Александр Войнов - Неравный брак
- Вопрос резонный и своевременный, - ответил Зиновий, - я один остался. Да, и годы уже не те, как раньше. Вашу кандидатуру еще Орест предложил, вместо Казимира. Очень вы ему приглянулись. У меня на руках десять готовых экземпляров. Это, по минимуму, миллион долларов. А, в Европе, все полтора. Плюс, оборудование и технология. Если захотим продолжить. Но, если честно, мне и половины миллиона хватило бы. А, оборудование я вам уступлю тысячь за двести. Но, только, когда мы разбагатеем. Не раньше. Но, есть главное условие. Не знаю ваших материальных возможностей. Потянете ли? - Зиновий с сомнением осмотрел неказистое жилище Германа. - Ваш пай входа в дело, это золотая Николаевка достоинством тридцать семь рублей и пятьдесят копеек.
- Предложение заманчивое, нужно взвесить свои возможности. Скорее всего, придется влезть в долги, - подумав ответил Герман. - Отвечу через три дня.
В ту же ночь он, через знакомый стадион, пробрался, к разваливающейся по кирпичикам, всеми забытой, допотопной водонапорной башне и откопал свое сокровище. Монета, казалось, ждала его прихода, и охотно пошла в руки. Герман развернул монету и поднял над головой. На фоне башни, напоминавшей старинный, разваливающийся и обветшалый замок, он сравнил ее с вышедшим желтым диском луны. Сравнение было в пользу монеты.
Образ, залитого лунным светом, призрачного замка цепко въелся в разум и, незванным гостем, проникал в душу. Казалось, что в этих стенах, до сих пор, скользит невидимая тень Латуровского игрока. Далекий фантом навязчиво стоял перед глазами, рассеивая внимание. По дороге домой Герман передвигался, как лунатик и чуть не попал под черный “внедорожник", напоминавший, перевернутый на бок, платяной шкаф. Автомобиль резко затормозил. Из приоткрырого окна он услышал в свой адрес собачий лай и несколько, не совсем литературных, выражений.
- Вы, о развалины, навеки остались в сердце моем. Коль меня хулит невежа, значит, близок я к совершенству, - прошептал кладоискатель и растворился в темноте.
В двухместном купе спального вагона царил полумрак. Зиновий отодвинул к окну звенящие, от стука колес, чайные стаканы и взял из рук Германа золотую монету. При свете ночного фонаря, он стал ее внимательно изучать через увеличительное стекло.
- Старая знакомая, - заметил он глубокомысленно, - узнаю ее по царапине на профиле императора. Точно такие я сделал вручную и на копиях. Не спрашиваю, как она к вам попала. Догадываюсь, что мы оба виноваты перед Казимиром. Но, ни о чем не жалею. Повторись, поступил бы так же. Всегда ненавидел этого выскочку. А, если честно, то и завидовал его непрерывному куражу. В особенности, успеху у женщин. Даже в таком возрасте он мог пустить им пыль в глаза. Когда он обвинил меня в краже этой монеты, я понял, что жить мне осталось недолго. И, решил его опередить. Этим обвинением он подписал себе смертный приговор. Да, и доля, в тридцать три и три в периоде процента, меня не устраивала.
Зиновий откинулся на подушки и закрыл глаза. Казалось, что он хочет лучше вспомнить и еще раз пережить недавние события.
- У меня был ключ от входной двери в магазин. Той ночью я им воспользовался, постучал к нему в кабинет и окликнул по имени. Казимир, с недовольным видом, открыл и получил пулю в голову. Он был горделивый и самовлюбленный человек. Никого не признавал. За что и поплатился. И, умер стоя, как ему и подобало. На пол упала толко его земная оболочка. А, его душа осталась в вертикальном положении. Я натянул перчатки, достал из стола ключи и открыл сейф. Десять фальшивых, но очень дорогих для меня монет, лежали на верхней полке. Я прибрал их к рукам, закрыл сейф и полжил ключи на старое место.
- Смерть Ореста, тоже ваших рук дело? - безучастно глядя в окно, поинтересовался Герман.
- Он обо всем догадался. Только у меня был ключ от входной двери. Не было другого выхода, - подтвердил Зиновий, и, подумав, спросил:
- А, знаете для чего я вам это рассказал? Ведь, мог бы и промолчать?
- Для чего же? - полюбопытствовал Герман, внимательно вглядываясь в собеседника.
- Для того, что бы у вас не было и мысли достать из-за спины бубнового туза.
Глубокой ночью, когда новоиспеченный компаньон заснул сном праведника, Герман вышел в тамбур и включил диктофон. Голос Зиновия, несмотря на аккомпанирующий стук колес, звучал разборчиво и четко.
“Вот и закончено мое первое приватное расследование, - подумал Герман. - Убийца найден и улик более, чем достаточно. Я стою перед выбором. Как поступить? Обратиться к мадам Милорадович за обещанным вознаграждением, размер и форма которого, пока еше, не оговорены? Или, пуститься во все тяжкие, и стать богатым и свободным человеком? Оба варианта имеют свои положительные и отрицательные стороны. Но, как бы то ни было, профессия частного детектива мне подходит и не буду сбрасывать ее со счетов”.
А. В.
