Артур Дойл - Преступления и призраки (сборник)
– К вашим услугам! Если не верите – оглянитесь: вон там, рядом с диваном, тот зонтик, который вы мне так любезно подали на улице Минориток.
– Тысяча чертей! Да если бы я вас узнал, вы бы никогда…
– …Никогда бы не вернулся в это скромное жилище на Бейкер-стрит? Разумеется. Однако так уж вышло, что вы меня не узнали. Поэтому сейчас мы сидим здесь, разговариваем на несущественные темы и помаленьку подходим к главному вопросу.
Полковник свирепо нахмурился:
– Тем хуже для вас. Значит, это не вашим агентам, а вам самому приходится шпионить за мной, рискуя своей шкурой. Ну и зачем вам это нужно?!
– Отвечу вопросом на вопрос. В вашу бытность в Индии вам случалось охотиться на тигров?
– Разумеется!
– И зачем же вам это было нужно?
Полковник фыркнул:
– Вопрос профана. Зачем человек вообще охотится на тигра?! Сильные ощущения, опасность…
– …Плюс, несомненно, еще и чувство удовлетворения от того, что вашей рукой уничтожен еще один опасный хищник, который опустошает страну, похищая скот у местных жителей, да и их самих при случае может сожрать?
– Так и есть!
– Вот, если вкратце, и мои мотивы тоже.
– Ах ты, наглая тварь… – прорычал полковник Моран, вскакивая в ярости.
– Сядьте, сэр, сядьте! В данном случае важнее другая причина, куда более прагматическая.
– Да ну? – опасный гость, мгновенно обуздав свои чувства, посмотрел на Холмса с насмешкой.
– Представьте, именно так. Сейчас мне нужен некий алмаз: желтой воды, безупречной огранки. Бриллиант из английской короны.
– И всего-то навсего? – Моран опасно улыбнулся. – Что ж, слушаю вас.
– Нет, это я готов выслушать вас. Вам отлично известно, по какой причине за вами в эти дни могла вестись слежка. Вы пришли сюда, на Бейкер-стрит, только потому, что хотели разузнать, насколько я в курсе ваших дел. Давайте сэкономим время: мне известно о вас все. Кроме одной недостающей подробности.
– Подумать только! – глумливым голосом произнес полковник, вновь развалившись в кресле. – Я, конечно, должен спросить – «какой именно»?
– Где алмаз?
– Вы имеете в виду тот похищенный бриллиант, о котором столько писали? Все хотят знать, где он, вы, значит, тоже… Но какого дьявола вы решили, что я должен знать об этом больше, скажем, вас?
– Вы не только знаете. Вы еще и собираетесь рассказать это мне.
– Да ну?
– Можете блефовать с кем угодно, только не со мной, полковник. Допускаю, что для большинства людей ваше прошлое – наглухо закрытая дверь. Но для меня оно прозрачно, как оконное стекло.
– Раз так – всмотритесь в это «окно» повнимательней и скажите, где находится тот алмаз!
– Что ж, даже если бы я сомневался, что вам известно его местонахождение, то теперь, когда вы сами признались…
– Признался? Кто? В чем?
– …Теперь, когда вы сами признались, мы можем заключить взаимовыгодную договоренность. В противном случае вам придется худо.
– Ха! И это вы меня давеча обвиняли в блефе?
На столе между собеседниками лежал толстый гроссбух. Холмс придвинул его к себе и демонстративно взял в руки.
– Полковник, вам известно, что у меня в этой тетради?
– Не могу знать, сэр. И не хочу.
– Вы.
– Я?!
– Да, сэр, вы! Вы – и каждый эпизод вашей жизни, наполненной мерзостями и преступлениями.
– Будьте вы прокляты, Холмс! Остерегитесь так шутить со мной! – в эти мгновения полковник и сам напоминал индийского тигра.
– Тогда начнем перечень. Вот на этой странице – факты, проливающие свет на странные обстоятельства смерти мисс Минни Уоррендер, поместье Лабурнум-Гроув. Картина, полковник, складывается совсем не такая, как в официальных документах…
– Вы – вы сам дьявол!
– А вот история молодого Арбутнота, которого нашли утонувшим в Регентском канале сразу после того, как он при свидетелях выразил намерение рассказать о ваших шулерских приемах во время карточной игры.
– Я… Я никогда не желал юноше зла, но…
– …Но его на редкость своевременная смерть послужила вам во благо, не так ли? Хотите еще несколько примеров, полковник? Их вообще-то вполне достаточно. Скажем, чрезвычайно удачное ограбление в вагоне класса «люкс» пассажирского поезда, следующего на Ривьеру, – поправьте меня, если я ошибаюсь: кажется, это было тринадцатого февраля тысяча восемьсот девяносто второго года, не так ли? А через несколько месяцев – подделанный кредитный чек Лионского банка…
– Вот чего не было, того не было!
– Значит, было все остальное. Полковник, я же предлагал: давайте сэкономим время. Вы ведь карточный игрок, пускай даже шулер. Надо ли вам объяснять, что это такое – когда все козыри на руках у противника?
Какое-то время полковник Моран сидел неподвижно. Затем он поднял голову:
– Если бы вы могли доказать хоть слово из сказанного – объясните мне, почему я оставался на свободе все эти годы?!
– Ответ прост: полиция не обращалась ко мне, – Холмс пожал плечами. – В ее распоряжении есть все необходимые звенья-факты, но только я обладаю искусством сковать из них неразрывную цепь. А теперь мы можем произвести своего рода обмен. Полиция не получает эту тетрадь – я же получаю от вас…
Полковник решительно замотал головой:
– Э, нет, мистер Холмс! Я тоже умею распознавать блеф!
– Вы считаете мое предложение блефом? Хорошо, поставим вопрос таким образом: как только я дерну за шнурок этого звонка, дело переходит из моих рук в руки полиции. Так что же, звонить?
– Какое отношение имеет все то, что вы мне только что сказали, к тому алмазу? – напористо спросил Моран.
– Полегче, полковник! Вы, как я вижу, остаетесь любителем экспромтов – позвольте же противопоставить им мой метод, базирующийся на вдумчивой, даже скучной методичности. Как вы имели удовольствие увидеть, я собрал улики по разным этапам вашего преступного пути. Так что, поверьте, есть они и по последнему преступлению, связанному с похищением бриллианта из короны британских монархов. Против вас и против вашего громилы.
– Да неужели? – в голосе Морана опять прозвучало деланное равнодушие.
– Будьте уверены. Вас хорошо запомнили два кебмена: тот, что привез вас в Уайтхолл, и другой, который забрал вас оттуда. Также вас готов опознать швейцар, оставивший подробное описание человека, которого он видел неподалеку. Наконец, против вас свидетельствует Айки Коэн, отказавшийся распилить алмаз по вашему требованию. Собственно, после того как Айки дал показания, игра может считаться сыгранной, не так ли?
– Тысяча чертей! – воскликнул полковник Моран громовым голосом.
– Вот какой колодой я играю. Но в ней отсутствует одна карта. Я по-прежнему не знаю, где находится королевский бриллиант.
– И не узнаете! – свирепо отрезал Моран.
– Ну-ну, злоба – плохой советчик. Рассмотрим альтернативу. Неужели вас больше устраивает провести за решеткой два десятка лет? Сэму Мертону гарантирован не меньший срок, если это вас интересует. Так будет ли вам польза от того, что вы все-таки утаите местонахождение алмаза? Никоим образом. Но если вы сообщите его мне – я избавлю вас от уголовного преследования. Вы не нужны нам: ни вы лично, ни тем более Сэм. Нам нужен бриллиант. Отдайте его – и обещаю вам свободу: во всяком случае, до тех пор пока не совершите следующего преступления. Если же вы его действительно совершите, уповайте на помощь Господа, больше никто вас не спасет. Но в данный момент моя миссия сводится к тому, чтобы заполучить камень, а не вас.
– А если я откажусь?
– Тогда – увы – закону достанетесь вы, а не камень.
Холмс потянул за шнурок звонка: другой, не тот, что он только что демонстрировал Морану. На звон колокольчика вошел Билли.
– Да, сэр?
– Полагаю, настало время пригласить для участия в этом совещании и вашего друга Сэма, – Шерлок Холмс произнес это, глядя в сторону полковника. И лишь потом повернулся к Билли:
– Возле нашей парадной двери караулит очень крупный и столь же уродливый джентльмен. Пожалуйста, пригласи его сюда.
– Слушаюсь, сэр! Если он откажется, я вправе применить силу? – юноша решительно выпрямился во весь свой невеликий рост. При взгляде на его довольно-таки хрупкую фигуру Моран презрительно фыркнул, Холмс же мягко улыбнулся:
– Нет-нет, никакого насилия, Билли. Обращайся с ним как можно более вежливо. Просто скажи, что его зовет полковник Моран. Он придет сам.
– Будет исполнено, сэр!
– Ну, и что же это значит? – полковник подался вперед. Шерлок Холмс только пожал плечами:
– Могу повторить вам лишь то, что совсем недавно сказал моему другу Ватсону: в мою сеть попались две рыбы, акула и пескарь. Сейчас я потихоньку начинаю эту сеть выбирать – и обеим рыбинам предстоит затрепыхаться.
Моран сделал такое движение, будто собирался вскочить. Его собеседник продолжал сидеть, как будто не напрягаясь ни одним мускулом, но те, кто знал Холмса по-настоящему, поняли бы: он ежесекундно готов к обороне.
