Патриция Мойес - Идеальное убийство

— Тиббет, — представился Генри. — Мы с женой тут в гостях.

— Понятно. Надо вызвать полицию.

— Моя жена как раз этим занимается.

— А кто еще в доме? Это ваша жена вызвала меня по телефону?

— Нет. Это сделала мисс Трип, подруга леди Балаклавы. А в доме находятся три дочери Кристал и два ее зятя.

— Отравление. Неприятно быть замешанным в таком деле. Вы, наверное, еще не знакомы с полицией.

— Очень даже знаком.

Доктор Мессингем внимательно на него посмотрела.

— Боже мой! — воскликнула она. — Тиббет! Инспектор Тиббет из Скотланд-Ярда. Я видела ваши фотографии в газете. Правильно?

— Да, — улыбнулся Генри. Ему нравилась эта девушка.

— Вот как… И вы случайно приезжаете в гости, когда хозяйка падает замертво.

— Это — не совсем случайность.

— Ясно. Значит, вы не очень удивлены?

— Извините, доктор Мессингем, но я не могу обсуждать эту тему…

— Нет-нет. Конечно. — Доктор Мессингем села на софу. — Боюсь, мне придется подождать, пока не придут полицейские.

— Разумеется. — Он помолчал, затем спросил: — Вы не считаете, что причиной смерти мог быть какой-нибудь инсектицид?

— Вполне вероятно. — Она взглянула на него. — Но я не могу обсуждать эту тему, инспектор.

— Нет-нет. Конечно, вы не можете. — Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Ну, хорошо, — сдался Генри. — Я здесь — совершенно неофициально. Леди Балаклава думала, что ее кто-то хочет убить.

— Похоже, она была права.

— Так что насчет инсектицида?

В это время вошла Эмми.

— Я только что… — начала она и замолчала, увидев незнакомую девушку.

— Это — доктор Мессингем, дорогая. Доктор, это — моя жена Эмми. Боюсь, леди Балаклава действительно мертва.

— Я только что звонила сержанту, — сказала Эмми. — Он скоро придет вместе с врачом.

— В таком случае, мне лучше выйти из этой комнаты и предоставить все полиции. Вы согласны со мной, инспектор? — спросила доктор Мессингем.

— Конечно. И вам лучше взглянуть на мисс Трип, доктор, если не возражаете. У нее была истерика. Эмми, проводи доктора наверх.

После этого Генри сел на кухне и стал ждать. Полиция прибыла через несколько минут на двух машинах. Детектив Сэндпорт, его помощник сержант Эроусмит и сержант Мерифилд из Пламли-Грин. А также доктор Бартлет, фотографы и специалисты по дактилоскопии, ну, и, конечно, водитель.

Доктор Мессингем сошла вниз. Она дала Долли успокоительное.

В удивительно короткое время все формальности были завершены, и тело Кристал увезли. Уехали и эксперты в одной из черных машин. Остались только инспектор Сэндпорт и сержант Эроусмит.

Следствие началось. Выслушав Генри, инспектор протянул:

— Значит, вы думаете, что ей подсыпали яд?

— Это был инсектицид, — сказал Генри. — С этим согласен и врач.

— Как его зовут?

— Не его, а ее. Доктор Мессингем.

— Мне придется и ей задать парочку вопросов.

Генри заглянул на кухню, где доктор Мессингем беседовала с Эмми, и передал просьбу детектива, а сам поднялся к себе в комнату, чтобы позвонить своему начальству.

В Черной комнате было темно, кто-то плотно задернул черные шторы. Генри сел на кровати и поднял трубку.

Ничего удивительного, что в трубке раздался голос. Линия из Пламли-Грин была одна, и все телефоны в доме соединены между собой. Однако Генри вздрогнул, когда женский голос проговорил:

— Кристал умерла!

Очень издалека мужской голос спросил на французском:

— Что? Что ты сказала?

И Генри сразу понял — это Примроуз звонит своему мужу.

— Эдуард! Это ужасно… торт… все подумают… все скажут… они все такие сволочи, ты же их знаешь…

— Примроуз, моя милая Примроуз, успокойся. Я огорчен известием о смерти твоей матери, но я не могу…

— Ты должен приехать сюда! Сию же минуту! — Голос Примроуз чуть не срывался. — Не оставляй меня, Эдуард. Это — нечестно! Торт…

— Ну, о чем ты говоришь! Это просто совпадение.

— Брось свою конференцию! Ты не понимаешь, Эдуард. Ты должен. Я… я не могу больше! Ты должен приехать. Ты меня слышишь?

— Хорошо. Я приеду. А теперь скажи мне, что случилось?

Генри осторожно положил трубку. Он спустился вниз, объявил инспектору Сэндпорту, что отлучится ненадолго из дома, и поспешил в Пламли-Грин. Лучше позвонить оттуда, чтобы никто не мог подслушать.

Была суббота, и Генри позвонил начальнику домой.

— Тиббет? — Тот немного задыхался. — Простите, я работал в саду. Я надеюсь?.. Что?.. Убита? Отравлена? Но, Боже мой, Тиббет, вы были там специально, чтобы предотвратить… Нет-нет… Я понимаю… Да, вы будете вести следствие. Что? Инспектор, кто?.. Нет! Вы не должны в таком случае высовываться. Ах, Тиббет! Под вашим носом… Репутация Скотланд-Ярда… Ладно, если надо, я пришлю своих людей. Будьте на связи.

Генри зашагал обратно. Эмми права — тут очень красиво. Но он сейчас не был настроен наслаждаться пейзажами, а думал только о том, что случилось.

Детектив Сэндпорт ждал его в гостиной.

— Что сказал врач? — спросил Генри.

— Большая доза отравляющего вещества. Попадание внутрь через рот.

— Если через рот, то это либо — шампанское, либо — торт.

— Именно. Мы скоро узнаем. Все уже в лаборатории. Я также отправил и розы, на всякий случай.

— Если яд был в торте, то под подозрение сразу попадают мадам Дюваль и ее муж. Шампанское я сам пробовал и нюхал розы.

— Думаю, что торт был отравлен, — согласился детектив и сверился со своими записями. — Госпожа Дюваль внесла его в дом, мистер Швахеймер отнес торт на кухню, мисс Трип поставила торт на стол, и… получается, кто угодно мог отравить этот торт.

— Надо еще узнать точно, что он отравлен.

— Да, конечно. Мне также надо поговорить со всеми присутствующими в доме.

— В таком случае, не обращайте на меня внимания, — сказал Генри. — Если нам повезет, то меня вообще никто не заметит.

Детектив Сэндпорт кашлянул. Затем приказал сержанту подняться наверх и пригласить сюда мисс Трип.

7

Успокоительное, кажется, неплохо подействовало на Долли. Она твердым шагом вошла в гостиную и уверенно села на стул перед инспектором Сэндпортом. Но смотрела только на Генри.

— Полагаю, вы здесь главный.

— Нет, — ответил он. — В данный момент я только наблюдатель. Инспектор Сэндпорт задаст вам вопросы, а вы честно на них ответите.

— Я отвечу, — согласилась Долли, закурила свою сигару и подмигнула Генри.

— Вы — мисс Дороти Трип? — спросил Сэндпорт.

— Естественно.

— Возраст?

— Пошел к черту!

— Ваш возраст, мэм?

— Совершеннолетняя.

— Точнее.

— Ладно. Я на три года младше герцога Виндзорского. Сообрази, а?

Сэндпорт вздохнул.

— Запишем пока — «совершеннолетняя». Вы здесь живете?

— Я живу здесь очень давно. А что будет дальше, неизвестно.

— Что вы имеете в виду?

— Я работала у леди Балаклавы.

— Работали?

— Была ее компаньонкой. Теперь мне надо выметаться.

— А может, она оставила вам что-то в завещании?

Долли горько рассмеялась.

— Ей нечего оставлять. Все денежки крепко держит ее покойный муж. Кристал принадлежит только этот дом. Деньги достанутся ее дочерям, всем поровну.

— Вы намекаете, что у любой из них был мотив?

— Я просто сообщаю факты.

— Хм-м… Вы, кажется, разбираетесь в цветах?

— Верно.

— И в вашей теплице полно всяких инсектицидов…

— Да ладно вам! Уж не думаете ли вы, что Крис умерла от этого?

— Мне понадобится ключ от теплицы, — настаивал инспектор. — Он у вас?

— Да, но будьте осторожны.

— А если бы вы узнали, что один флакон с инсектицидом оказался на кухне рядом с подарками?

— Этого не может быть!

— Кстати, какой был ваш подарок?

Долли покраснела.

— Карты. Крис любила эту игру… — Она вдруг расплакалась.

Инспектор отпустил ее, и она ушла в свою комнату.

— А теперь я хочу поговорить с мадам Дюваль, — сказал инспектор.

Примроуз была очень печальна. Она отвечала на вопросы почти шепотом. Дошло и до торта. Примроуз едва сдерживала слезы.

— Этот ужасный торт… Лучше бы я его никогда не видела…

— Вы думаете, что торт был отравлен? — спросил инспектор.

— Нет! Но люди так подумают. — Она закрыла лицо платком. — О, это ужасно!

В конце концов, мадам разрыдалась, как и Долли. Сэндпорт спросил, не надо ли ее проводить. Примроуз потрясла головой и выбежала из комнаты.

Даффи Швахеймер, наоборот, была очень спокойна. Она села напротив инспектора и, прежде чем он успел открыть рот, произнесла:

— Давайте закончим с этим делом побыстрее, инспектор. Я — миссис Швахеймер, и мой муж — миллионер. Так что, наследство для меня ничего не значит. Вы улавливаете мою мысль, инспектор, или я говорю слишком быстро?