Энтони Беркли - Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках
Призыв был услышан, и каждый шепотом признал справедливость слов мистера Брэдли в свой адрес.
– Ну вот. А теперь вспомните, что Сулливен имел обыкновение адаптировать церковные мелодии. Например, использовав старинные грегорианские песнопения, он сочинил «Пару сверкающих глазок» или что–то еще в этом роде, но тоже далеко не духовное. Разве подобное возбраняется? Все это, леди и джентльмены, необходимые штрихи к портрету нашего неизвестного, из чего следует, что он (или она) должен быть по своему душевному складу человеком холодным, безжалостным и бездушным. Вот и все, как мне кажется. Но это не так уж и мало, как вы считаете? И если кому–то из нас удалось бы выйти на человека, по всем столь разнородным признакам соответствующего Разработанной мною характеристике, и угадать в нем (ней) преступника, это значило бы, что исследователь проделал Долгий и сложный путь к истине. И еще один момент не хочу упустить. Возникшую параллель с еще одним, но другим преступлением. Меня удивляет, что никто о нем не вспомнил. Эта параллель больше соответствует нашему делу, чем те, которые здесь прозвучали. Дело это не так уж широко известно, но вы могли о нем слышать. Убийство доктора Уилсона из Филадельфии, которое имело место всего двадцать лет тому назад. Остановлюсь на нем вкратце. Доктор Уилсон однажды утром получил по почте бутылку пива, будто бы присланного в качестве нового образца из хорошо известной фирмы пивоваров. К бутылке прилагалось письмо, написанное на фирменном бланке. На наклейке с адресом доктора сверху было напечатано название пивоваренного завода. За обедом Уилсон выпил присланное ему пиво и тут же скончался. Пиво было смешано с цианистым калием. Вскоре выяснилось, что пивоваренный завод никакой бутылки ему не посылал, поскольку у них не было практики рассылать клиентам образцы нового пива. Бутылка была доставлена с нарочным через местную транспортную компанию. Там сказали, что бутылку они получили от какого–то неизвестного, чтобы доставить по адресу. И это все, что они могли сказать. Наклейка фирмы с напечатанным на ней адресом и письмо на бланке были фальшивые. Убийство так и осталось загадкой. Определить, на каком станке печаталось и то и другое, не удалось, хотя полиция перерыла все типографии Соединенных Штатов Америки. Да и мотив преступления так до конца и не был выяснен. Типичное открытое убийство. Бутылка возникла из небытия, в котором до сих пор пребывает целым и невредимым отравитель. Налицо очевидное сходство с нашим делом, я имею в виду пресловутый образчик. Как уже заметила миссис Филдер–Флемминг, это больше, чем совпадение. Наш убийца, несомненно, держал все это дело в уме, и его успешный (для убийцы) исход, разумеется, тоже. А между прочим, вполне может быть, что мотив там был. Уилсон пользовался дурной славой абортиста, и кто–то решил положить конец его деятельности. Из соображений человеколюбия, я думаю. Остались еще люди, у которых это качество сохранилось. Вот, пожалуйста, и такая параллель. Сэр Юстас известен как злодей–распутник Это общее мнение, которое подкрепляет версию полиции об анонимном фанатике. Думаю, что многие факты говорят за их версию. Однако пора перейти к обоснованию собственной версии. На этой стадии я внес в таблицу ряд своих выводов и набросал перечень условий, которым наш преступник, по моим прикидкам, должен отвечать. Однако замечу, что условий этих оказалось такое множество, и причем разнообразных и порой противоречивых, что если бы кому–то вздумалось просчитать шансы поимки преступника, руководствуясь системой, заложенной в моей таблице, то это, сэр Чарльз, был бы уже не ваш один шанс против миллиона, а один шанс против нескольких миллионов. И это не отвлеченное суждение, а математический расчет. В моем перечне двенадцать условий, и, подсчитав вероятность совмещения одновременно всех условий в одном подозреваемом лице (если мои познания в математике меня не подводят), я получил следующий результат: мы имеем один шанс против четырехсот семидесяти девяти миллионов одной тысяча шестисот. И это, заметьте, при одинаковых шансах, что необязательно. Например, что преступник должен обладать знанием криминалистики: тут мы имеем один шанс против десяти; или что ему удалось заполучить мейсоновский фирменный бланк – один против согни. Итак, если все учитывать, – подытожил наконец мистер Брэдли, – я бы сказал что реально мы имеем следующий окончательный результат: один шанс примерно против четырех миллиардов семисот девяноста миллионов пятисот шестнадцати тысяч трехсот пятидесяти девяти. Но это уже верняк, так сказать. Все согласны? Возражений нет?
Ошеломленная публика не нашла, что возразить.
– Ну вот и прекрасно. Значит, мы единодушны, – проговорил мистер Брэдли. – Тогда я зачитываю перечень условий.
Он полистал блокнотик и начал читать:
УСЛОВИЯ, КОТОРЫМ ДОЛЖЕН СООТВЕТСТВОВАТЬ ПРЕСТУПНИК:
1. Он (преступник) должен обладать элементарными (по меньшей мере) знаниями химии.
2. Должен обладать элементарными знаниями в области криминологии.
3. Должен был получить достаточно хорошее образование, но не в университете и не в частной школе.
4. Должен был иметь под рукой бланки фирмы «Мейсон» или доступ к ним.
5. Должен иметь пишущую машинку «гамильтон» или доступ к ней.
6. Должен был находиться поблизости от Саутгемптон–стрит, в Стрэнде, между 8.30 и 9.30 вечера за день до убийства.
7. Должен иметь ониксовскую самопишущую ручку с пером средней величины или доступ к ней.
8. Должен иметь чернила фирмы «Хартфилд» для самопишущих ручек или доступ к ним.
9. Должен иметь творческий склад ума, но не пренебрегать достижениями чужой творческой мысли.
10. Должен иметь искусные руки.
11. Должен быть аккуратным человеком, с тягой к симметрии.
12. Должен быть холодным, безжалостным и бездушным отравителем, способным убить человека.
– Между прочим, – сказал мистер Брэдли, пряча в карман свои блокнотик, – вы должны были заметить, сэр Чарльз, мы с вами сходимся в том, что убийца не стал бы никому доверять отправку пакета по почте. Да, и еще, просто для общего сведения. Если кто–нибудь из вас хочет знать, как выглядит ониксовская самопишущая ручка с пером средней величины, можете посмотреть на мою. И что любопытно, она заправлена хартфилдскими чернилами.
Ручка пошла гулять вокруг стола. Мистер Брэдли, откинувшись на спинку кресла, с отеческой улыбкой следил за тем, как она переходила из рук в руки.
– Вот, собственно, и все дела, – резюмировал мистер Брэдли, когда ручка была ему возвращена.
Роджеру показалось, что он наконец угадал, почему в глазах мистера Брэдли то и дело вспыхивали искры насмешки.
– Вы имеете в виду, что версии, как таковой, у вас нет. Вы не смогли одолеть эти четыре миллиарда шансов против единственно верного и не нашли никого, кто бы соответствовал вашим условиям?
– Да как сказать, – нехотя проговорил мистер Брэдли. – Если уж на то пошло, одного я нашел.
– Нашли? Молодцом! И кого?
– Да провались оно все в тартарары, – скромно потупился мистер Брэдли. – И говорить не хочется. Вздор какой–то.
Хором принялись уговаривать, упрашивать, увещевать. Никогда еще мистер Брэдли не был в центре такого внимания.
– Вы рассмеетесь, если скажу.
Выяснилось, что скорее все пойдут на костер, чем позволят себе смеяться над мистером Брэдли. И как такое могло прийти в голову, когда все, решительно все почитают его глубочайшим образом.
Мистер Брэдли – это показалось всем – собрал все свои силы.
– Мне ужасно неловко. И понятия не имею, как тут быть. Могу поклясться – не знаю. Если я докажу, что человек, про которого я говорю, не только соответствует всем моим условиям, но что у него даже был мотив (несколько отвлеченный, но вполне убедительный) для того, чтобы послать отравленный шоколад сэру Юстасу, то, господин президент, вы мне обещаете, что наше собрание мне поможет решить, как подобает поступить в подобной ситуации?
– Боже милостивый, конечно! – тут же отозвался Роджер, страшно взволнованный. Он тоже был убежден, что нашел окончательно верное решение, но, с другой стороны не могли же они с Брэдли напасть на один и тот же след. А что, если этот малый и в самом деле отыскал… – Господи, ну о чем может быть речь? – с чувством произнес Роджер.
Мистер Брэдли встревоженно оглядел членов Клуба расположившихся вокруг стола.
– Неужели вы не поняли до сих пор, о ком я говорю? Я–то думал, вы догадаетесь. Столько было намеков… Никаких догадок. Ни у кого. Тот, единственный из всех, кто, мне казалось, действительно мог бы соответствовать всем двенадцати условиям? – стиснув голову руками, едва слышно проговорил мистер Брэдли, и от его тщательно зализанной прически осталось одно воспоминание. – Ну как же, черт возьми! Никакая не моя сестра, а – я! Я, я! Конечно же я!
