Джемма О'Коннор - Хождение по водам
– Но сначала вы противились покупке, – вмешался Рекальдо. – Будьте добры, объясните инспектору Макбрайду, каким образом состоялась сделка.
О'Дауд смущенно поерзал на стуле.
– Я не хотел привлекать внимания к посредничеству Эванджелин, вот и все. Насколько я понимаю – так она мне объяснила, – идея возникла после того, как Вэнджи прочитала в журнале по парусному спорту объявление: консорциум подыскивал спущенную на воду яхту. Ее параметры почти полностью соответствовали данным судна Суини, и она начала разрабатывать операцию. Иногда эта женщина меня просто поражала своими планами. – Его улыбка превратилась в болезненную гримасу. – Мы были в курсе, что Суини на мели. И она подучила меня дать ему знать, что я намерен купить яхту и учиться ходить под парусом. Поначалу он рассмеялся мне в лицо и посоветовал отвалить, попытать удачи в парусной школе в Пэссидж-Саут, Но затем, как и предполагала Вэнджи, алчность взяла свое. Я навешал ему на уши лапшу, как мне нравится его яхта и как будет удобно иметь под рукой опытного наставника. Намекнул, что он будет по-прежнему распоряжаться судном и в то же время получит деньги. Я знал, что Суини хочет прикупить себе акций гостиницы. И он оказался у меня в руках.
– Одним словом, надули, – перебил его Макбрайд.
– Я бы не стал выражаться так грубо, – закашлялся Весельчак. – Хотя в общем-то да. Суини высокого мнения о себе как о бизнесмене, а нас, сельских жителей, ни во что не ставит, так что мне ничего не стоило его переиграть. Я дал ему понять, что мое желание ходить под парусом – временная блажь. Будто хочу произвести впечатление на Эванджелин. И Вэл решил, что скоро мне все это надоест, особенно после того, как я пойму, какую дорогую купил игрушку. Я все сделал как надо, и он заглотил наживку. Как и предсказывала Вэнджи. Только не предусмотрел одного: у нее на уме было не просто заработать бабки. Я постарался выйти из игры. Дело оказалось слишком личным. Я пожелал, что ввязался в эту историю.
– Что это вы внезапно стали таким щепетильным? – мрачно спросил Макбрайд.
Но Весельчак только пожал плечами. Он больше не хорохорился и, казалось, даже стал ниже ростом.
– Та прогулка должна была стать последней, – вздохнул он.
– Джер, зачем вы взяли девушку? – тихо спросил его Рекальдо.
– Ей-богу, не знаю. Уверяю вас, это стало для меня неожиданностью, – с жаром ответил О'Дауд. – До понедельника я ни разу ее не видел. Слышал о ее существовании, но встретил впервые накануне прогулки на яхте.
Мы вместе за ней ездили. Я-то считал, что направляемся к мистеру Муру-Робертсону, но на полпути Вэнджи меня огорошила. Она договорилась с кузеном, чтобы тот после ее смерти позаботился о дочери и стал ее официальным опекуном. Но его жена пожелала взглянуть на нее. И поскольку они приезжали в среду…
Не понимаю, зачем все это было надо? Может, Эванджелин хотела создать впечатление, что постоянно занимается дочерью, или показать, что с девушкой очень просто сладить? Или познакомить ее с домом? – Он пожал плечами. – Какая разница. Я выполнил все, что она мне велела. – На его глаза навернулись слезы. – Понимаете, до этого Эванджелин ни разу не заговаривала о смерти. Я был так потрясен, что не мог ей отказать. Хотя она всегда умела заставить сделать по-своему, – грустно добавил он и снова поскреб в затылке. – По дороге домой девчонка просто взбесилась: рвала кожаную обивку на сиденьях, высыпала пепельницы, пыталась выбросить все, что попадало ей под руки. Мы еле справились с ней в машине. К тому времени как попали домой, Вэнджи падала с ног от усталости. И после всего, что мы натерпелись, на следующий день объявила, что кузен задерживается и приедет только к концу недели.
Она считала, что дочь надо оставить в доме. Я ответил, что это – безумие и что девушку следует как можно скорее отвезти обратно в монастырь. – О'Дауд печально покачал головой. – Но она меня не слушала. У нее возникла идея покатать дочь на яхте. Я пришел в ужас, но, как обычно, сдался. – Он попытался улыбнуться, но получилась пародия на улыбку. – Все, что угодно, только бы никого не волновать. – Весельчак серьезно посмотрел на полицейских. – Поверьте, я понятия не имел, что Суини ее отец. Не догадался даже в тот день на яхте. А Эванджелин, разумеется, ни словом не обмолвилась. Когда хотела, она умела быть очень изворотливой. Я знал, что у них был роман, но Суини оборвал связь, как только у него родился сын. Эванджелин не понравилось, что ее бросили. А кому бы понравилось? Она не уставала повторять: я отомщу мерзавцу. – О'Дауд тяжело вздохнул. – Меня осенило в тот момент, когда на заправке я увидел Гила и Алкиону рядом. И сдуру наговорил лишнего бедной Крессиде. Ляпнул, чего не следовало. Наверное, надеялся, она скажет в ответ, что я тронулся умом. Однако по лицу Кресси догадался, что ее посетила та же мысль, что и меня… И пришел в такое замешательство, что уехал с бензоколонки, не заправившись.
С Алкионой я едва справлялся. В какой-то момент она завладела моим мобильным телефоном, моментально раскурочила и выбросила из окна. Поэтому я лишился возможности позвонить Эванджелин и предупредить, что Крессида может проговориться Суини, и тогда одному Богу известно, что будет. Видите ли, на бензоколонке я заметил сходство между Гилом и Алкионой. Очень странное. Вроде бы не похожи, и тем не менее… У Суини бешеный характер. В тот момент я не знал, что и подумать. И разозлился на Эванджелин за то, что она водила меня за нос. Использовала.
Мне пришло в голову, что она решила унизить Суини, пустить его по миру. Месть – серьезная штука, особенно если ее задумала Эванджелин. Я не возражал против аферы с лодкой, но гостиница – совсем другое дело. Здесь у меня были собственные интересы, и я испытывал огромное уважение к семье Блейберг. Думаю, Вэнджи тоже серьезно относилась к своим обязательствам в отношении мечты Отто. Но все затмила мысль о личной вендетте. Остальное больше не имело значения…
Раньше я считал, что мы с ней партнеры, вместе делаем деньги, я помогаю сколотить ей состояние. Так по крайней мере она это все преподносила. Но теперь я понимаю, что у нее был совершенно иной мотив. Эванджелин меня использовала, и ей было безразлично, что я из местных и останусь жить на этой земле. Люди не поймут подобной мстительности, если ее делишки выплывут наружу. Пусть даже никому нет дела до Суини, зато Вэнджи успела нажить себе врагов, особенно среди женщин. – О'Дауд нервно улыбнулся.
– Расскажите нам, что произошло, когда вы вернулись в тот вечер, – попросил Рекальдо.
Макбрайд был не столь деликатным.
– Только на этот раз всю правду, – добавил он. – И никаких хождений вокруг да около. Я сыт по горло вашими увертками.
– Оказавшись дома, я немедленно позвонил Эванджелин, но поскольку она не ответила, поднялся на чердак взглянуть, горит ли в ее доме свет. Решил, если свет включен, зайду к ней и выясню отношения. Но в это время в поле моего зрения возник Суини. Он шел со стороны реки и что-то нес в руке – как мне показалось, какую-то ткань. Затем вошел в дом. Я открыл окно, чтобы лучше видеть, и услышал музыку. Элла Фицджеральд пела «Манхэттен» – любимую мелодию Вэнджи, – и я решил, что они, наверное, помирились. Или что я все неправильно понял. Или что они задумали устроить ловушку и сшибить у меня деньгу. – О'Дауд сгорбился еще сильнее. – Я был сбит с толку и уязвлен, не знал, что подумать, и отправился в постель.
– Но на следующее утро нисколько не удивились, когда узнали, что миссис Уолтер умерла, – заметил Рекальдо.
– Моей первой мыслью было, что она скончалась естественной смертью. Видели бы вы ее после прогулки на яхте, тоже бы так решили. Бедняга едва дышала. Я понимал, что она долго не протянет. А все разговоры насчет Флориды – только чтобы поддержать ее дух. Она едва могла доехать до Данкреа, какой уж там аэропорт. В пятницу я возил ее в Данкреа, и на обратном пути она потеряла сознание.
– Вы в самом деле ее любили? – смягчился Макбрайд, к удивлению Рекальдо.
– Да, – просто ответил О'Дауд. – С ней я чувствовал себя самим собой. – И веско добавил: – Вы, наверное, уже поняли, что таких, как она, немного.
– А если бы она повернула против вас? – поинтересовался сержант. – Эта женщина была своенравной.
– Согласен, я рисковал, – улыбнулся О'Дауд. Но его взгляд витал где-то очень далеко. – Риск меня возбуждал. Вэнджи заразила меня страстью к интригам. – Он посерьезнел. – Прошу прощения, что сыграл роль в распространении слухов о Джоне Спейне. Теперь я понимаю – нельзя было верить тому, что она говорила. Хотя понятия не имею, с какой стати она так взъелась на него.
– Рекальдо вот считает, что это связано с ревностью к Гилу, Спейн сумел ему помочь, а ее дочь так и осталась неполноценной. Что вы на это скажете?
– Ради Бога, она не желала Спейну зла, – скривился О'Дауд. – Любила подразнить, вот и все. – Он безвольно покачал головой. – Не понимала, что причиняет боль…
