Во власти Золотого Бога - Константин Викторович Еланцев
– Отношениях? – Уварова хохотнула, – Вы всерьёз допускаете отношения между сороколетней женщиной и тридцатилетним юношей? Смешно!
– Ну, не таким уж и юношей…. – попытался вставить Черкашин, – Кстати, Вас видели вместе в день его исчезновения.
– А вот Вы о чём…. – Уварова подошла к небольшому окну, – Да, он оказывал мне знаки внимания. Даже более, чем знаки, – она повернулась к Черкашину, – Смотрел такими влюблёнными глазами так, что мне становилось не по себе. Представьте!
Черкашин смотрел на эту женщину и верил ей, понимал, что смысла лгать следователю никакого не было. Уже не скрывая эмоций, она пыталась освободиться от тяжести какого-то своего рокового слова, сказанного, вероятно, в тот злополучный вечер.
– Что Вы ему тогда сказали?
Уварова снова присела на скамейку и взяла руку Черкашина:
– Николай Иванович, дорогой, послала его подальше, вот и всё! Это я на вид хрупкая и безобидная. Жизнь, знаете ли, защищаться научила!
– А почему из Иркутска и сюда?
– Сама напросилась. Здесь глушь, людей практически нет. Не было, вернее. А сейчас геологи второй сезон землю роют. Опять шум, мужики…. А у меня аллергия на них.
– Интересно! – на этот раз поднялся Черкашин, осторожно убрав ладонь Уваровой со своей, – А как же напарник Ваш Соловьёв? Мужик ведь!
– Женя для меня не мужик, он друг! Тоже вздыхатель, но преданный, тактичный. Такие люди, Николай Иванович, никогда не переходят грань межу «можно» и «хочется», понимаете? Мы и спим в разных комнатах, если заметили! Да, я готовлю и еду, и стираю, если надо, но не более того! Он и сюда приехал вслед за мной, чему я вовсе не удивилась.
– Кстати, где он? – спохватился Черкашин.
– В тайге, где же ещё! Здесь либо на площадке, либо в тайге. А он человек опытный, в бодайбинской глуши медведя ножом валил. Не верите? Это правда, мне старатели рассказывали в самолёте, когда на землю летели. Так вот…. А сейчас ягода, сезон в разгаре, вот в свободное время и отлучается.
– Понятно, давайте к нашим баранам…. – хмыкнул Черкашин, – мне очень важно знать, как отреагировал Холодов на Ваши слова. Вспылил, расстроился…. Как?
– А…. Вспылил, конечно! Я, говорит, из тебя королеву хотел сделать, терем построить, в шелка одеть! Правда-правда, так и сказал! А я засмеялась и ушла.
– Не видели, куда он пошёл?
– Вниз по реке отправился, что-то ворчал про себя, но я не слышала что. А рядом мальчишка крутился, сын охотника местного. Это он про наш разговор рассказал?
Черкашин промолчал. Нет, не тянул этот человек на дельца, да ещё в золотом бизнесе. Слишком проста, открыта. Или Черкашин потерял хватку, или на самом деле Уварова никакого отношения к делу не имеет. Золото золотом, но только в первую очередь Холодова найти надо. Это в первую очередь! Как говорится «ну, а золото, а золото потом»!
Черкашин попрощался и ушёл в свою палатку. Он лёг на раскладушку и ещё раз проанализировал собранную информацию. Если и было преступление, то он выделил для себя основных подозреваемых: начальник отряда Фросин, сторож заготконторы Двигун и метеоролог Соловьёв. Могли быть и рабочие, и охотники-промысловики, но основных было трое.
Наибольший мотив был, конечно, у Соловьёва. А как же – конкурент за сердце Уваровой! К тому же Соловьёв, как понял Черкашин, таёжник опытный, для него спрятать тело пару пустяков. И, вероятно, ножом неплохо владеет, раз на медведя ходил.
Фросин производит благоприятное впечатление, но слишком амбициозен, обидчив. Таит зло на начальника экспедиции. Тот срезал его диссертацию. Но какое отношение это имеет к делу Холодова? Никакого…. И всё-таки надо к нему присмотреться! А у него больше всех возможностей избавиться от рабочего: никто не контролирует его уходы и приходы. Мотив? Может, видел Холодов что-то, слышал….
Двигун скрытен, неразговорчив. Информацию о нём привезёт участковый Кузьмин. На факторию должен прийти пакет из прокуратуры на имя следователя Черкашина. Информация не только о Двигуне – обо всех более-менее контактирующих с Холодовым.
Да, завтра надо прочесать близлежащую тайгу. Никто ведь по-настоящему и не искал. Скорее всего, походили, покричали….. А сегодня вечерком по охотникам пройти надо, побеседовать. У них глаза зоркие, может, и заметили чего. Сами на контакт с органами не пойдут – это Черкашин знал по своему опыту. А дня через два и участковый Кузьмин должен появиться. Как он там?
В палатку заглянул рабочий:
– Вас там завхоз к себе зовёт, по рации что-то есть!
Голова скрылась. Черкашин накинул штормовку, что ещё загодя ему выделил Зубов. Что там? Скорее всего, из районной прокуратуры….
На связи, действительно, был районный прокурор. Он сообщил, что присланные из краевой прокуратуры документы отправлены с нарочным на факторию майору Кузьмину.
Так же поинтересовался ходом расследования. Услышав, что Черкашин пока собирает информацию, разочарованно повесил трубку.
«Ладно, хоть не азбука Морзе!» – усмехнулся следователь.
Вспомнилась информация про «законсервированного» агента. Ходит, поди, рядом, видит его и посмеивается. Этим агентом может оказаться любой, на которого и подумать-то никогда не сможешь. Тот же Зубов! Притих после отлёта Волошина, не покрикивает на рабочих, не суетится. Возможно, и вправду агент, но только волошинский!
Может, из геологов кто…. Нет, не из геологов – они второй сезон работают, а агент здесь давно живёт, за своего среди местных. Вот и получается, либо кто-то из промысловиков, либо кто-то….
Черкашина, как шарахнуло по голове: Уварова что ли?!
5.И нет конца таёжным тропам
С утра Черкашин обошёл промысловиков.
– Отчего же не помочь следствию? Поможем! – скорее для себя говорил Сорокин, охотник местной заготконторы, собирая панягу, рюкзак с особым каркасом для удобной переноски груза, – На сколько идём?
– Сутки, максимум двое! Фёдор…. Отчества не знаю, – Черкашин помедлил, – Помните этого рабочего? Ну, Холодова?
– Так, шапочное знакомство. Сашка с Антоном подтянуться?
– Да, я их предупредил!
Сашка с Антоном – это местные промысловики Нефёдов и Старостин.
– А что вы все по домам сидите? Ягода ведь… – Черкашин внимательно всмотрелся в лицо Сорокина.
– Себе дороже, Николай Иванович! Не дай бог что, затаскают потом по органам! Только… ходил я в тайгу. Не хотел говорить, да всё-равно ведь узнаете…. Аккурат в тот день, когда парнишка этот пропал.
– Да? – удивился Черкашин.
– И непросто ходил… – охотник замялся, – Я его на тот берег перевёз.
– Ну-ка, ну-ка….
Следователь почувствовал, что наметился первый след, первая ниточка.
Сорокин походил немного, присел возле Черкашина:
– Я домой возвращался, полный горбовик брусники набрал. Ягода у нас на другом берегу: там и поляны побольше, и ягода покрупнее. А он как раз по этому берегу шёл.
– В сторону Тумбенчи?
– Да. И ещё рюкзак у него был. Тяжёлый. Я думаю килограммов на пятнадцать – очень уж тяжело он его поднимал!
– А дальше?
– Увидел меня, рукой помахал. Перевези, говорит, на ту сторону. А зачем на ту, спрашиваю, здесь и тропа до шиверы, до перекатов то есть, набита. А там
