Энтони Беркли - Суд и ошибка
— Что вы имеете в виду? — занервничал мистер Читтервик.
Ферз засмеялся.
— Не волнуйтесь, для этого нет причин! Но думаю, будет лучше поговорить обо всем начистоту.
— О чем?
— Да о том, что прекрасно известно нам обоим, — без обиняков продолжал Ферз. — О том, что Тодхантер не убивал эту Норвуд.
Мистер Читтервик снова ахнул.
— Так вы знаете?…
— Конечно. Я понял это еще в разгар судебного процесса, а вы?
— С тех пор… с тех пор, как он начал фальсифицировать доказательства, — виновато признался мистер Читтервик.
— Когда же это началось?
— В тот день, когда мы познакомились с сэром Эрнестом в его саду.
— Так я и думал. Значит, вы тоже заметили? Что же насторожило вас?
— Он говорил, что был в саду только один раз, в темноте, — смущенно заговорил мистер Читтервик, — но при этом прекрасно ориентировался. Проходы в зарослях были слишком заметны, следы ног — тоже, отметины на заборе показались мне чересчур свежими, как и сломанные ветки…
— Он все подготовил заранее?
Мистер Читтервик кивнул.
— Думаю, накануне вечером, как и подозревали полицейские.
— А вторая пуля?
Мистер Читтервик вспыхнул.
— Адвокат полицейских все объяснил на суде.
— Вы хотите сказать, он не ошибся?
— Увы, нет.
— Значит, — подытожил Ферз, — он говорил чистую правду. Полицейские раскусили замысел нашего приятеля.
— Да, с самого начала, — невесело подтвердил мистер Читтервик.
Они уставились друг на друга и вдруг одновременно расхохотались.
— Но убедить присяжных не смогли! — сквозь смех выговорил Ферз.
— К счастью для нас, да.
Ферз отпил кларета.
— Признаться, Читтервик, я восхищен вашей смелостью. Вы выросли в моих глазах.
— Почему?
— А разве вы сами не фальсифицировали доказательства? И это сошло вам с рук. Наручные часы… мастерский удар! Долго пришлось уговаривать миссис Палмер подыграть вам?
— Совсем не пришлось, — признался мистер Читтервик. — Она уже один раз выручила нас — с пулей в цветочной клумбе. Это устроил сам Тодхантер.
— Вы хотите сказать, стрелял он? Да нет, револьвер же был в полиции.
— Он действительно стрелял, но гораздо раньше, чем вы полагаете. Миссис Палмер просто назвала другую дату. Свинцовые пули не ржавеют, поэтому обман не разоблачили.
— Лжесвидетельство достойно осуждения.
— А я уверен, ей не пришлось лжесвидетельствовать, — возразил потрясенный мистер Читтервик. — Просто кое-что перепутала, вот и все.
— А эти часы… Видимо, инициалы нацарапали вы?
— Нет, миссис Палмер: Мы решили, что почерк должен быть женским. Конечно, мисс Норвуд никогда не дарила ее мужу часов.
— Само собой. А потом вы спрятали их. Повторяю: никогда бы не поверил, что вы способны на такое. Вы же рисковали!
— Как видите, пришлось, — отозвался мистер Читтервик. — Палмер ни в чем не виноват. Я боялся, что его приговорят к пожизненному заключению. А сказать правду он не мог, как и Тодхантер. Представьте, каково было бы умирать Тодхантеру, зная, что его жертва тщетна и что Палмер до конца своих дней просидит за решеткой!
— Тодхантер знал, что Палмер невиновен?
— Ну разумеется, потому и тревожился за него.
— И знал настоящего убийцу?
— Не мог не знать. И восхищался им.
— Ялик у берега… — задумчиво произнес Ферз.
— Да, так она попала в сад. Наверное, надела брюки. Если не ошибаюсь, в наше время брюки — обычная принадлежность дамского гардероба.
— Сколько человек знают правду?
— Кроме нас — только трое. Мистер и миссис Палмер, и, конечно…
— Стало быть, Палмер все знал?
— Конечно, с самого начала. Потому и встал вопрос с револьвером.
— Я всегда думал, что с револьвером дело нечисто. И все-таки я не понимаю, зачем Палмер принес его в квартиру тем утром.
— Все было иначе, — мистер Читтервик в порыве откровенности склонился над столом. — Палмер принес туда револьвер несколькими днями раньше, но не знал об этом. Дело в том, что миссис Палмер изводилась из-за мисс Норвуд. Она знала, что ее муж — вспыльчивый человек, и решила на всякий случай убрать револьвер подальше от него. Поэтому она позвонила сестре и попросила взять оружие на хранение, а потом упаковала его и попросила мужа отнести сверток сестре, сообщив, что там просто какие-то домашние вещи. Только когда стало известно, что мисс Норвуд застрелили, Палмер стал искать револьвер и обнаружил, что тот пропал. Услышав, куда делся револьвер, он сразу бросился на квартиру к сестре жены.
— Так вот почему он примчался туда так рано!
— Действительно. Думаю, он сразу понял, кто застрелил мисс Норвуд. К счастью, он не потерял головы и только просил сестру и мать говорить полиции, что они провели дома весь воскресный вечер. Полицейские поверили им.
— А мистер Тодхантер пытался поменять револьверы местами, чтобы изъять из семьи Фарроуэй опасное оружие и заменить его безопасным, как и говорил Бэрнс?
— Именно так, но конечно, объяснить это Палмеру он не мог. Боюсь, Палмер недооценил Тодхантера, принял его за назойливого любителя лезть не в свое дело. Только гораздо позже Палмер понял, что задумал наш друг.
— Во время того же визита Тодхантер вступил в некий сговор с миссис Фарроуэй?
— Ему пришлось пойти на это. Она знала, что Тодхантер пытается помочь им, но не предполагала, что он готов на такие жертвы.
— Почему же они допустили, чтобы Палмер попал на скамью подсудимых?
— Никто из них и не думал, что его признают виновным. Он сам навел на себя подозрения, сообразив, что именно из-за его глупости погибла мисс Норвуд. Он всеми силами пытался выгородить истинного убийцу — даже если придется погибнуть самому… Но она, — продолжал мистер Читтервик, — не желала таких жертв. Видимо, родным было нелегко заставить ее молчать. Она все порывалась выступить с разоблачением. Я… имел с ней пренеприятную беседу.
— Вы?
— Да, я. Однажды я навестил ее, объяснил, что знаю правду, и попросил не мешать Тодхантеру. Боюсь, мне пришлось выражаться весьма высокопарно, виновато признался он, — чтобы переубедить ее. Кажется, я твердил о том, что он стремится принести пользу людям, пожертвовать собой ради их спасения, чего он не мог сделать при жизни… Словом, мне пришлось нелегко, — мистер Читтервик тяжело вздохнул, вспоминая злополучные полчаса.
— Так-так… — Ферз вертел в руках бокал. — Полагаю, всей правды мы никогда не узнаем. Взять, к примеру, того сержанта… Во время допроса в суде я искренне посочувствовал ему. Но ведь он был прав? Из револьвера Тодхантера и вправду никто не стрелял?
— Конечно! Господи, это же был откровенный блеф. Наш друг приложил немало стараний, чтобы ему поверили.
— Только потому, что присяжные оказались сентиментальными, иначе он бы так легко не отделался, — Ферз улыбнулся. — Кстати, он и вправду выбросил ту самую пулю?
— О да. Бэрнс ошибся только в предположении насчет пули. Тодхантер выбросил ее в реку в роковой вечер, и это спасло его. Если бы пулю нашли, всем сразу стало бы ясно, из какого револьвера застрелили женщину. К счастью, Тодхантер все предусмотрел, хотя еще и не знал имени убийцы. В этом ему просто повезло.
— Значит, вы одобряете Тодхантера? — озадаченно спросил Ферз. — Думаете, он был вправе обманывать служителей правосудия?
— Боже мой, а что такое правосудие? — мистеру Читтервику явно стало неуютно. — Говорят, преступник так или иначе понесет наказание. Но так ли это? Неужели человеческая жизнь настолько ценна, что дарить жизнь подонкам справедливее, чем уничтожать их, делая счастливыми множество порядочных людей? Давным-давно, за ужином у Тодхантера, мы говорили об этом. Трудный вопрос. Страшный. Тодхантер не стал уклоняться от ответа. Не могу сказать, что считаю его неправым.
— Но верите ли вы, что он и вправду сам застрелил ту женщину, когда наступил последний, решающий момент?
— Кто знает? Лично я думаю, что он мог быть и невиновным. Но это еще неизвестно. Тот, кто твердо уверен в своей правоте, способен действовать в состоянии экзальтации… полагаю, это и происходит, поскольку такое случается — например, Хью Лонг… — мистер Читтервик осекся и погрузился в подавленное молчание.
— Читтервик, кто застрелил Этель Мэй Биннс?
Мистер Читтервик вытаращил глаза.
— Боже милостивый, разве вы не знаете? — ужаснулся он. — А я думал… Боже, я проболтался… нарушил cлово… О господи!
— Догадки у меня имеются, — с расстановкой признался Ферз. — Но наверняка я ничего не знаю.
— И я тоже, — с вызовом солгал мистер Читтервик. — Иногда полезнее ничего не знать, верно? У нас свои взгляды на добро и зло. Но если кто-нибудь и заслуживал смерти, так это Джин Норвуд. Если кто и имел право убить ее, так это убийца, и если смерть когда-либо бывала оправданной, так лишь в нашем случае. Только мы строим верные предположения. Так не лучше ли, если наши догадки останутся невысказанными подозрениями?
