Анна Литвинова - Трансфер на небо

– Значит, орудие преступления у нас имеется? – спросил Малюта.

– Вот он.

Эксперт бросил на стол запакованный в полиэтиленовый пакет нож. На его лезвии остались буро-ржавые следы крови.

– На «заказуху» не похоже, а? – довольным голосом проговорил Малюта. – Смахивает на «бытовуху»?

– Так точно, – облегченно выдохнул эксперт.

Опер повертел в руках запакованный в полиэтилен ножик.

– Хорошая игрушка, – оценил он. – Сколько в нем лезвий?

– Вроде бы двенадцать, включая ножницы и отвертку, – задумчиво проговорил эксперт и усмехнулся: – Плюс штопор…

– А отпечатки пальцев?

– Отсутствуют.

– Раз удар был в шею, – раздумчиво проговорил Опер, – значит, кровищи из Кондакова, наверно, вытекло много?

– Много, – кивнул эксперт.

– Наверно, и убийцу обрызгало, как ты думаешь? – Опер вопросительно глянул на коллегу.

– Запросто.

– И одежду, и тело?

– Не исключено. Совсем не исключено.

– Варюшка! – немедленно обратился опер Малютин к Варваре. – Ты подозреваемых всех видела?

– Да, – откликнулась она.

– Кровь у них на теле или на одежде заметила?

Варвара задумалась, а потом отрицательно покачала головой.

– Значит, убийца где-то спрятал окровавленную одежду, – заявил эксперт Герасимович.

– Или хорошенько вымылся. Если вдруг был в момент убийства голый, – с усмешкой подхватил Малюта.

– Или он вообще не из этой пятерки, что были в корпусе, – заметила со своего места Варя. – Допустим, какое-то неизвестное лицо проникло на базу. Этот человек убил Кондакова, а потом так же незаметно ушел.

– Да, охрана здесь ни к черту, – подтвердил Опер. – Кстати, ничего из вещей из номера не пропало. Все на месте: деньги, кредитные карты, золотой перстень.

Малюта сказал это, словно бы размышляя вслух, а на самом деле, как Варвара поняла, он просто хотел ввести ее в курс дела (хотя совершенно не обязан был этого делать). Варя была ему за это благодарна.

– А что скажет медицина, – спросил Опер, выпустив к потолку клуб дыма и снова перенося свое внимание на Герасимовича, – как наш убитый вел себя в момент нападения? Сопротивлялся? Боролся?

– Похоже, что нет. Костяшки пальцев без травм. Под ногтями нет следов чужой кожи или волос. В общем, никаких следов борьбы.

Эксперт развел руками.

– Мне тоже показалось, что его ударили внезапно, – кивнул Опер. – Может, пока он спал?

– Может, и пока спал. А может, Кондаков просто ничего не подозревал. Он хорошо знал убийцу и полностью доверял ему. Тот подошел к нему почти вплотную. Руку с ножом держал, допустим, за спиной. А потом ударил. Неожиданно ударил.

– А куда же убийца делся? В номере было открыто окно. Как там с пальцевыми отпечатками – на подоконнике, на ручках?

– Отпечатков в номере полно. Есть четкие. Сняли. Будем идентифицировать.

– Варвара, пометьте, – обратился Малюта к стажерше. – Надо снять пальцевые отпечатки у всех пятерых основных подозреваемых.

– Угу.

– А что со следами на подоконнике? – Опер снова переключил свое внимание на эксперта.

– На подоконнике никаких четких следов ног нету.

– А под окном – на асфальте, на траве?

– И под окном тоже. Правда, все это время шел дождь.

– Значит, убийца в окно не выпрыгивал?

Эксперт пожал плечами.

– Кто его знает. Может, и выпрыгнул. Футболисты – ребята спортивные. Зачем убийце обязательно становиться на подоконник? Он мог его ногами и не касаться. Подтянулся на руках – и выпрыгнул. А те следы, что он внизу, на траве, оставил, уже дождем смыло…

– Думаешь, такой расклад? – прищурился на эксперта Малюта.

Тот невозмутимо ответил:

– А может, убийца остался внутри. И окно раскрыл просто для отвода глаз. Пятьдесят на пятьдесят.

– Замечательная у нас экспертиза! – усмехнулся Опер, апеллируя к Варваре, которой он, похоже, все-таки симпатизировал. – Прямо как прогноз погоды. Точность – пятьдесят процентов. «То ли будет, то ли нет; то ли дождик, то ли снег». Так и тут. «Может, выпрыгнул. А может, и не выпрыгнул».

В комнату неслышно вошел следователь Костик. Вид у него был довольно-таки пришибленный. Даже, можно сказать, перепуганный.

– Мне только что звонил сам Генеральный прокурор, – сообщил он похоронным тоном.

– Ого! – крякнул эксперт.

– Не повезло тебе, – заметил Опер.

– Ничего. Вам тоже скоро министр звонить будет.

– Типун тебе на язык. И что Генпрокурор?

– Ему уже звонили из администрации президента. И еще – министр спорта. И старший тренер Команды.

– Чего хотят?

– Генпрокурор мне недвусмысленно дал понять: надо раскрыть дело по горячим следам. Лучше – до утра.

– А еще чего говорит?

– Спрашивал, какая нам нужна помощь: людьми, техникой.

– А ты?

– Сказал, что пока, до утра, ничего не нужно, – дернул узким плечом следак.

– Смело, – процедил сквозь зубы эксперт.

– Правильно! – Опер прихлопнул ладонью по столешнице. – Все равно, если по «горячим» не раскроем, все шишки на нас посыплются. А если до утра найдем убивца, хоть по шапке не дадут.

– Рискованно, – заметил эксперт.

– Кто не рискует, тот шампанского не пьет, – залихватски парировал Опер.

– И еще… – следователь бросил вороватый взгляд на Варвару.

Опер махнул рукой: говори, мол, она своя.

– Генпрокурор дал понять: лучше, чтобы в убийство не оказались замешаны игроки. Не надо, дескать, бросать тень на наших мастеров бутсы, асов кожаного мяча. Лучше будет, если выяснится, что убил посторонний.

– А кто у нас здесь посторонний? – хмыкнул Опер. – Нет тут никаких посторонних. На базе одни только игроки.

– А во флигеле? Повариха, кастелянша, администратор?

– Поработаем и по ним, конечно. Но кажется мне, что это не то. Убивали все-таки здешние ребята. Очень похоже на убийство на почве ревности. Почему, для начала, убитый Кондаков оказался в постели другого игрока – Нычкина?

– А вот об этом мы его сейчас и спросим.

– Я спрошу, – безапелляционным тоном проговорил Опер. – А ты, Костик, пока займись теми, кто был во флигеле.

Следак нахмурился:

– Но…

– Сам же говоришь, что прокурор велел тебе искать убийцу среди них, – усмехнулся Малюта.

– Не передергивайте! – возмутился Костик.

Но быстро сник под угрюмым взглядом Малютина и сбавил тон:

– Я имею в виду, нам всем было бы лучше, если бы в убийстве не оказался замешан кто-то из игроков.

– А кто тогда? – усмехнулся Опер.

– Ну, например, эта девушка, модель, – парировал следователь Костик. – Как ее там – Снежана?

Глава 4

Договорились так: следователь координирует работу ребятишек из райотдела, а они занимаются тем, что ищут возможные улики. Во-первых, прочесывают территорию базы и главным образом периметр, чтобы разыскать следы того человека (или тех людей), что могли проникнуть сюда, убить Кондакова и сбежать. Во-вторых, потихоньку и негласно обыскивают комнаты всех игроков – не найдется ли там чего-либо, что имеет отношение к убийству. А в это время опер Малютин, как самый опытный, допрашивает тех пятерых, что оставались в момент убийства внутри здания, чтобы составить полную картину преступления и, быть может, расколоть убийцу. Ему помогает Варвара.

– О’кейчик, – плотоядно потер руки Опер и обратился к следователю: – Давай, Костик, за работу… А нам сюда первым пришли Нычкина – ведь это в его кровати труп Кондакова нашли… Что он, интересно, там делал? Не скажешь ведь, что наши мастера кожаного мяча – гомики.

– Да, на голубых они не похожи, – согласилась Варвара.

– Я тоже так думаю. Все же игра настоящих мужчин, не балет какой-нибудь… Ну, ладно, хватит болтать.

Основные подозреваемые – четверо игроков Команды и Снежана – оставались в столовой под присмотром милиционера-сержанта. Следователь Костик отправился туда позвать первого подозреваемого, и спустя пару минут в штабе расследования, расположившемся в комнате отдыха, появился центровой Нычкин.

Варе Кононовой, практикантке без права голоса и самостоятельных действий, Нычкин, откровенно говоря, понравился с первого взгляда. Очень молодое, открытое, загорелое лицо. Южный волнистый чуб. Кошачья грация движений. И ни малейшего выпендрежа, простота во всем – несмотря на то что фамилию молодого Нычкина, восходящей звезды, знала даже невероятно далекая от футбола Варвара.

Опер сказал футболисту:

– Пожалуйста, присядьте, – и добавил: – У нас не допрос. Никакого протокола. Просто беседа. Или, если хотите, опрос свидетеля.

– Опрашивайте, – улыбнулся Нычкин, поудобней устроился в кресле и бросил в сторону Вари откровенный, мужской, призывный взгляд.

Варя отвела глаза, а Малюта продолжал:

– Пожалуйста, расскажите, что вы делали этим вечером и ночью.

– Трахался, – без тени смущения объявил Нычкин.

Варя слегка покраснела и загородилась блокнотом.

– Где? С кем? – оставался серьезным Опер.