Ирвин Уэлш - Преступление

И ваши доблестные коллеги бежали на помощь по первому зову.

Это была правда. Мистер Кондитер, или Жеребец, педантичный госслужащий из тех, вокруг кого в утренней электричке Эйлсбери—Мэрилбоун, набитой белыми воротничками, в радиусе фута всегда свободно, всех одурачил. Свой извращенный, хотя и расчетливый ум он скрывал под личиной ярого общественника. Думали, он увлекается фотографией; однако на темном чердаке, куда не могла добраться немощная мать Кондитера, на самом деле находилась лаборатория. И выходные, и праздники Кондитер проводил за планированием. Его настоящим хобби были похищения, изнасилования и убийства.

Обыкновенно Хорсбург снимал коттедж часах в двух езды от намеченного места охоты. Ньюла Эндрюс умерла в Фенландс Стейси Эрншоу — в Лейк-Дистрикт, Бритни Хэмил — в Бервикшире, на побережье. Хорсбург также сознался, что в Нормандии убил маленькую француженку, и сообщил, где закопал ее тело.

— Эти курортные романы! — оживился он и с улыбкой ведущего ток-шоу наблюдал, как в тебе закипает ярость. — Они всегда такие быстротечные!

Результатов признания явилось освобождение сельхозрабочего, успевшего провести во французской тюрьме целых семь лет. Кондитер, однако, отказался от дальнейшей помощи следствию. В ответ на предъявленные тобой фото пропавших без вести детей он сделал честное лицо.

— Нет, про этих ничего не знаю.

Ты же не сомневался: были и другие жертвы.

Ни одна из находившихся в розыске девочек не фигурировала ни в обширной Хорсбурговой базе данных, ни в его подробных заметках. Однако отсутствовали также и данные на Ньюлу, Стейси и Бритни — очевидно, Хорсбург уничтожал их по завершении каждого омерзительного акта. Сколько всего детей он убил?

Вскоре нашелся белый фургон. У Хорсбурга имелся также и черный. Оба он держал в гараже под замком, в миле от своего дома, и использовал исключительно в преступных целях. Хорсбург выбирал жертв без какой-либо системы, всякий раз в новом районе. У него обнаружились и видеозаписи.

Если что и могло с большей эффективностью, нежели допросы Кондитера, выбить тебя из колеи, то только просмотр пленки с истязанием Бритни. Вы с Даги Гиллманом вместе смотрели.

— Он сделал это пять раз, — жестко, холодно констатировал Гиллман. — Сначала изнасилует, потом придушит до обморока, потом в чувство приведет — и давай по-новой. Фишка у него такая.

Гиллманов голос и кадры видеозаписи мелькали в твоем мозгу, ты же смотрел на руки Хорсбурга. У тебя перехватило дыхание, ты скорчился и вдруг услышал собственные, ничем не аргументированные, как детская просьба, слова:

— Она же совсем крошка.

Убийца взглянул на тебя как на слабоумного, со смесью жалости и презрения. Тут ты сообразил, что в комнату для допросов вошел Боб Тоул. Он кивком вызвал тебя в коридор, втолкнул в пустой кабинет и закрыл дверь.

— Смотри, Рэй, изведешь себя вконец, — предупредил Боб. — Сходил бы пообедал. Пускай Даги поработает для разнообразия.

Ты стиснул Тоулов локоть и взмолился:

— Еще один допрос! Всего один!

Тоул вперил взгляд в тесное пространство поверх твоего плеча.

— Ладно, Рэй, — наконец произнес он. — Ты поймал мерзавца — имеешь право довести дело до конца. — И покосился на твою руку. Пристыженный, ты расцепил пальцы. — Только я остаюсь при своем мнении. Ты посмотри, на кого ты похож.

Возразить тебе было нечего. Накануне, уже ночью, ты явился к Труди в стельку пьяный. Вы поссорились, ты заснул у нее на кушетке и утром пошел прямо на работу.

— Извините, — сказал ты. — Постараюсь взять себя в руки.

Тоул, судя по виду, не очень-то поверил.

— Оставь свои «почему» для психотерапевтов. Выясни на счет других пропавших детей.

— Спасибо. Буду выбивать из него подробности, как вы советуете. — Вы с Тоулом растерянно посмотрели друг на друга, ни один из вас не представлял, что говорить дальше. Наконец ты выдавил что-то насчет пойти пообедать и поплелся в Стокбридж.

После, уже в баре «У Берта», ты смотрел «Скай ньюс». Показывали Роберта Эллиса. Вновь на свободе, теперь начитанный и с образованием, он наслаждался статусом полностью оправданного.

— Мне очень жаль родных и близких Стейси Эрншоу и Ньюлы Эндрюс. Они заслуживали того, чтобы знать имя убийцы, но были вынуждены долгие годы довольствоваться ложью.

Впрочем, еще больше мне жаль родных Бритни Хэмил. Пока я гнил в тюрьме, этот выродок разгуливал на свободе — и сделал с девочкой такое, о чем даже говорить страшно. — И предупредил: — Теперь головы полетят.

— Эллис стал героем для позабывших о том, чем он занимался на могиле Ньюлы Эндрюс. Тебя же не отпускало тревожное чувство, и вот какое: будь Эллис столь же красноречив несколько лет назад, он, вместо того чтобы провоцировать тюремные потасовки, пожалуй, не один народ в войну бы втянул.

Ты не мог этого вынести; ты чуть не бегом побежал в туалет и сделал себе кокаиновую дорожку.

Пришло — и сохранилось до самого участка — хладнокровие. Ты возвращался на работу с ощущением, что раскусил Хорсбурга. В комнате для допросов тебе удалось произнести бесстрастным тоном:

— Ты делал вид, что починяешь какую-то фигню в своем фургоне, а сам из окна отслеживал Бритни. Ждал, пока она приблизится — и окажется отгорожена фургоном от возможных свидетелей. Ты схватил девочку, затолкал в фургон, запер, пожалуй, заклеил ей рот скотчем, а может, воспользовался рогипнолом или хлороформом и забрался в кабину. Так было дело?

— И рванул в свое жуткое логово, чтобы не спеша насладиться добычей. — Хорсбург расплылся в улыбке. — А вы не глупы, инспектор Леннокс. Вы случайно не на факультете информационных технологий учились? Не в Оксфорде, конечно, но все же в сравнительно приличном заведении. Может, вы даже и бакалавр…

— Заткнись, урод.

Хорсбург напустил на себя обиженный вид, через секунду сменил его на вид разочарованный, презрительно вскинул брови.

— Только вы кое-что проворонили. Небось не одну милю пленки с могилки просмотрели, все глаза сломали. Как у вас со зрением?

Ты почувствовал, что Хорсбург тебя провоцирует. Внезапно осознал: за вами сквозь зеркальный экран наблюдают твои коллеги.

— Что?

— Вы помните, где впервые появился человек в дождевике?

— В Уэлвине.

— А вот и нет. Я говорю о своем первом появлении в Эдинбурге. — Для пущего эффекта мерзавец выдержал паузу. Тебе показалось, что комната увеличивается в размерах, Хорсбург удаляется от тебя. — Ну же, Леннокс. Видеозапись с камер слежения в занюханном торговом центре, из бургер-бара. О ней-то вы и забыли.

Тебе стоило немало труда держать себя в руках.

— Дальше.

Мистер Кондитер обрушил, низверг на тебя хохот, долго сотрясался в фальшивых попытках успокоиться.

— Я, пожалуй, вас переоценил. Просмотрите запись из торгового центра. Ту, что сделана накануне похищений, вечером, когда мамаше вздумалось отвести дочек в грязную забегаловку.

Будь вы поприлежней, вы бы меня засекли. Я был в своем верном дождевике. Но вы, инспектор Леннокс, вели мое дело спустя рукава.

Ты ощущал на себе взгляды остальных — Тоула, Гиллмана.

Ложное зеркало усиливало эффект. Ты знал: смотрят не на Хорсбурга.

— Я бросил в урну самодельную бомбочку. Маленький взрыв отвлек всех троих, они уставились в окно. Дети так любят огонь! Тут-то я и подменил Тессе напиток. Вместо спрайта — я знал, она его любит, она всегда его просила — подсунул свой коктейль. Я рассчитывал, что назавтра Бритни пойдет в школу одна. И не зря рассчитывал. — Кондитер развалился в лучах самодовольства. — Остальное случилось примерно как вы сказали. Портфель и учебники я выбросил, главным образом чтобы вам интереснее было. Подразнить вас хотел. Меня заводила мысль, что в каждой моей шалости вам мерещится некий знак.

Но вы ведь… вы ведь и не подумали просмотреть запись из забегаловки, сделанную накануне похищения? Схалтурили, а, Ленни?

Ты вскочил, бросился к Мистеру Кондитеру и вцепился ему в горло. Но, хотя его тело не напряглось, не сделало попытки сопротивления, в выпученных глазах не было страха. Напротив, вялый резиновый рот сложился в гаденькую улыбочку; Кондитер походил на куклу в руках чревовещателя. Ты услышал придушенный, почти потусторонний голос:

— Приятно, да?

— А затем Гарет Хорсбург медленным, небрежным жестом взялся за твои гениталии. Ты застыл, похолодел от прикосновения выродка к твоему пенису, потому что внезапно с ужасом понял: у тебя эрекция. Ты разжал пальцы, попятился, тут в комнату для допросов ввалились Гиллман с Нотменом.

— Вот и до вас стало постепенно доходить, — прохрипел Мистер Кондитер, потирая шею.

И тебе показали, как такие дела делаются. Гиллман скользнул за спину Хорсбургу. Высокомерие в глазах извращенца сменилось предчувствием. Испуганный, он пытался вернуть себе присутствие духа, готов был заговорить, и вдруг Гиллман произнес ровным, спокойным голосом, будто речь шла о погоде: