. Я держу здесь пару грязных теннисных туфель да кой-какую мелочь. Вот и все. Воров это не заинтересует.
Она кивнула на валявшийся в углу предмет, который они успели разглядеть, перед тем как погасла спичка. Это была кожаная корзина для пикников, некогда стоившая немало, похожая на очень большой и тяжелый баул, но теперь заброшенная, с пятнами плесени здесь и там. Фрэнк ударил по ней ногой: раздался звон посуды. У Китти вырвался горестный крик:
– Бренда, как тебе не стыдно! Какая чудесная корзина, и фарфор замечательный. А термосы! Все это валяется здесь с нашего последнего пикника в прошлом году. Почему ты не забрала ее в дом?
– Заберу, заберу, – сказала Бренда. – Сегодня же. Мария тоже приставала ко мне с посудой. Торжественно обещаю, – ее голос зазвучал громче, – сегодня же забрать ее в дом. Решено! Ты довольна?
Китти сменила тон:
– Извини, что надоедаю тебе, Бренда. Но меня очень беспокоит эта газета. Как она могла здесь оказаться? Фрэнк, зажги еще одну спичку. – Она громко прочла заголовок, – «Хорошенькая продавщица отравилась газом в своей квартире». Интересно, зачем печатают такие вещи?
– Затем, что людям они нравятся, старушка, – холодно проговорил Фрэнк. – То есть, если газетные писаки как следует сдобрят сплетню. Ты же знаешь их приемы. Каждая машинистка или продавщица – хорошенькая, каждая однокомнатная конура – квартира…
– Но она действительно хорошенькая, – возразила Китти. – Посмотри на фотографию. Мэдж Стерджес. Тебе так не кажется, Фрэнк?
Фрэнк взглянул на фотографию, пока не погасла спичка.
– Недурна. Но все равно дурочка. Она не умерла. Попытка самоубийства уголовно наказуема, я это выяснял: теперь у нее будут неприятности с полицией, и она получит по заслугам.
Сам не зная почему, Хью Роуленд почувствовал, что беседа приняла новый оборот. В голосе Фрэнка слышалось плохо скрытое торжество. Хью захлопнул дверь. Все они невольно оказались запертыми в маленьком, темном укрытии, предполагавшем известную близость. Фрэнк сел на скамью рядом с Брендой, и Хью, несмотря на мрак, увидел, как он обнял девушку за талию одной рукой. Хью и Китти сели напротив. Даже в реве бури они без труда разбирали каждое слово. Они сидели так близко, что могли слышать дыхание друг друга.
– Ты это выяснил? – из темноты спросила Китти. – Но зачем?
– О, я многим интересуюсь, – поспешно ответил Фрэнк. – Убийствами, самоубийствами, да мало ли чем? Как бы то ни было, убийство намного интереснее. – (У Хью было такое чувство, что в этой кромешной тьме в глазах Фрэнка светится веселье.) – Послушайте! Вот игра, как нельзя больше подходящая для дождливого дня! Мы по очереди будем придумывать страшные истории, в том числе и наш эксперт по части криминалистики…
– Наш эксперт по криминалистике? – переспросила Китти.
– Роуленд. Ты не знала?
Хью почувствовал, как Китти, словно пытаясь загладить вину, плотно придвинулась к нему, увидел, как блеснули ее белые зубы.
– Боюсь, что не знала.
– Да, да. Спроси хоть Бренду. При мне он скромничает. Однако здесь есть одна сложность. Предположим, вы действительно намереваетесь совершить убийство… Как бы вы его осуществили? – Он поднял вверх один палец. – Подождите. Минуту. Все должно быть по-настоящему. Я имею в виду, что это должно быть реальное убийство, так сказать, для домашнего потребления, а не одно из этих математически выверенных «идеальных преступлений». Однажды я задал такой же вопрос Нику. Он очень увлекся и придумал прямо-таки чудесный план – идеальное алиби, но он был таким запутанным, что ни один убийца не смог бы запомнить из него и половины. Когда я высказал свое мнение, он очень рассердился и заявил, что у меня нет художественного вкуса. Ну нет, так нет. Ваш план не должен повторять что-нибудь вычитанное из книг. Он должен быть простым, таким, чтобы его можно было использовать на практике. Вы действительно задумали кого-то убить… как вы это сделаете?
– Вы в самом деле хотите узнать об этом? – спросил Хью.
На губах Фрэнка появилось некое подобие улыбки.
– Вовсе нет, старина, – откровенно признался он. – Право, это меня нисколько не интересует. Всего лишь способ скоротать дождливый день – но я не прочь послушать, как вы с этим справитесь.
Жить ему оставалось уже сравнительно недолго.
– По-моему, говорить о таких вещах просто ужасно, – вполголоса вставила Китти: по ее тону было нетрудно понять, что тема ее волнует. – Но это действительно интересно, разве не так?
– Очень, – сказал Хью.
– Я бы воспользовалась углекислым газом, – словно раздумывая, продолжала Китти. – Знаете, газ из выхлопной трубы автомобиля. Вы накачиваете жертву спиртным, запираете ее в гараже, где стоит машина с включенным мотором, и выхлопной газ в мгновение ока делает свое дело. Это безболезненно, не хлопотно, здесь даже есть что-то от спорта.
– Послушай, Китти, – заметил Фрэнк. – Как умер твой муж? Я имею в виду незабвенного мистера Бэнкрофта.
Из-за стука дождя по крыше наступившую паузу нельзя было назвать тишиной. Но она очень напоминала тишину. Фрэнк продолжал со своей всегдашней подкупающей откровенностью:
