Жорж Сименон - Мегрэ у коронера

— Вы не заметили, в каком состоянии была машина, доставившая вас в Тусон? Не была ли она как-нибудь повреждена?

Пай-ученик наморщил лоб и принялся изучать потолок.

— Не заметил.

— У нее были четыре или две дверцы? Вы в нее садились справа или слева?

— Кажется, четыре. Я садился со стороны, противоположной водителю.

— Значит, справа. Вы не заметили на кузове повреждений, по которым можно было бы предположить, что машина была в аварии?

— Нет, не помню.

— Вы были очень пьяны в этот момент?

— Да, сэр.

— Еще сильней, чем тогда, когда ушла Бесси?

— Не знаю. Может быть.

— Но, выйдя из квартиры музыканта, вы больше ничего не пили?

— Нет, сэр.

— У меня все.

О'Нил встал.

— Простите. Еще один вопрос. В этой машине вы где сидели?

— Впереди. Рядом с водителем.

Атторней дал знак, что он закончил с О'Нилом. Наступила очередь Ван-Флита, краснощекого блондина с вьющимися волосами; Мегрэ про себя окрестил его Фламандцем. Приятели звали его Пинки.[6]

Ван-Флит единственный нервничал, садясь на свидетельское место. Было видно: он старается сохранять хладнокровие, но глаза у него беспокойно бегали, и он несколько раз принимался грызть ногти.

— Вы женаты? Холосты?

— Холост, сэр.

Ван-Флит откашлялся, прочищая горло, а коронер подрегулировал микрофон, увеличив громкость. У него было потрясающее кресло. Его можно было установить в любом положении, и коронер сперва откинул спинку назад, потом уменьшил наклон.

— Расскажите о событиях, происходивших двадцать седьмого июля после семи тридцати вечера.

Позади Мегрэ сидела молодая негритянка с грудным ребенком — он обратил на нее внимание еще вчера; сегодня она пришла вместе с братом и сестрой. Кроме того, в зале сидели две беременные женщины Благодаря кондиционеру было прохладно, куда прохладней, чем внизу, но Иезекииль все равно время от времени с важным видом принимался колдовать над аппаратом.

Говорил Фламандец медленно и, подыскивая слова, делал длинные паузы. Четверо сержантов сидели все вместе на первой скамье, спиной к залу, и Пинки украдкой поглядывал на приятелей, словно прося подсказки.

Бар «Пингвин», квартира музыканта, отъезд в Ногалес…

— Где вы сидели в машине Уорда?

— Сперва сзади с сержантом О'Нилом и капралом У Ли, но потом сменил место, когда Уорд велел Бесси пересесть. Я сел справа от Маллинза.

— Что было потом?

— После аэродрома машина остановилась на правой обочине, и все мы вылезли.

— Тогда и было решено не ехать в Ногалес?

— Нет.

— А когда?

— Когда все снова сели в машину.

— В том числе и Бесси?

Ван Флит заколебался и, как показалось Мегрэ, стал искать глазами О'Нила.

— Да, Уорд объявил, что мы возвращаемся обратно.

— А это не Бесси сказала?

— Нет, я слышал, как это сказал Уорд.

— Машина еще раз останавливалась?

— Да. Бесси сказала Уорду, что хочет с ним поговорить.

— Она была очень пьяна? Соображала, что делает?

— По-моему, да. Они ушли вдвоем.

— Сколько времени они отсутствовали?

— Уорд вернулся один минут через пять-шесть.

— Это точно — минут через пять-шесть? Вы смотрели на часы?

— Нет, но мне показалось, что он отсутствовал недолго.

— Что он сказал, возвратясь?

— Ничего.

— Его никто не спросил, куда девалась Бесси?

— Нет, сэр.

— Вас не удивило, что он возвратился один?

— Немножко.

— По дороге Уорд ничего не говорил?

— Нет, сэр.

— Кто решил взять такси и вернуться туда?

Ван-Флит молча указал на О'Нила.

— Вы не обсуждали между собой вопрос, брать или не брать У Ли?

Мегрэ почти уже задремал, но тут встрепенулся. По этому вроде бы пустяковому вопросу он понял: коронер знает гораздо больше, чем хочет показать.

— Нет, сэр.

— О чем вы беседовали, пока ехали?

— Ни о чем.

— Когда такси остановилось, между вами и О'Нилом не было спора?

— Да нет, вроде бы не было.

О'Рок, похоже, знает свое дело. Он разыскал шофера, впрочем, это было нетрудно, и тот, надо думать, в свое время предстанет здесь.

Из троих допрошенных сержантов Пинки выглядел самым неуверенным.

— Вы живете в одной комнате с О'Нилом? Уже давно?

— Почти полгода.

— Вы очень дружны?

— Мы всюду ходим вместе.

У атторнея спросили, есть ли у него вопросы к свидетелю, и он задал всего один:

— Машина, в которой вы возвратились на базу, была без видимых повреждений?

Пинки этого не знал. На марку машины он тоже не обратил внимания. Запомнил только, что она была то ли белая, то ли светлая.

— Перерыв!

Забавно! Сейчас без всяких видимых оснований сержант Уорд почти уже не воспринимался публикой как убийца. Теперь все, проходя, стали с любопытством посматривать на О'Нила, Ну, уж он-то, вероятно, абсолютно невиновен. Все они, вероятно, невиновны. Но, чувствуя, как подозрение падает то на одного, то на другого, они и сами, должно быть, стали, подозревать друг друга.

Мегрэ мог бы подойти к Майку О'Року и представиться; тот, вероятно, хлопнул бы его по плечу и, может быть, даже посвятил в тайны богов. Но Мегрэ предпочел провести время, наблюдая за беготней коллеги: О'Рок воспользовался перерывом, чтобы сделать несколько телефонных звонков из застекленного кабинета.

К моменту возобновления заседания оказалось, что исчез атторней, и его пришлось разыскивать по всему зданию. Может, он тоже звонил по телефону?

— Капрал У Ли.

У Ли проскользнул на место для свидетелей, микрофон для него пришлось опустить. Говорил он страшно тихо, и, несмотря на усилитель, его почти не было слышно.

Трое отвечавших до него тоже делали паузы после каждой фразы, но У Ли замолкал так надолго, что казалось, будто он немножко не в себе или думает о чем-то другом.

А может, они, как компания нашкодивших школьников, чувствовали себя ябедниками по отношению друг к другу?

Китаец говорил чуть ли не шепотом; Мегрэ пришлось податься вперед и напрячь все свое внимание.

Рассказывал У Ли чудовищно медленно, и когда добрался до поездки в Ногалес, коронер снова объявил перерыв. Во время перекура привели трех заключенных в голубой тюремной одежде; их арестовали накануне, и никакого отношения к этому делу они не имели.

Мексиканец с большой примесью индейской крови обвинялся в нарушении порядка в общественном месте в нетрезвом виде.

— Вы признаете себя виновным?

— Да.

— Пять долларов штрафа или пять суток тюрьмы. Следующий!

Этот выдал чек без обеспечения.

— Признаете себя виновным? Суд назначается на седьмое августа. Вы можете быть освобождены под залог в пятьсот долларов.

Мегрэ спустился вниз выпить кока-колы, и двое присяжных, проходя мимо, улыбнулись ему.

Когда он возвратился, китаец уже сидел на свидетельском кресле и отвечал на вопрос. В открытых дверях стояло несколько человек, но никто не занял место Мегрэ, и это его порадовало.

— Уходя из бара, мы купили две бутылки виски, — тянул У Ли.

— Что произошло у музыканта?

— Бесси и сержант Маллинз уединились на кухне. Чуть позже туда прошел сержант Уорд и там был какой-то спор.

— Между мужчинами или между Уордом и Бесси?

— Не знаю. Уорд возвратился с бутылкой в руках.

— Обе бутылки были выпиты?

— Нет. Одна осталась в машине.

— На переднем сиденье или на заднем?

— На заднем.

— С какой стороны?

— С левой.

— Кто сел слева?

— Сержант О'Нил.

— Вы не заметили, он пил по дороге?

— Было темно и ничего не видно.

— Вам не показалось во время вечеринки, что Хэролд Митчелл сердит из-за сестры?

— Нет, сэр.

Кстати, брат Бесси сегодня был в военной форме. Вчера в гражданском, в рубашке какого-то грязно-лилового цвета, он был похож на хулигана из кинофильма.

Сегодня же в чистом и хорошо отутюженном полотняном мундире он выглядел куда симпатичней. Китаец как раз отвечал на вопрос, и тут музыкант, стоявший за дверью, вызвал Митчелла на галерею и что-то ему тихонько сообщил. Возвратившись, Митчелл направился прямо к О'Року, тот пошептался с атторнеем, и атторней встал.

— Сержант Митчелл требует вызвать незамедлительно еще свидетеля.

Митчелл уселся на свое место. Коронер повернулся к нему — он опять вскочил и напряженным голосом заявил:

— Ходит слух, будто несколько человек из поездной бригады видели на запястье у моей сестры обрывок веревки. Я хочу, чтобы у них взяли показания.

Коронер знаком велел ему сесть, что-то сказал судебному приставу и продолжил допрос У Ли:

— Итак, машина остановилась примерно в миле за аэропортом? Что было потом?

Снова, но уже другим тоном было произнесено слово «оправиться», и тотчас все присутствующие, словно услышав дежурную шутку, заулыбались.