Энн Кливз - Вороново крыло
Салли пожала плечами:
— А как по-вашему? Хотела дождаться, пока все стихнет.
«Стихнет, как в ту ночь, когда я убила Кэтрин. В ночь, похожую на эту».
— Тебе для этого понадобился нож?
Салли молчала.
— Теперь он тебе ни к чему, — сказал следователь. — Лучше дай его мне.
Она не ответила. Сидела на песке и смотрела на нож, лежавший на колене. Издалека доносилось тарахтение моторов — вечеринка закончилась, гости разъезжались. Роберт отправится домой со своей мамашей; эти двое друг друга стоили.
— Салли, дай мне нож.
У Салли мелькнуло в голове: если броситься на него с ножом, он ничего не успеет сделать. Интересно, будут ли обсуждать убийство следователя с тем же интересом, что и убийство Кэтрин? Может, шуму поднимется еще больше. Салли вообразила, с каким удовольствием сделает это: нож пробьет кость, брызнет кровь, а она будет стоять и смотреть на умирающего, чья жизнь по капле вытекает, пропитывая заледенелый песок. Конечно, тут уж ее точно схватят. Впрочем, убив Кэтрин, она твердо знала — в конце концов ее вычислят. Даже когда старика арестовали. Это ведь Шетланды, тут и пернуть нельзя, чтобы об этом не узнал весь остров. И вообще, она бы здорово расстроилась, если бы имя настоящего убийцы осталось неизвестным. Представить только, какие физиономии будут у ее школьных подруг! Она бы многое дала, чтобы оказаться в комнате отдыха в тот самый момент, когда они узнают, когда ее лицо появится на первых полосах газет, когда ее покажут по телевизору. Она станет знаменитостью.
— Салли, дай его мне.
Она сжала костяную рукоятку, готовясь нанести удар, но тут на нее снова накатила усталость. Она привстала, из последних сил замахнулась и швырнула нож в море. Вращаясь в воздухе, он упал где-то на мелководье. В ночи всплеска она не увидела — только услышала.
Следователь подошел к ней и протянул руку, помогая встать с песка. В его жесте не было ни грубости, ни неприязни — он просто хотел помочь. Обхватив Салли одной рукой за плечи, он повел ее с пляжа. Со стороны их вполне можно было принять за влюбленную парочку.
Глава сорок восьмая
Следующим утром Перес подвез Роя Тейлора до аэропорта. Теперь, когда истинный убийца Кэтрин Росс был найден, следователь из Инвернесса не хотел дольше задерживаться. Неугомонный дух, который ему до поры до времени удавалось обуздывать, гнал дальше — в мыслях он был уже в Инвернессе, где его ждало новое дело. Прощаясь с Пересом в зале ожидания, Тейлор тепло пожал ему руку и зашагал к трапу самолета в Абердин; так и не обернулся. Перес дождался, пока самолет поднимется в воздух. Хотелось бы ему оказаться в салоне самолета. Он до сих пор не решил, как быть с фермой. Мать уже не спрашивала — оставила всякую надежду. Наверное, смирилась с мыслью о том, что домой сын больше не вернется.
На обратном пути в Леруик он заехал к Фрэн Хантер. Подъезжая к ее дому, Перес убеждал себя, что решение заглянуть к ней возникло спонтанно. Однако на самом деле мысль вертелась в голове с тех пор, как он уехал из аэропорта. Да что там, еще дома Перес подумал: неплохо бы к ним заскочить.
Он постучал; Фрэн откликнулась, приглашая войти. Хотя сама продолжала возиться у стиральной машинки — вытаскивала чистое белье.
— Вот, решил узнать, как Кэсси себя чувствует.
— Все еще спит. Домой мы добрались уже на рассвете. Врач внимательно ее осмотрел, но нашел лишь пару синяков — от ударов в фургоне.
Оба понимали — не физической травмы следует опасаться.
Фрэн, закончив с бельем, распрямилась:
— Вероятно, не стоит спрашивать, как все было, да? Следствие еще не закончено?
— Спрашивайте о чем угодно. Вы ведь не побежите к журналистам. Да и кто, как не вы, имеет право знать.
— Скажите честно, вы меня подозревали?
— Нет, — ответил Перес не раздумывая. — Даже мысли такой не было.
Фрэн поставила воду на плиту, достала кофейник, стоявший на сушилке, и насыпала ложечкой кофе.
— Знаете, я так и не поняла, почему она это сделала. Нет, я помню себя в юности — бывало, тоже с кем-то не ладила. В таком возрасте случается. То видишь в человеке родственную душу, а то недоумеваешь — откуда в нем столько жестокости. Но мысль задушить шарфом в голову не приходила.
— Дело не в том, что две подруги перестали ладить между собой.
Фрэн налила ему кофе, не забыв, что он пьет черный, без молока.
— У Салли еще в начальных классах отношения с одноклассниками не складывались. Меня в школьные годы тоже, бывало, задирали; представляю, каково ей было. Да еще мать — учительница. Ей нелегко приходилось.
— Еще бы! Особенно если мать — Маргарет Гёнри. Сущий кошмар.
— Когда Салли перешла в старшие классы, стало только хуже. Эдак доставали по привычке, ежедневно. Знаете, ребята иногда как бы ненароком задевают, ставят подножку?.. Тут же другое — ее попросту игнорировали, не принимали в свою компанию. Она никому не была нужна. Ей ясно давали понять — она никому не интересна. Может, со временем у нее даже возникла навязчивая идея, будто одноклассники сплетничают о ней по углам.
— А как же Кэтрин? Она-то ею интересовалась.
— Кэтрин на мнение других было плевать — у нее в жизни была цель, и она к ней упорно шла. Салли ей страшно завидовала.
— Но откуда вам все это известно?
— Так Салли сама и рассказала. Посвятила нас во все, до мельчайших подробностей. Знаете, она как будто упивается вниманием к собственной персоне.
Фрэн сидела спиной к камину.
— Неужели они обе были к нему неравнодушны? Неужели из-за него соперничали? Не представляю, как такой парень мог нравиться Кэтрин.
Перес невольно улыбнулся:
— Нет, конечно. Он тут ни при чем. Да, Салли была от Роберта без ума. Вы ведь тоже это заметили, правда? Красивый, высокий, мускулистый, обладатель шикарного рыболовецкого судна… Ее родители такой выбор уж точно не одобрили бы. К тому же он стал ее первым мужчиной. У Кэтрин же интерес был… — Перес замялся, подбирая слова, — скорее академический.
— Что вы имеете в виду?
— Им в школе дали задание. И она к нему готовилась — снимала фильм.
— Ах, ну да! — вспомнила Фрэн. — «Огонь и лед».
— Как я понял, фильм представлял собой нечто вроде антропологического исследования Шетландов. Критический анализ. Но Кэтрин не просто снимала на камеру все, что видела. Она выступала в качестве режиссера. Режиссировала, добиваясь определенного результата. Взять того учителя, который пригласил ее к себе, решив за ней приударить… Кэтрин притворилась возмущенной, а на самом деле этого и добивалась. Она сняла его скрытой камерой. Потом паренек из Куэндейла, который открылся ей… Она отвергла парня, оскорбила в лучших чувствах, засняв все это на камеру. Именно он подвозил девушек домой на Новый год. Салли утверждает, что не разглядела, кто сидел за рулем. Но я уверен — она его узнала, они же учились вместе. Просто хотела напустить вокруг истории с Кэтрин туману.
Он замолчал, попивая кофе, который оказался очень даже хорош. В конце концов, спешки никакой, а сидеть в компании Фрэн в ее уютном натопленном домике так приятно.
— Кэтрин знала, что отца Роберта избрали на роль Старины Ярла, знала, что Роберт спит и видит, как в свое время займет его место. Знала, что он болезненно воспринимал любую критику в адрес отца. Роберт всегда предпочитал девушек молоденьких. Может, с ними чувствовал себя уверенней. Он так до конца и не повзрослел. Не хочу сказать, что она его вынудила напрямую. Но подстроила все так, что он встал перед выбором: сдержаться или дать чувствам волю. И он не сдержался.
Перес вдруг запнулся. Ему не хотелось рассказывать, что, посмеявшись над Робертом, Кэтрин тем самым его спровоцировала. Не хотелось намекать на то, что девушка, по сути, сама напросилась на пощечину. Как это будет выглядеть со стороны? Ведь Фрэн — молодая женщина современных взглядов, она жила в Лондоне. За кого она его, Переса, примет? Но факт есть факт — Кэтрин добилась того, чего хотела, и торжествовала.
Перес с запинкой продолжал:
— Кэтрин сняла Роберта на камеру. В ее фильме он предстал совсем в ином свете. И она собиралась продемонстрировать это всему классу. Как понимаете, в тот же день о фильме знал бы весь остров. Роберту могли даже предъявить обвинение, вызвать в суд. А его отец довольно натерпелся из-за любовной связи своей жены. Представьте, если к этому прибавилось бы еще и судебное разбирательство.
— Выходит, у Роберта был мотив для убийства Кэтрин, — заключила Фрэн. — Но убила Салли. Так? Или я чего-то не поняла? — Она сдвинула брови, но не от беспокойства, а от любопытства.
У Переса отлегло от сердца — значит, недавние трагические события не оставили в ее душе глубокого следа. Хотя… он опять думает прежде всего о себе. Ведь случись с Кэсси беда, он не осмелился бы посмотреть Фрэн в глаза.
