Анне Хольт - Госпожа президент
Грузно раскачиваясь, он побежал к машине. Едва оба сели, как зазвонил телефон Уоррена. Он отвечал короткими «да» и «нет». Через полторы минуты закончил разговор. На секунду оторвав взгляд от дороги и глянув на американца, Ингвар обомлел. Лицо Уоррена подернулось пепельной бледностью. Он сидел, полуоткрыв рот, глаза запали, грозили провалиться в череп.
— Они думают, что нашли президента, — без всякого выражения сказал он и сунул телефон в нагрудный карман.
Ингвар переключил скорость, вырулил на Фрюшавейен.
— Кое-что говорит за то, что она вместе с Ингер Юханной, — все тем же тоном продолжил Уоррен. — Мы едем к тебе домой?
Черт, с отчаянием подумал Ингвар. Уже выяснили! Неужели нельзя было помурыжить их подольше?!
— Я высажу вас в городе, — сказал он. — А там как знаете.
Держа одну руку на руле, он гнал по Маридалсвейен. Попробовал позвонить Петеру Салхусу. Бесконечные гудки. Потом включился автоответчик.
— Петер, это Ингвар. Немедленно перезвони мне. Немедленно, понимаешь?
Лучше всего, наверно, рвануть по кольцу к Сместаду. Пробираться в этот час по городу займет массу времени. Он свернул на круговую развязку над третьим кольцом и прибавил скорость, направляясь на запад.
— Послушайте, — тихо сказал Уоррен. — Открою вам один секрет.
— Давно пора, — буркнул Ингвар, особо не прислушиваясь.
— У меня контроверзы со своими. Причем серьезные.
— Ну об этом вы можете говорить с кем угодно, только не со мной.
Он поменял ряд, чтобы обогнать грузовик, и едва не налетел на маленький «фиат», который занял не свою полосу. Чертыхнулся, обогнул «фиат» и еще увеличил скорость.
— Если вы сейчас едете к Ингер Юханне, — продолжал Уоррен, — то должны взять меня с собой. Ситуация, мягко говоря, опасная, и я…
— Вы со мной не поедете.
— Ингвар! Ингвар!
Ингвар резко затормозил. Уоррена, не пристегнувшегося ремнем, бросило на приборную доску, но он успел упереться в нее руками. Ингвар остановился прямо на обочине у шлагбаумного пункта возле Государственной больницы.
— Что? — рявкнул он американцу. — Что, черт побери, вам нужно?
— Вы не можете ехать один. Я вас предупреждаю. Ради вас самого.
— Выходите. Выходите из машины. Живо.
— Сейчас? Здесь? Посреди дороги?
— Да.
— Так нельзя, Ингвар. Послушайте…
— Выходите!
— Да послушайте же!
В голосе американца сквозило отчаяние. Ингвар старался овладеть собой. Стиснул руками баранку, потому что готов был пустить в ход кулаки.
— Когда мы сидели в парке, я сказал: касательно женщин я полный идиот. Натворил столько… — Уоррен надолго умолк. Потом заговорил снова, быстро, взахлеб: — Но вы же не ставите под сомнение мои качества как агента ФБР? Или, по-вашему, я очутился в нынешнем моем положении по причине некомпетентности? Думаете, вам вправду лучше одному влезать в ситуацию, о которой вы представления не имеете, вместо того чтобы взять с собой агента с тридцатилетним опытом и вдобавок вооруженного?
Ингвар прикусил губу. Быстро посмотрел на Уоррена, включил первую скорость и вырулил на дорогу. Набрал номер Ингер Юханны. Она не ответила. И автоответчик не включился.
— Черт! — буркнул он сквозь зубы и набрал 1881. — Пропади все пропадом!
— Простите, — сказали на другом конце линии. — Что вы сказали?
— Будьте добры, мне нужен ословский адрес. Ханна Вильхельмсен. Крусес-гате. А номер дома?
Через несколько секунд желчный голос сообщил искомый номер.
Выруливая с кольца на съезд к Сместаду, Ингвар набрал еще один номер. На сей раз дежурной части полиции.
Один он в опасную ситуацию не полезет.
Но в его планы вовсе не входило брать с собой иностранного гражданина, который, как в итоге выяснилось, ему несимпатичен.
Весьма несимпатичен.
13
Посетив закрытые сайты, Хелен Лардал Бентли пришла в полнейшее замешательство. Сплошные нестыковки. Сиффордовский отдел явно отставили на обочину. Возможно, потому, что раскусили Уоррена. Руководство ФБР, вероятно, покуда считало нецелесообразным раскрывать карты, однако постаралось ограничить его возможности манипулировать расследованием. Но вместе с тем она не могла понять, почему система так пренебрежительно отнеслась к профилю, подготовленному людьми Уоррена. Документ был проработан необычайно тщательно. Соотносился со всем тем, чего они опасались, когда шесть недель назад в ФБР поступила первая, туманная информация насчет «Трои».
Профиль напугал ее больше всего.
Но кое-что никак не стыковалось.
С одной стороны, все, похоже, были согласны, что США вот-вот подвергнутся атаке. С другой стороны, ни одна из мощных организаций под эгидой Homeland Security не обнаружила ни намека на след, ведущий к какой-либо существующей или известной организации. Единственная зацепка — деньги Джеффри Хантера, которые удалось отследить до кузена нефтяного министра Саудовской Аравии и до его консалтинговой фирмы в Иране, но это и все. Хелен не заметила, чтобы кто-то сумел пройти дальше по этому следу, и ее бросало то в жар, то в холод, когда она начала догадываться, с какой силой американское правительство, во главе с ее собственным вице-президентом, ополчилось на эти две арабские страны. Без шифровального оборудования она не смогла зайти на сайты с перепиской, но начала понимать, навстречу какой серьезной катастрофе идет страна.
Сидела она в кабинете, в глубине квартиры.
Когда в дверь позвонили, до нее донесся только сам звонок. Она навострила уши. Звонок повторился. Она осторожно встала, взяла пистолет, который Ханна зарядила и дала ей. Не снимая оружие с предохранителя, сунула его за пояс и натянула поверх джемпер.
Кое-что было чертовски не так.
14
Стоя у двери Ханны Вильхельмсен на Крусес-гате, Уоррен Сиффорд и Ингвар Стубё громко препирались.
— Надо подождать, — яростно твердил Ингвар. — Патруль будет здесь с минуты на минуту.
Уоррен стряхнул с плеча руку норвежца.
— Это мой президент, — выкрикнул он в ответ. — И я обязан выяснить, находится ли за этой дверью руководитель моей страны. От этого зависит моя жизнь, Ингвар! Она единственная верит мне! И я вовсе не намерен ждать банду вооруженных полицейских…
— Алло, — послышался хриплый голос. — Кто тут?
Дверь приоткрылась сантиметров на десять. Дальше не пускала стальная цепочка. На них во все глаза смотрела пожилая женщина.
— Не отпирайте! — быстро сказал Ингвар. — Лучше вообще закройте дверь!
Уоррен пнул дверь ногой. Женщина отпрянула назад и разразилась потоком проклятий. Дверь не уступила. Ингвар схватил Уоррена за пиджак, но поскользнулся, потерял равновесие и упал. Пытаясь подняться, уцепился за штанину Уоррена, хотел оттащить его назад, но американец, хоть и старше годами, был намного спортивнее. Вырывая ногу, он со всей силы угостил Ингвара ботинком между ног. Тот мгновенно обмяк и потерял сознание. Брань за дверью разом умолкла, когда последовал еще один пинок и цепочка не выдержала. Дверь распахнулась, ударив старуху, которую отшвырнуло назад, на полку с обувью.
Уоррен ворвался в холл, с табельным оружием в руке. Остановился у ближайшей двери и, прижавшись спиной к стене, крикнул:
— Хелен! Хелен! Madam President, are you there?[67]
Никто не ответил. Не раздумывая, с оружием на изготовку, он шагнул в комнату.
Просторная гостиная. У окна сидела женщина в инвалидном кресле. Она не шевелилась, лицо совершенно безучастное. Правда, он сообразил, что она смотрит на дверь в глубине комнаты. На диване сидела еще одна женщина, спиной к нему, с ребенком на коленях. Она прижимала ребенка к себе и казалась до смерти перепуганной.
Ребенок хныкал.
— Уоррен.
В комнату вошла госпожа президент.
— Слава Богу! — Уоррен шагнул ей навстречу, на ходу пряча пистолет в кобуру. — Thank God, you're alive![68]
— Стой.
— Что?
Он резко остановился, а она выхватила из-за пояса пистолет и направила на него.
— Госпожа президент, — прошептал он. — Это же я! Уоррен!
— Ты предал меня. Предал Америку.
— Я? Но я же ничего…
— Как ты узнал про аборт, Уоррен? Как ты мог использовать такое против меня, ведь ты…
— Хелен…
Он снова попробовал шагнуть к ней, но резко отпрянул, когда она подняла оружие и сказала:
— Меня выманили из гостиницы запиской.
— Клянусь… Я понятия не имею, о чем ты говоришь!
— Подними руки, Уоррен.
— Я…
— Подними руки!
Помедлив, он поднял руки.
— Verus amicus rara avis, — сказала Хелен Бентли. — Никто другой не мог знать этой надписи, а именно ею была подписана записка. О ней знали только ты и я, Уоррен. Только мы.
