Рекс Стаут - Пистолет с крыльями

Она довольно улыбнулась.

– Вам не откажешь в умении подбирать слова! Подумать только, старая дружба у девушки моего возраста?

– Я рад, что вам понравился мой эвфемизм, мисс Джеймс. – Вульф кипел. – Итак, вы пошли туда. Вы пришли в четверть седьмого!

– Да, около того.

– И поговорили с Майоном?

– Нет.

– Почему же?

– Его там не было. Во всяким случае… – она умолкла, и блеск её глаз потух. – Во всяком случае, так мне тогда показалось. Поднявшись на тринадцатый этаж, я позвонила в дверь студии. Звонок там громкий – Альберто специально установил такой, чтобы перекрывал голос и пианино, – но из коридора его не слышно, дверь звуконепроницаема, поэтому для верности я постучала. Я не люблю останавливаться на полпути. Думая, что Альберто должен быть в студии, я ещё несколько раз нажала кнопку и, решив, что звонок не работает, сняла туфлю и принялась колотить в дверь каблуком. Затем я спустилась на двенадцатый этаж по лестнице и позвонила в дверь квартиры. Конечно, это было глупо, ведь я знала, как меня ненавидит миссис Майон. Она сказала с порога, что Альберто, вероятно, в студии, но я ответила, что его там нет, и тогда она захлопнула дверь у меня перед носом. Я вернулась домой и смешала себе огромный коктейль… Кстати, у вас прекрасное виски, хотя я никогда не слышала об этой марке.

Она подняла бокал и поболтала им, размешивая лед.

– Будут ещё вопросы?

– Нет, – буркнул Вульф. Он посмотрел на настенные часы и обежал взглядом лица присутствующих. – Я обязательно сообщу миссис Майон, что вы не пытались утаивать факты, – сказал он.

– А что ещё? – поинтересовался Арнольд.

– Не знаю. Поживем – увидим.

Это им не понравилось. Едва ли на свете существовал повод, по которому вся шестерка могла бы выразить единодушие, но Вульф всего четырьмя словами добился невозможного. Они хотели услышать вердикт. Или хотя бы мнение. Или хотя бы намек. Адель Босли заупрямилась, Руперт Толстый так возмутился, что даже пискнул, а судья Арнольд сделался просто невыносимым. До определенного момента Вульф сдерживался, но, не вытерпев, поднялся на ноги и безапелляционным тоном произнес:

– До свидания.

Встреча закончилась на такой ноте, что, уходя, никто из них не обронил ни слова благодарности за поглощенные напитки, – даже специалистка по связям с общественностью Адель, даже доктор Ллойд, опустошивший бутылку «бурбона» практически до дна.

Закрыв и заперев на ночь входную дверь, я вернулся в кабинет. К моему удивлению, Вульф все ещё был там – стоял возле книжных полок, глядя на корешки.

– Маетесь? – спросил я участливо.

– Я хочу ещё бутылку пива! – ответил он агрессивно.

– Черта с два. С обеда вы уже выпили пять. – Я не воспринимал это спор близко к сердцу. Он повторялся частенько. Вульф сам установил себе норму в пять бутылок и обычно её придерживался, но, когда у него портилось настроение, любил поартачиться и спустить на меня собаку.

Я не возражал: работа есть работа.

– Ничего не поделаешь, – непреклонно сказал я. – Я сам считал. Ровно пять. Вы расстроились, что потеряли вечер, а убийцу так и не нашли?

– Пф! Отнюдь! – Он сжал губы. – Будь дело только в убийце, мы бы уже закончили дело и отправились спать с чистой совестью. Все этот чёртов пистолет с крыльями! – Он оглядел меня прищурившись, словно подозревая, что у меня тоже есть крылья. – Конечно, можно было бы закрыть на это глаза… Но нет! Учитывая душевное состояние наших клиентов, так не получится. Придётся разбираться до конца. Другого пути нет.

– Досадно. Могу я чем-то помочь?

– Да. Прежде всего, позвони утром мистеру Кремеру. Попроси его быть здесь в одиннадцать.

Я удивлённо поднял брови.

– Но ведь его интересуют только убийства. Сказать ему, что у нас есть одно на примете?

– Нет. Просто скажи, что дело того стоит, – я гарантирую. – Вульф приблизился ко мне на шаг. – Арчи…

– Да, сэр?

– У меня был неприятный вечер, и я выпью ещё бутылку.

– Нет, сэр. Ни под каким видом.

Вошёл Фриц, и мы начали наводить порядок.

– Уже первый час ночи, и вы нам мешаете, – сказал я Вульфу. – Ступайте спать.

– Одна бутылка ему не повредит, – пробормотал Фриц.

– Защитничек выискался! – произнес я с горечью. – Предупреждаю обоих: у меня в кармане пистолет. Ну что за дом!

5

Девять месяцев в году инспектор Кремер из Отдела по расследованию убийств, грузный, широкоплечий и уже начинающий седеть, выглядел довольно сносно, но летом, из-за жары, его лицо становилось таким красным, что начинало привлекать излишнее внимание. Он знал это, нервничал, и потому в августе с ним бывало несколько сложнее иметь дело, нежели, скажем, в январе. Если мне суждено когда-нибудь совершить убийство, надеюсь, это случится зимой.

Во вторник, в полдень, он сидел в красном кожаном кресле и явно без симпатии смотрел на Вульфа. Задержавшись на совещании, он не смог прийти к одиннадцати – часу, когда Вульф заканчивает утреннюю возню с орхидеями в оранжерее на крыше. Вульф тоже не слишком сиял, и я с нетерпением ждал начала водевиля. Уж больно хотелось узнать, как он собирается выудить из Кремера секретную информацию об убийстве, не сообщая, что таковое имело место. Простаком я бы Кремера не назвал.

– Я заскочил к вам по пути в центр, и у меня мало времени, – проворчал Кремер.

Скорее всего, это была чистейшая ложь. Просто Кремер не хотел сознаваться, что он, инспектор Нью-Йоркского управления полиции, примчался по первому требованию к частному сыщику, пусть даже этот сыщик – сам Ниро Вульф.

– Вас что, интересует дело Дикинсона? – продолжал он. – И кто же вас нанял им заниматься?

Вульф покачал головой.

– Пока, слава богу, никто. Я хотел обсудить убийство Альберто Майона.

Я вытаращил глаза. Это было выше моего понимания. Он с ходу брякнул козырь на стол, тогда как, на мой взгляд, вся соль заключалась в том, чтобы сделать вид, что никакого козыря нет и в помине.

– Майона? – равнодушно переспросил Кремер. – Это не по моей части.

– Скоро будет по вашей. Альберто Майон, известный оперный певец. Четыре месяца назад, девятнадцатого апреля. В своей студии на Ист-Энд-авеню. Застрелен…

– А-а, кажется, припоминаю, – кивнул Кремер – Но вы несколько преувеличиваете. Он сам наложил на себя руки.

– Нет, это было преднамеренное убийство.

Кремер трижды вздохнул, не спеша достал из кармана сигару, изучил её и сунул в рот. Через мгновение он снова её вынул.

– Мне ещё ни разу не удалось уйти от вас без головной боли, Вульф, – заметил он. – Так кто говорит, что это было убийство?

– Я сам пришёл к такому выводу.

– Ну-у, тогда – прочь сомнения! – Сарказм у Кремера всегда получался тяжеловат. – Может, вы и об уликах побеспокоились!

– Их у меня нет.

– И правильно! Улики только загромождают убийство. – Он сунул сигару обратно в рот и взорвался: – С каких это пор вы стали говорить такими короткими предложениями? Ну! Выкладывайте же!

– Видите ли… – Вульф задумался. – Мне сложновато начать. Вероятно, подробности вам не знакомы, – дело давнее, да и зарегистрировано оно было как самоубийство.

– Я достаточно хорошо его помню. Майон ведь, как вы верно подметили, был личностью известной. Поэтому давайте сразу по существу.

Вульф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Можете перебивать меня, если потребуется. Итак, вчера вечером у меня состоялась беседа с шестью людьми. – Он назвал имена и коротко охарактеризовал каждого. – Пятеро из них присутствовали в студии Майона на встрече, которая закончилась за два часа до его смерти. Шестая – мисс Джеймс – в четверть седьмого ломилась в дверь студии, но ушла ни с чем, предположительно потому, что в тот момент он был уже мёртв. Мой вывод о том, что Майона убили, основан на услышанном. Я не стану пересказывать суть беседы, – это займет слишком много времени, вызовет спор из-за расстановки акцентов и интерпретации сказанного. К тому же, вы все это уже слышали.

– Но меня не было здесь вчера вечером, – сухо заметил Кремер.

– Верно, не было. Вместо «вы» мне следовало употребить «полицейское управление». Факты содержатся в ваших досье. Эту шестерку допрашивали сразу после происшествия, и они отвечали на вопросы полиции в точности так, как отвечали на них мне. Можете взять в архиве папку и ознакомиться. Вы помните, чтобы я когда-нибудь брал слова обратно?

– Бывали случаи, когда я с удовольствием запихал бы их вам назад в глотку.

– Но это вам ни разу не удавалось, не так ли? Вот ещё три слова, которые я не возьму обратно: Майон! Был! Убит! Я не стану сейчас объяснять, как пришёл к такому выводу. Изучайте свои досье.

Кремер с трудом сдержался.

– Мне незачем изучать их, – заявил он, – по одной причине, – как он был убит! По-вашему, он сам нажал на курок, но его заставили это сделать?