Петер Аддамс - Детектив перед сном
— Послушайте эту угнетенную невинность, — с издевкой сказал Енс и выпрямился с тем достоинством, которое ему позволяла его долговязая, тщедушная фигура. Он поправил свои большие роговые очки. — Малыш Петер, очевидно, хочет доказать свою невиновность, спихивая свои грехи на других. Очень ловко, Петер. Чрезвычайно ловко, но у тебя было достаточно времени за долгую ночь, чтобы высидеть эту идею. Однако не тебе одному приходят в голову удачные мысли, — продолжал он жестко. — У меня тоже есть хорошая идея, и к тому же я придумал ее еще вчера вечером.
Я хочу задать тебе, мой дорогой Петер, один небольшой, но весьма неприятный вопрос.
Его рука нырнула в глубокий внутренний карман пиджака и появилась снова с револьвером, которому полагалось лежать в стенном шкафу. Другой рукой он схватил Ютту и пихнул ее к себе за спину:
— Три шага назад, мой милый Петер и ты, Георг, тоже. Я никому из вас не доверяю. Сядьте в свои кресла и ты, Петер, отвечай на мой вопрос. Не из-за тебя ли вчера утром Лотте пришлось спускаться в этот проклятый подвал, оттого, что на твою драгоценную рубашку посадили пятно?
Краска отлила от щек Петера:
— Да, — выдавил он, — но мог ли я подумать, что такое простое дело, как стирка, повлечет за собой покушение на убийство?
— Да, да, мог ли ты это подумать, — издевался Енс.
Затем он направил револьвер на Георга.
— А теперь ты, Георг, — продолжал он. — Вчера, когда я проходил по коридору, ты вышел из мастерской Лотты с каким-то письмом. Перед этим я слышал стук пишущей машинки. Как ты это можешь объяснить?
Георг густо покраснел:
— Не думаешь ли ты всерьез, что я напечатал признание Лотты? Черт возьми, что ты! Я же люблю ее. Я всего-навсего напечатал деловое письмо, которое отошлю, как только попаду в город.
— Можно посмотреть?
Георг вынул из кармана сложенный лист бумаги и протянул Енсу.
Енс неспеша развернул бумагу и прочел.
— Да, выглядит очень убедительно, но это еще не доказывает, что ты не напечатал и другого письма.
— А нельзя ли спросить, почему ты здесь размахиваешь револьвером, который должен лежать в шкафу? — спросил Петер.
Енс устало провел рукой по волосам:
— Потому что я боюсь, — сознался он. — С того момента, как Бент вспомнил, что дверь подвала была заперта. Прежде, чем его убили, я понял, что необходимо какое-нибудь оружие, чтобы защищаться от такого отчаянного преступника. Я не могу равняться с вами физической силой, однако револьвер дает мне недостающую силу. Когда мы были наверху у Лотты, я воспользовался случаем и достал ключ от шкафа и, если вы пошевельнетесь в своих креслах до прихода полиции, я буду стрелять. Как видите, наша безопасность представляется мне несколько иначе.
Не спуская глаз с Петера и Георга, Енс подошел к окну и поднял шторы, чтобы свет из окон освещал дорогу тем, кто продвигался со стороны шоссе.
19
Дом, наполовину занесенный снегом, со стороны напоминал замок Спящей красавицы, и комиссар Берг, заметивший свет, льющийся из окон, с досадой подумал, что опять ошибся. Дом казался воплощением самых идиллических рождественских сказок. Немыслимо, чтобы здесь скрывался убийца.
Он поднял воротник, открыл дверцу и выпрыгнул в глубокий снег. Немного помедлив, Лунд последовал за ним. Собачий холод пробирал до мозга костей, а двумя минутами раньше или позже — какая разница. Полицейские двинулись к дому, даже не подозревая, с каким нетерпением их ждали: они шли распутывать дело об убийстве Петерсена. Но когда входная дверь распахнулась и стройная девушка крикнула:
— Ах, скорей же, скорей! — они поняли, что паника и страх давно поселились в уютном доме. Увязая в глубоком снегу, но при этом пытаясь соблюсти максимальное достоинство, они взбежали по главной лестнице и были почти впихнуты девушкой в огромную комнату с камином; их глазам предстал молодой мужчина, держащий под дулом револьвера двух других.
Берг и Лунд запыхались от пробежки по снегу и были измучены трудной поездкой из города, но они были людьми действия, и одним прыжком набросились на человека с револьвером. Вырвали револьвер, завернули ему руки назад так, что он скорчился от боли.
И только после того, как все это проделали, до них дошло, что девушка, открывшая им, колотит их кулаками и кричит:
— Отпустите его! Отпустите! Это мой муж, он не причастен к убийствам. Он задержал убийц, когда увидел, что вы приближаетесь.
Берг предоставил свою жертву Лунду, выпрямился и произнес:
— Убийцы? Что вы хотите этим сказать? Совершены другие убийства?
Ютта закричала истерически:
— Полиция спрашивает, не совершены ли другие убийства?! Поднимитесь наверх и загляните в спальни, вы найдете два трупа и полумертвое тело. Мы сами остались в живых по чистой случайности. Является полиция и хладнокровно ломает руки моему мужу, а двое убийц сидят и радуются.
Георг с расстановкой сказал:
— Пока эта молодая истеричная дама не выплеснула других обвинений, я хотел бы сказать вам несколько слов наедине, господин комиссар.
— Я тоже, — вмешался Петер.
— У вас будет возможность поговорить со мной обо всем, — резко ответил Берг. — Вам не удастся избежать разговора со мной, и скажу вам наперед: когда мы закончим разговор, я узнаю всю правду о том, что здесь произошло. В нашем распоряжении дополнительная бригада и люди из технического отдела. Обещаю, что никто не отделается лживыми историями.
— Отпустите же этого человека, — зарычал он на Лунда, который все еще держал Енса. — Впустите наших людей. Я слышу, что они уже здесь, и хочу оставить парочку полицейских, чтобы эти молодые люди перестали ссориться.
Он повернулся к Ютте;
— Есть в этом доме помещение, где можно без помех провести небольшой предварительный допрос? Я хочу поговорить со всеми поодиночке, и предупреждаю, что все, что вы сообщите, может быть использовано против вас.
— Мастерская Лотты — самое лучшее место, — ответила Ютта, показывая дорогу и пытаясь толково объяснить, что произошло в последние дни.
Дом Лотты постепенно превратился в нечто среднее между тюрьмой и полицейским участком. Уголовная полиция была внизу и наверху, внутри и снаружи. Гости Лотты по очереди приглашались на допрос к Бергу и сидели в гостиной под неусыпной охраной Лунда, который следил за тем, чтобы они ни словом не обменялись друг с другом.
Всегда подтянутый Берг за один час превратился в потную развалину. Из показаний следовало, что все четверо могли убить Петерсена. Все в какой-то момент выходили из комнаты, и у всех был мотив. Что касается покушения на художницу, Берг располагал только заверениями, что в момент этого трагического происшествия все спали в своих комнатах — и опять он не продвинулся ни на шаг. Смерть девушки тоже была весьма загадочной и утопала в объяснениях о несчастном случае.
Отравление лесничего ставило под подозрение супружескую пару, которая работала на большом химическом заводе, однако при более тщательных допросах выяснилось, что и адвокат, и парень из Сиама во время войны были в Англии в специальных войсках; под сильным давлением оба сознались, что в их воинском подразделении не любили, чтобы враг брал пленных живыми, поэтому им выдавали ампулы с цианистым калием.
И снова Берг был в тупике.
Допрос молодой художницы тоже был весьма трудным делом. Она, очевидно, получила тяжелое воспаление легких, и половина из того, что она говорила, было неразборчивым бормотанием. Однако она все время твердила об исчезнувшем белом порошке и осколке стакана, поэтому Берг послал своих людей обыскивать дом, а сам тем временем попытался восстановить обстоятельства убийства лесничего.
Каждый из гостей получил приказ точно воспроизвести свои действия. Они взяли бутылки и рюмки и беспорядочно задвигались в темноте у бара, но даже подозрительный Берг затруднился бы определить, кому можно предъявить обвинение.
Их сфотографировали в креслах, где они сидели тогда; ассистент Лунд изображал лесничего, но все напрасно.
В тот момент, когда Берг уже почувствовал, что ему надо разводить кур в деревне, а не работать сыщиком, произошел небольшой эпизод, представляющий интерес. Прибежали люди, исследовавшие подвал, и в возбуждении сообщили, что газовый кран водогрея старой конструкции отсутствует; Берг приказал бригаде, которая занималась обыском дома, искать не только осколок, но и кран.
После этого события стали развиваться с молниеносной быстротой. Однако не совсем так, как ожидал Берг: два вещественных доказательства были обнаружены в разных комнатах. Газовый кран нашли у сиамца, а осколок лежал в портфеле адвоката.
Лунд, почувствовавший себя на высоте, шепнул Бергу, что это именно то, о чем он все время говорил. Эти истории свидетельствовали о сговоре, но Берга это не убедило. Конечно, оба парня были наследниками Петерсена и поэтому имели некоторое отношение друг к другу. Однако Берг склонялся к тому, что все убийства совершил один из них, а вину пытался свалить на другого. Ошибка состояла в том, что убийца не избавился от другой улики, впрочем, это было вполне закономерно. По опыту Берга, все преступники рано или поздно совершали ошибки, а в данном случае убийца едва ли предполагал, что полиция прибудет так скоро.
