Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)
– В бридж, – не раздумывая, отозвался мистер Тодхантер. – Лучше бриджа ничего нет. В самом деле здравая идея – сыграть последний роббер. Ну что, четвертым пригласим капеллана?
– Пойти позвать его? – с ноткой сомнения предложил Фокс. Мистер Тодхантер спровадил капеллана вскорости после завтрака, из тех соображений, что если дать тому волю, он потеряет чувство меры, – а мистер Тодхантер же, будучи выпускником частной школы, питал ужас ко всему чрезмерному.
– Да, пожалуйста, – кивнул он.
Фокс вышел за дверь и переговорил с кем-то, кто ждал в коридоре.
Капеллан явился через пару минут. Одобрял он или не одобрял способа, каким смертник решил провести последние минуты своей жизни, неизвестно, но человек он был славный и потому промолчал. Они разбились на пары, Фокс принялся сдавать.
Взяв свои карты, мистер Тодхантер хмыкнул. У него оказался большой шлем в пиках. Он мастерски разыграл его.
Без двух минут девять за дверью послышался шум шагов по бетонному полу.
– Идут, – приглушенно объявил капеллан.
Он повернулся к мистеру Тодхантеру и вдруг порывисто потянулся через стол, чтобы схватить его за руку.
– Прощайте, Тодхантер! Знаю, вам от сантиментов не по себе, но мне хочется, чтобы вы знали: знакомство с вами – для меня честь. Что бы вы ни совершили, вы лучше меня.
– Да неужели? – изумился мистер Тодхантер, все-таки весьма польщенный.
Дверь камеры распахнулась, он встал. На удивление, сердце его ничуть не забилось чаще. Это его порадовало. Он взглянул на свои руки: и они не дрожали.
В камеру вступила небольшая процессия: комендант, его заместитель, врач и два незнакомца. Один из них скорее всего шериф, а вот другой…
Этот другой – коренастый, могучий на вид – отделился от прочих, пройдя вперед быстрым пришаркивающим шагом. В руках у него были какие-то ремни, на которые мистер Тодхантер взглянул с любопытством.
– Одна секунда, и все будет кончено, старина, – добродушно сказал палач. – Заложите-ка руки за спину.
– Минутку, – попросил мистер Тодхантер. – Все это интересно до чрезвычайности… Можно мне взглянуть на эти… как вы их называете? Путы?
– Послушайте, не усложняйте всем жизнь, старина, – принялся усовещать его палач. – Времени у нас мало, и…
– Пусть посмотрит, – резким тоном вмешался комендант.
Палач замолчал, и мистеру Тодхантеру представилась возможность поближе рассмотреть тонкие ремни, которые тот держал, не выпуская из рук.
– Я думал, это будет что-то более неуклюжее, – заметил он и с той же любознательностью переместил взгляд на лицо палача. – Скажите, а случалось ли вам прежде получать в челюсть, когда вы являлись сюда… вот так сделать свою работу?
– Вот еще! Нет, конечно! – ответил палач. – Обычно они…
– Что ж, – перебил мистер Тодхантер, – в таком случае вы меня не забудете! – И, собравшись с силами, врезал костлявым кулаком в физиономию палача.
Удар пришелся в подбородок. Палач, пойманный врасплох, навзничь повалился на пол. Мистер Тодхантер рухнул поверх него.
В камере поднялся тарарам. Надзиратели бросились к упавшим, палач поднялся сам.
Но мистер Тодхантер не шевелился.
Врач встал на колени, торопливо просунул ладонь под жилет мистера Тодхантера, затем поднял взгляд на коменданта и кивнул:
– Скончался.
– Благодарение Господу! – откликнулся комендант.
Эпилог
Мистер Читтервик обедал с Фёрзом в клубе «Оксфорд и Кембридж».
С кончины мистера Тодхантера прошла неделя, и Фёрз рассказывал мистеру Читтервику о прощальном письме покойного.
– Он не ощущал страха, я ему верю. Да и с какой нам стати бояться ее? В смерти нет ничего ужасающего. Собственное воображение – вот что пугает нас.
– Надеюсь, конец его был легким… – пробормотал мистер Читтервик. – Прекрасный человек, он заслужил легкую смерть. Хотел бы я знать, как все было на самом деле. В газетах писали, что мистера Тодхантера не повесили: он умер своей смертью, оказывая сопротивление палачу.
Фёрз, которому ведомы были все служебные тайны, просветил собеседника.
Мистер Читтервик засиял от восторга.
– Это на него похоже, – возликовал он. – Должно быть, он с самого начала замыслил так поступить. Боже мой, как я горд, что имел честь помогать ему!
Фёрз внимательно посмотрел на своего гостя.
– Да, вы и впрямь оказали ему большую помощь – и вы, и сэр Эрнест Приттибой. Однако на сэре Эрнесте никакой вины нет. Уж он-то участвовал в этом на голубом глазу.
– Г-глазу? – растерялся мистер Читтервик. – Что вы имеете в виду?
Фёрз рассмеялся.
– Да не волнуйтесь вы так, все в порядке! Но думаю, нам лучше поговорить начистоту.
– Начистоту? Да о чем же?
– Да о том, что прекрасно известно нам обоим, – напрямую заявил Фёрз. – О том, что Тодхантер не убивал эту Норвуд.
Настал черед мистеру Читтервику внимательно посмотреть на Фёрза.
– Так вы знаете?..
– Конечно. Примерно с половины процесса. А вы?
– С тех пор… с тех пор, как он начал подделывать улики, – виновато признался мистер Читтервик.
– И когда вы это заметили?
– В тот день, когда мы познакомились с сэром Эрнестом в его саду.
– Так я и думал. Значит, заметили. А что именно вызвало подозрения?
– Ну, до того он говорил, что в саду был только раз и в темноте, – слегка конфузясь, заговорил мистер Читтервик, – но как-то уж очень легко находил дорогу. А потом проломы в живых изгородях были слишком заметны, и следы ног – тоже, и царапины на заборе выглядели чересчур свежо, а ветки – так, будто их только вчера сломали…
– То есть он все подготовил заранее?
Мистер Читтервик кивнул.
– Наверное, после того, как я от него уехал накануне вечером… В точности как заподозрили полицейские.
– А вторая пуля?
Мистер Читтервик покраснел.
– Разве Бэрнс, представитель полиции, не объяснил этого во время суда?
– Вы хотите сказать, он был прав?
– Боюсь, что да.
– По сути дела, – подытожил Фёрз, – он был кругом прав, по каждому пункту. Значит, полицейские раскусили нашего друга как миленького.
– Да, прямо с начала, – невесело подтвердил мистер Читтервик.
Они посмотрели друг другу в глаза – и вдруг одновременно расхохотались.
– Но убедить присяжных оказалось им не под силу? – выговорил сквозь смех Фёрз.
– На нашу удачу – да.
Фёрз отпил красного вина.
– А вы-то каковы, Читтервик? Ну и самообладание! Кто б мог подумать!
– О чем вы?
– Ну как же, разве вы сами не подделали улику? Подделали – и вышли сухим из воды! Эта идея с часами… отличный ход! Трудно было уговорить миссис Палмер подыграть вам?
– Совсем не трудно, – признал мистер Читтервик. – Она ведь и до того уже нам помогла, с той пулей в цветочной клумбе. Это… хм… это уж сам Тодхантер устроил.
– Выстрел в клумбу устроил, вы хотите сказать? Впрочем, нет. Револьвер-то ведь был в полиции.
– Выстрел был настоящий, не сомневайтесь, только сделан гораздо, гораздо раньше. Просто миссис Палмер назвала более позднюю дату. А поскольку пуля свинцовая, она не заржавела, так что уличить свидетельницу в ошибке никто не смог.
– Самое неблаговидное дело – лжесвидетельство.
– Нет-нет! Я уверен, это было вовсе не лжесвидетельство! – шокированный, возразил мистер Читтервик. – Скорее сдвиг памяти… ну, знаете – пресуппозиция…
– Ну да. А эти часы… Полагаю, надпись на крышке – ваших рук дело?
– Нет, миссис Палмер. Мы решили, что рука должна быть женская, с нажимом полегче. Нечего и говорить, что мисс Норвуд никогда не дарила ему часов.
– Само собой. А потом вы спрятали их. Повторюсь: никогда б не подумал, что у вас хватит пороху на такое. Риск был огромный.
– Да, но что ж было делать?! – истово отозвался мистер Читтервик. – Палмер-то невиновен! Меня это ужасало. Я и сейчас считаю, что с них бы сталось на всю жизнь засадить его в тюрьму, отчего нет? А сказать правду он не мог, так же, как и Тодхантер. И представьте только, каково было бы Тодхантеру умирать с мыслью, что его жертва в общем-то напрасна и что Палмер до конца своих дней просидит за решеткой!
– Значит, Тодхантер знал, что Палмер невиновен?
– Ну конечно. Потому-то он так и изводился.
– И знал, кто настоящий убийца?
– Не мог не знать. И, я в этом не сомневаюсь, был восхищен ею.
– Пустой ялик… – задумчиво произнес Фёрз.
– Да, так она попала в сад. Думаю, что в брюках. Если не ошибаюсь, – застенчиво уточнил мистер Читтервик, – брюки в наши дни – обычная принадлежность дамского гардероба.
– Сколько человек знают правду?
– Кроме нас – только трое. Мистер и миссис Палмер, и, конечно…
– Стало быть, Палмер все знал?
– Конечно, с самого начала. Там же была эта, понимаете ли, история с револьвером.
– Вот я всегда знал, что с револьвером дело нечисто. До сих пор уразуметь не могу, зачем Палмер в то утро принес его на квартиру к свояченице.
