Джон Карр - Капкан для призрака
— Мистер Филдинг, — с ледяной вежливостью перебил его Гарт, — будьте настолько добры и проводите полковника Селби к двери.
— Не могу, доктор. По телефону передали записку, которую мы не можем оставить без внимания.
— Мистер Филдинг! — Гарт сосчитал до трех. — Будьте настолько любезны и проводите полковника Селби до дверей. Его шляпа и трость в комнате ожидания. Будьте так любезны.
— Прошу прощения, доктор.
Грохот автомобильного мотора перешел в рычание, и автомобиль удалился по Харли-стрит. Когда Майкл и полковник Селби вышли, в приемной была абсолютная тишина. Гарт стоял у письменного стола и глядел на столешницу, на которой лежала писчая бумага, однако нельзя было сказать, что он ее видел.
В этот момент кто-то кашлянул. Гарт поднял взгляд от стола. С порога из-под своего котелка с продавленным верхом на него равнодушно смотрел инспектор Джордж Альфред Твигг.
— Похоже на то, доктор, что сегодня вечером нам суждено встречаться.
— Поскольку вы следите за мной, наши встречи попросту неизбежны. Надеюсь, вам не пришлось долго ждать на улице?
— Ну, как сказать. Вы позволите войти?
— Приемную, как правило, считают частным помещением. Однако прошу, входите. По крайней мере, так мне удастся быстрее избавиться от вас. Прошу прощения, но сейчас мне необходимо на минутку выйти.
— А?..
— Всего лишь на минутку. Мне нужно проверить кое-что в комнате ожидания для пациентов. — Гарт приветливо показал на черное кожаное кресло. — Устраивайтесь поудобнее, инспектор. — И вышел в холл.
Гарт полагал, что Бетти по-прежнему находится в библиотечке. Дверь туда была закрыта. А полуоткрытая входная дверь пропускала внутрь туманный свет уличных газовых фонарей. Гарт направился в комнату ожидания, открыл дверь и осмотрелся, стоя на пороге.
Два окна с кружевными занавесками выходили на улицу. У полковника Селби, очевидно, было достаточно времени, чтобы выкурить по крайней мере одну сигару; ее раздавленный окурок лежал в фарфоровой пепельнице на столе посреди комнаты, в которой был спертый воздух. В этой унылой комнате, отмеченной эмоциями тех, кто здесь ожидал, на столе над раскрытыми журналами светила лампа из мозаичного стекла. На журналах лежал открытый на фронтисписе только что изданный шестишиллинговый роман под названием «Чьей рукой?»
Гарт не мог видеть на улице ни полковника Селби, ни Майкла Филдинга, однако расслышал несколько неразборчивых слов полковника. Кроме того, он слышал, как Майкл, дуя в специальный свисток, подзывающий кэб, непрерывно повторял одиночный сигнал, которым вызывают четырехколесный экипаж.
— Миссис Бланш Монтэг, — сказал вслух Гарт.
Одним свистком подзывают четырехколесный экипаж, двумя — двухколесный кэб, тремя — автокэб. Пока вновь и вновь раздавался свисток, Гарт не двигался с места. Он не подходил к открытой книге, лежащей на столе в комнате ожидания; этот выпуск был ему знаком. Вместо этого он воспроизводил в памяти воспоминания о той ночи, когда вместе с Винсентом Боствиком ехал — тоже в четырехколесном экипаже — по крутым улицам Хэмпстеда к дому на Нэгс-Корнер.
Они ехали от Свисс-Коттедж по Фитцджонс-авеню до холма, который кэбы преодолевают с трудом даже тогда, когда нет грязи. На Черч-Роу они повернули направо, а вокруг кладбища и церкви Святого Иоанна ехали по узкой и еще более крутой улочке, напоминающей проселочную дорогу.
Дом полковника Селби окружала высокая кирпичная стена с двумя воротами из ажурных металлических прутьев. Хотя он и не слишком богат, очевидно (это сказал Винс), у него, кроме пенсии, имеются еще какие-то источники дохода. В одном углу сидела миссис Монтэг, грузная особа с расцвеченными серебром черными волосами. Марион смеялась. В том доме три человека совершили самоубийство.
— Ну, хватит! — сказал себе Гарт.
Он повернулся, быстро пошел обратно в приемную и там в изумлении остановился.
Инспектор Твигг спокойно сидел в большом кресле, а его котелок валялся возле него на полу. В руках инспектор держал черный портфель с позолоченной монограммой «Д. Г.» над замком, портфель, который Гарт оставил на телефонном столике в холле. Твигг поднял портфель и похлопал по нему.
— Он заперт на замок.
— Естественно.
— Он закрыт. Может, вы его откроете?
— Не открою! — Гарту потребовалось приложить немало усилий, чтобы овладеть собой. — Могу сказать вам, инспектор, что мне редко приходилось встречать людей, которые могли бы сравниться с вами в чистейшей, ничем не омраченной грубости. Встреча с вами дает массу свежих впечатлений. Она доставляет почти истинную радость. У вас имеется разрешение на обыск?
— Нет, пока еще нет.
— В таком случае этот портфель останется закрытым.
У Твигга на лбу появилась красная полоса. Он устремил взгляд в угол приемной, где ширма закрывала умывальник, а также плащ и цилиндр Гарта. Внезапно он перевел взгляд своих злых глаз на Гарта и уставился на его смокинг.
— Вы, джентльмены, все на один лад. Думаете, что мир принадлежит вам. Думаете, можете делать все, что вам захочется, когда вам захочется и как вам захочется. Но, возможно, это будет продолжаться не слишком долго, и вы станете жалеть, что не захотели мне помочь, когда у вас была для этого возможность.
— Значит, мы снова возвращаемся к вопросу о том, не ведет ли кто-то двойную жизнь?
— Именно так!
— Что вам, собственно, угодно? Выкладывайте!
— Минуточку, минуточку, у вас нет причины волноваться, — энергично предупредил Твигг. — Для этого у вас нет ни малейшей причины. Сейчас я скажу вам, в чем дело. Речь идет об одной особе из круга ваших друзей, у которой есть странные увлечения. Кое-кто мог бы даже отмахнуться от этого, потому что дама чуточку эксцентрична…
— Дама?
— Ну, я всегда так выражаюсь. Мистер Каллингфорд Эббот тоже отмахивается, но я хожу в церковь и называю это совсем по-другому. Впрочем, дело не в этом. Нас не касается, как эта дама ведет себя или какая у нее репутация, до тех пор пока она держится в рамках закона. Однако она не держится, доктор. Нет, не держится. Поэтому я предостерегаю вас.
— Гм. От чего вы меня предостерегаете? Если существует какое-нибудь бессмысленное обвинение против миссис Боствик…
— Против миссис Боствик? — повторил инспектор.
Он медленно встал и в холодном неуютном освещении казался огромным и широкоплечим.
— Разве кто-то говорил что-нибудь о миссис Боствик? — спросил он. — Кто вообще упоминал о миссис Боствик? На тот случай, если вы еще не догадались, сообщаю, что я говорю не о миссис Боствик. Я говорю о вашей близкой знакомой леди Калдер.
Глава 3
— Что это за шутки, инспектор?
— Это вовсе не шутки. Разве что, возможно (обратите внимание, как я осторожно выражаюсь), разве что, возможно, вы позволили себя дурачить, когда думали, что никто ничего не замечает. Послушайте, эта леди Калдер… Вы знаете, кто она такая?
— Вдова, мужа которой звали сэр Гораций Калдер. С 1900 по 1905 год он был губернатором Ямайки. Умер в 1905 году.
— Нет! — Твигг широко раскрыл глаза. — Это известно! Она хитра, это надо признать. А знаете ли вы, что она за человек?
— Что она за человек?
— Вы ведь хорошо слышите, а я говорю достаточно понятно. Вы ведь познакомились с ней в Остенде, не так ли?
— Да.
— Прошлым летом, верно?
— Да, если вас это интересует.
— Она приехала туда из Парижа, где провела шесть месяцев. Что она делала в Париже?
— Этого я вам сказать не могу.
— Зато я могу, — заявил Твигг. Портфель он положил на письменный стол, при этом серебристый замок ярко блеснул. — До того как выйти за престарелого сэра Горация, она была одной из четырех красивых сестер, которые все родились где-то в Германии и все научились танцевать, чтобы иметь возможность выступать на сцене. Точнее говоря, в «Мулен Руж» в Париже. Но этот престарелый джентльмен хорошо обеспечил ее. Поэтому должна существовать какая-то причина, почему в прошлом году она вернулась туда, хотя у нее не было необходимости развлекаться тем способом, о котором мы не станем распространяться. Мне эта причина неизвестна. Да она меня и не интересует. Но что она за человек, могу сказать вам точно и уверенно. Это шантажистка и проститутка по призванию.
— Что?! Будет лучше, если вы немедленно возьмете ваши слова обратно!
— Обратно? Обратно?! — лениво передразнил Твигг Гарта. — Это звучит красиво, что да то да. Это звучит фантастически в устах джентльмена, который разбирается в людях и думает, что глядит на невинность с глазками, чистыми, как утренняя роса, а потом оказывается, что из него делали дурака.
— Это вам дорого обойдется! — сказал Гарт и быстро сделал шаг вперед.
— На вашем месте я бы не пытался делать глупости, доктор. Возможно, вы достанете до меня оттуда, а возможно, и нет. Но если вы попытаетесь сделать что-нибудь полицейскому, то увидите, что для вас это плохо кончится. К тому же появится прекрасный материал для газет. Разве не так? Такое небольшое сообщение об известном специалисте с Харли-стрит.
