Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
– Мы так и думали, – заметил Аллейн.
– Меня, как профессионала, больше всего задело, что несколько месяцев кто-то нагло промышлял у меня под самым носом. И кто я после всего этого? Просто дерьмо. Воображал себя спецом, стряпал все эти фальшивки, а все это время… От такого позора впору сквозь землю провалиться.
– Могу вас утешить – один из каналов утечки был перекрыт, – сообщил Аллейн. – Два месяца назад у побережья Аргентины было перехвачено германское грузовое судно. На его борту были обнаружены подробные чертежи магнитного взрывателя и зашифрованные инструкции. Единственным связующим звеном между этим кораблем и Новой Зеландией был журналист, совершавший кругосветное путешествие на попутных судах. Таких спортсменов сейчас полно, и в большинстве своем они просто безобидные чудаки. Этот тип, португалец по происхождению, в прошлом году побывал во всех новозеландских портах. Наши люди засекли его в пабе одного из нейтральных портов, где он выпивал со шкипером этого германского судна. После этого он вдруг начал сорить деньгами. В результате тщательного расследования на свет выплыла довольно запутанная история, в которой наш журналист играл довольно неприглядную роль. Старая песня. Мы точно знаем, что рыльце у него в пушку, и, если страсть к путешествиям опять забросит этого романтика в наши края, его просто не пустят на берег.
– Я слышал об этом господине. В прошлом году он приезжал в город на пасхальные скачки. Тогда из-за скачек оба молодых джентльмена, мисс Харм и почти все работники пробыли в городе три дня. Мне пришлось остаться, потому что мистер Рубрик был очень плох.
– А мисс Линн?
– Она тоже не поехала. Не хотела оставлять его, – сказал Маркинс, быстро взглянув на Аллейна. – Печальная история.
– Очень. Мы выяснили, что этот джентльмен жил на корабле все то время, пока тот стоял в порту. Он приходил на скачки в белом берете и довольно фривольной одежде. Заметная фигура. Мы считаем, что именно в это время ему передали сведения о разработке мистера Лосса. Бумага новозеландского производства была сложена в несколько раз.
Маркинс сник:
– Прямо у меня под носом.
– Ваш нос оставался здесь, а сделка состоялась на ипподроме в двухстах милях отсюда.
– Это не важно.
– По счастливому стечению обстоятельств нам удалось заткнуть эту дыру, и информация не дошла до противника. Мистера Лосса вызвали в штаб и предупредили, чтобы он соблюдал повышенную осторожность и не рассказывал об утечке никому, даже сво-ему напарнику. Как ни странно, он довольно скептически относится к возможности шпионажа. А капитан Грейс с самого начала стал подозревать – кого бы вы думали?
– Вы еще спрашиваете, сэр, – негодующе прошептал Маркинс. – Это было так явно, как если бы он ползал за мной по-пластунски среди белого дня. Он залез в мою комнату и перерыл там все, как экскаватором. Наследил, где только возможно! Сунул голову в шкаф, где висели мои костюмы, и навонял там своим бриолином. Хорошо хоть карманы не обчистил. То есть сделано все было очень грубо. Если бы он настучал в штабе, что я шпион, они бы разозлились, что я себя выдал. Комичная ситуация. Я нахожусь здесь, чтобы стеречь его чертову машину, а он принимает меня за шпиона, которого я изображал перед Каном и его компанией.
– Вы, вероятно, дали ему основания для подо-зрений.
– Никогда! – возмутился Маркинс. – С какой стати? Я и близко не подходил к их проклятой мастер-ской. Только один раз, когда миссис Рубрик срочно вызывали к телефону. Молодые люди разговаривали у двери и не слышали, как я подошел. Мистер Грейс тогда взглянул на меня, словно я сам сатана.
– Он утверждает, что слышал, как вы крались по коридору без четверти три ночи за три недели до убий-ства миссис Рубрик.
Маркинс хмыкнул:
– Черта с два он слышал! Что за глупости! Что мне там делать в это время? А он побежал к хозяйке и стал требовать, чтобы она меня уволила.
– Вы об этом знаете?
– От самой хозяйки. Она сказала, что у нее ко мне серьезный разговор. И сразу заявила, что я проявляю подозрительный интерес к мастерской и даже пытался туда проникнуть. Меня прямо как ошпарило! Но виду я не подал, и, кажется, мне удалось ее убедить. Должен сказать, что я сам слышал какие-то шаги той ночью. Сон у меня чуткий. Но это были не молодые джентль-мены. Они порой засиживались в мастерской допоздна, но красться туда на цыпочках даже среди ночи… Я встал и вышел в коридор, но там никого не было, и я отправился спать. Я рассказал об этом хозяйке. Она очень встревожилась. Ее-то мне удалось убедить, но сам я точно проворонил что-то интересное. Кто-то ведь ходил в коридоре! Для того я здесь и торчу, чтобы все знать. Напоследок она сказала мне: «Маркинс, мне это совсем не нравится. Когда поеду в Веллингтон, обязательно поговорю об этом с властями. Пусть обеспечат молодым джентльменам охрану. Это в их же интересах. Надо будет посоветоваться на этот счет с капитаном Грейсом». После этого Маркинс задумчиво сказал:
– Одного не могу понять: почему капитан вообразил, что я вражеский агент?
– Возможно, вы похожи на шпиона, Маркинс.
– Похоже, что так, мистер Аллейн, но я бы предпочел английский вариант.
– Но ведь это и впрямь выглядело подозрительно. Он открывает дверь своей спальни и видит свет, удаляющийся в сторону вашей комнаты. Днем, как вы сами утверждаете, вы были рядом, когда капитан Грейс и мистер Лосс о чем-то разговаривали. А они договаривались, где оставить ключ от мастерской. Мне кажется, у него были все основания для подозрений.
Маркинс очень пристально посмотрел на Аллейна.
– Она не сказала об этом ни слова.
– Разве?
– Ни единого. Сказала только, что капитан очень встревожен, так как ему показалось, что это я крался по коридору поздно ночью. Я не слышал их разговора о ключе. Они говорили тихо и, как только увидели меня, сразу же замолчали. – Он задумчиво присвистнул. – Тогда другое дело. Совсем другой расклад. Он что-нибудь видел?
– Только свет в твоем коридорчике. – И Аллейн повторил рассказ Дугласа о ночном визитере.
– Единственное стоящее свидетельство, а я его прошляпил, – вздохнул Маркинс. – Не видать мне повышения. Стыд и позор.
На это Аллейн заметил, что кем бы ни был ночной злоумышленник, той ночью он так и не попал в мастерскую. Но Маркинс тотчас же возразил, что за неудачей, видимо, последовал успех, поскольку копии чертежей все же были переданы португальскому журналисту.
– Вы недовольны моей работой, сэр, – горестно прошептал он. – И поделом. Этот ловкач оказался мне не по зубам. Влез в мастерскую и выкрал чертежи, а я понятия не имею, кто это такой и как он это сделал. Просто срам. Уж лучше бы меня послали на Ближний Восток.
– Да, результаты довольно плачевные, но что толку растравлять рану и бесконечно каяться. Я собираюсь побывать в мастерской. Лосс повесил там доморощенные, но весьма надежные ставни, которые каждый вечер запираются на замок. В двери английский замок, ключ от которого Лосс носит на шее. Войти можно, только просверлив дыру в дверном косяке и запустив туда проволоку. Вероятно, именно это и пытался сделать злоумышленник в ту ночь, когда его услышал Грейс. Тогда ему это не удалось, но позже, видимо, получилось. Как вам эта версия?
– Нет, сэр. Я осматривал дверь. Никаких следов взлома. А когда на Пасху все уехали на скачки, комната была опечатана.
– Значит, в мастерскую могли проникнуть до этого переполоха, когда все были не так бдительны. И этот проходимец пытался снова наведаться туда, когда Грейс его услышал. Есть возражения?
– Вряд ли, – задумчиво произнес Маркинс. – Ему пришлось достаточно попотеть, чтобы добыть материал, который он передал португальцу, и он не стал бы рисковать снова. Хватило и того, что он успел нарыть.
– Хорошо, – согласился Аллейн. – А вы кого подозреваете?
– Это могла быть сама мадам. Почему бы и нет?
– Миссис Рубрик?
– Она часто заходила в мастерскую. Стучала в дверь и спрашивала: «Может, мои пчелки уделят мне минуточку?»
Аллейн пошевелился, и его тень метнулась по стене. Сейчас половина третьего. Днем вряд ли выдастся момент поговорить с Маркинсом, да и дел у него – завтра невпроворот. У него уже есть четыре мнения о миссис Рубрик. Стоит ли выслушивать пятое? Но Аллейн все же решил выслушать и потянулся за сигаретами.
– Что вы о ней думаете?
– Эксцентричная дама.
4
– С большими амбициями, – чуть поразмыслив, добавил Маркинс. – Таких сейчас много. Очень часто они бездетные. Она добилась больших успехов, но ей все было мало. Способная. Знала, как добиться своего, а добившись, старалась облагодетельствовать других. Женщины ее возраста обычно бывают трех типов. У одних все в порядке. Другие ревнуют к молодым женщинам и вешаются на мужчин, особенно на молодых. Третьи с головой уходят в работу. Она принадлежала к последнему типу. Не жалела ни себя, ни окружающих. Стремилась делать карьеру и сделала ее.
