Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

— Сколько было времени, когда вы заметили Вайнента? — спросил я.

— Должно быть, пятнадцать или двадцать минут четвертого. В контору Херманна я приехал без двадцати четыре, а Вайнента увидел, я полагаю, минут за двадцать — двадцать пять до этого. Ну вот, секретарша Херманна, Луиза Джекобс — как раз с ней я был, когда встретил вас вчера вечером, — сказала, что он весь день сидит на совещании, но, наверное, скоро освободится. Когда он освободился, мы минут за десять — пятнадцать сделали все маши дела, и я вернулся в свою контору.

— Я так понял, что Вайнента вы видели издалека и не могли заметить, выглядел ли он взволнованным, была ли при нем цепочка от часов? И, конечно, не могли определить, пахло ли от него порохом.

Верно. Единственное, что я видел, — это его профиль, когда такси проезжало мимо. Только не подумайте, что я не уверен в том, что это был именно Вайнент.

— Ладно, продолжайте, — сказал я.

— Он опять не позвонил. Примерно через час после того, как я вернулся, позвонили из полиции — Джулия убита. Теперь вы должны понять, что я ни на минуту не мог подумать, что ее убил Вайнент. Вы можете меня понять, ведь вы до сих пор так не думаете. А когда я приехал в полицию и меня стали спрашивать про Вайнента, то я понял, что его подозревают, и сделал то, что сделали бы для своего клиента девяносто девять адвокатов из ста: ничего не сказал про то, что видел Вайнента недалеко от места происшествия как раз в то время, когда было совершено убийство. Я рассказал им то же, что и вам: что у меня была назначена с Вайнентом встреча, на которую он не пришел; я дал им понять, что к Херманну поехал прямо из «Плазы».

— Все это совершенно понятно, — согласился я. — Не было смысла что-то рассказывать, пока вы не узнали точку зрения Вайнента.

— Вот именно, только все дело в том, что ее-то я так и не узнал. Я ожидал, что Вайнент появится, позвонит в конце концов, но только во вторник я получил от него письмо из Филадельфии, в котором не было ни слова о том, почему он в пятницу не пришел на встречу со мной… впрочем, это письмо вы читали. Какое оно оставило у вас впечатление?

— Вы хотите знать, можно ли рассматривать это письмо как подтверждение его вины?

— Да.

— Не обязательно, — сказал я. — Как раз от Вайнента, если он и не убивал, можно было бы ждать чего-то подобного: никакого особого беспокойства по поводу того, что его подозревают, лишь желание устроить все так, чтобы это никоим образом не мешало его работе. Для нормального человека письмо это не совсем вразумительное, но оно как раз в стиле Вайнента. Я могу представить, что он посылал это письмо без малейшего понятия о том, что сейчас самое лучшее для него — отчитаться о своих действиях в день убийства. Вы уверены, что когда встретили его, Вайнент ехал от Джулии?

— Теперь уверен. Я сразу же об этом подумал. Потом решил, что он мог быть в своей мастерской. Это на Первой авеню, всего в нескольких кварталах от того перекрестка, на котором я его заметил. Хотя с тех пор, как Вайнент уехал, мастерская была закрыта, в прошлом месяце мы продлили арендный договор, и там все было готово к его возвращению; так что в тот день он мог побывать в своей мастерской. Полиция так и не сумела выяснить, был он там или нет.

— Я хотел вас спросить: как-то был разговор о том, что Вайнент собирался отпустить бороду. Он ее…

— Нет, у него все такое же длинное скуластое лицо и такие же обвислые светлые усы.

— И еще одно: был такой малый по фамилии Нанхейм — вчера его убили, — маленького роста…

— Да, да, что-то припоминаю, — сказал Маколей.

— Я подумал о том маленьком пареньке, который, как вы считаете, мог за вами следить.

Маколей уставился на меня.

— Вы хотите сказать, что это мог быть Нанхейм?

— Я не знаю. Просто интересуюсь.

— И я не знаю, — сказал Маколей. — Я никогда не видел Нанхейма, насколько я…

— Маленький, не выше пяти футов трех дюймов, вес фунтов сто двадцать. На вид тридцать пять — тридцать шесть лет. Бледный, темные волосы, темные, очень близко посаженные глаза, рот большой, нос длинный, обвислый, уши, как крылья у летучей мыши, вид хитрый.

— Это вполне мог быть он, — решил Маколей, — хотя я и не видел его вблизи. Думаю, полиция доставит мне такое удовольствие, — он пожал плечами, — хотя сейчас это уже не столь важно. На чем я остановился? А, ну да, по поводу отсутствия связи с Вайнентом. Я оказался в невыгодном положении, потому что полиция была уверена, что я лгу и связь с Вайнентом поддерживаю. Вы ведь тоже так думали, правда?

— Да, — согласился я.

— И вы так же, как и полиция, подозреваете, вероятно, что я встречался с Вайнентом или в «Плазе» или позднее вечером?

Это представлялось возможным.

— Да. Конечно, отчасти вы были правы. Я все-таки видел его, и видел в таком месте и в такое время, которые давали полиции прекрасные основания для подозрений, поэтому-то я обдуманно пошел на ложь. Херманн весь день провел на совещании и не знал, долго ли я его ожидал. Луиза Джекобс — моя хорошая знакомая. Не вдаваясь в детали, я сказал, что она очень поможет одному моему клиенту, если скажет, что к ним в контору я приехал в три с минутами. Она охотно согласилась. Чтобы избавить ее от лишних хлопот, я сказал, что, если что-нибудь случится, она всегда может сослаться на то, что не помнит точно, во сколько я приехал, но якобы я на следующий день сам как бы невзначай упомянул, что приехал как раз в это время, таким образом, она всегда может свалить все на меня. — Маколей глубоко вздохнул. — Но сейчас все это не важно. Значение имеет лишь известие, которое сегодня утром я получил от Вайнента.

— Еще одно дурацкое письмо? — поинтересовался я.

— Нет, он позвонил. Я назначил встречу — для вас и для меня — на сегодняшний вечер. Я сказал, что вы отказываетесь что-либо предпринимать, пока Сами с ним не увидитесь, поэтому он дал согласие встретиться с нами сегодня вечером. Естественно, я поставлю в известность полицию, Я больше не могу брать на себя его покрывательство. Я смогу добиться, что Вайнента оправдают из-за невменяемости, и тогда я от него отделаюсь. Вот и все, что я могу, и это я сделаю.

— Полицию вы уже предупредили?

— Нет. Вайнент позвонил уже после того, как они ушли. Но все равно мне сначала надо было встретиться с вами. Я хочу сказать, что не забыл, чем обязан вам…

— Пустяки, — сказал я.

— Нет. — Маколей повернулся к Норе. — Он, наверное, никогда вам не рассказывал, что однажды в воронке от снаряда он спас мне жизнь…

— Он просто чокнутый, — объяснил я Норе, — пальнул в одного парня и промахнулся, а я не промахнулся, вот и все. — Я снова повернулся к Маколею. — Может быть, не стоит пока вмешивать полицию? Давайте мы с вами встретимся сегодня вечером с Вайнентом и послушаем, что он нам скажет. В конце концов, если убедимся, что он и есть убийца, мы сами сможем его задержать и тогда уже поднимем тревогу.

Маколей утомленно улыбнулся.

— А вы все еще сомневаетесь? Ладно, я готов сделать так, как вы хотите, хотя это и походит на… Но вы, наверное, измените свое решение, если я расскажу про наш телефонный разговор.

Зевая, в комнату вошла Дороти в халате, надетом на ночную рубашку Норы. И халат, и рубашка были ей длинны.

— Ой! — вскрикнула она, увидев Маколея, но тут же узнала его. — А, привет, мистер Маколей, я и не знала, что вы здесь. Есть что-нибудь от отца?

Маколей посмотрел на меня. Я покачал головой.

— Пока нет, но, может быть, сегодня что-то прояснится, — сказал адвокат.

— А вот Дороти кое-что уже знает, — заметил я. — Расскажи Маколею про Гилберта.

— Вы хотите сказать… про отца? — нерешительно промямлила Дороти, уставившись в пол.

— Ну что ты, дорогая, конечно, нет, — сказал я.

Лицо Дороти залилось краской, она бросила на меня укоризненный взгляд, и быстро проговорила:

— Гил виделся вчера с отцом, и он сказал ему, кто убил мисс Вулф.

— Что?

Дороти раза четыре убеждающе кивнула головой.

Маколей озадаченно уставился на меня.

— Этого могло и не быть, — напомнил я. — Это только Гил так говорит.

— Я понимаю. То есть вы думаете, он мог?..

— С тех пор как джинн вылетел из бутылки, вы ведь почти не общались с этим семейством?

— Нет.

— Это — тяжелое испытание. Мне кажется, они все помешаны на сексуальной почве. Они бросаются…

Дороти сказала сердито:

— Вы ужасны. Я все, что могла, сделала, чтобы…

— Чего ты несешь? — спросил я. — Я даю тебе шанс: на этот раз я готов поверить во все, что рассказал тебе Гил. Не требуй от меня большего.

— И кто убил Джулию? — спросил Маколей.

— Не знаю. Гил мне не сказал.

— Твой брат часто виделся с отцом?

— Не знаю, часто или редко. Он сказал только, что видится.

— А он ничего не говорил про человека по имени Нанхейм?