Кейт Саммерскейл - Подозрения мистера Уичера, или Убийство на Роуд-Хилл
Урч и Морган попросили провести их к погребу, но он оказался заперт. Ключ был у одной из старших дочерей мистера Кента, но полицейским не хотелось привлекать членов семьи к своим розыскам. Они вернулись в гостиную, намереваясь поискать «следы ног» — Урч называл их «отпечатками»: криминалистика как наука только зарождалась, и терминология еще не сформировалась. Вскоре Элизабет Гаф обнаружила на белом половике из грубой шерсти, лежащем у окна на ковре, отпечатки двух больших, подбитых гвоздями подошв. Однако быстро выяснилось, что их оставил констебль Урч.
Миссис Кент послала свою падчерицу Констанс к преподобному отцу Пикоку с просьбой прибыть на Роуд-Хилл. Вместе с женой, двумя дочерьми, двумя сыновьями и пятью слугами Эдвард Пикок проживал неподалеку от церкви Иисуса Христа — в трехэтажном приходском доме готического стиля. С Сэмюелом они дружили, а жилище священника к тому же располагалось всего в нескольких минутах ходьбы от дома Кентов. Викарий согласился принять участие в поисках.
Сапожник Уильям Натт, живший со своими шестью детьми в одной из развалюх рядом с хозяйским домом, работал у себя в мастерской, когда до него долетели слова хозяина постоялого двора Джозефа Гринхилла: тот рассказывал кому-то об исчезновении Сэвила. Натт поспешил в дом. «Я сам отец, — говорил он, — и просто должен был узнать побольше о том, что случилось». По определению репортера газеты «Вестерн дейли пресс», у Натта была «странная внешность»: «тощий, костлявый мужчина с лицом землистого цвета и повязкой на глазу; таких называют „недотепами“; к тому же у него есть привычка скрещивать на груди свои исхудалые руки; при этом кисти их бессильно свисали вниз». Прямо у ворот Натт столкнулся с местным фермером Томасом Бенгером, гнавшим коров. Бенгер предложил Натту объединить усилия, но Натту не хотелось заходить без разрешения на чужую территорию, о чем он и сказал Бенгеру, добавив, что ему не по душе самовольничать на хозяйской земле. Бенгер, наслышанный о том, что Сэмюел Кент обещал Урчу и Моргану десять фунтов, если те отыщут мальчика, уверил, что никто не будет особенно возражать, если они примут участие в поисках.
Продираясь сквозь густой кустарник, примыкающий к подъездной дороге, ведущей к парадному входу в дом, Натт заметил, обращаясь к Бенгеру, что, если ребенок не нашелся живым, они могут обнаружить труп. Как раз в этот момент он шагнул вправо и наткнулся на дворовый туалет для слуг. Бенгер следовал за ним. Они заглянули внутрь: на полу застыла лужица спекшейся крови.
— Ну вот, Уильям, — сказал Бенгер, — вот что нам суждено было увидеть.
— О Господи, — откликнулся Натт. — Как раз то, о чем я только что говорил.
— А ну-ка, Уильям, принеси чем посветить.
Натт направился к черному ходу дома и коридором прошел на судомойню. Тут была Мэри Холком, мать садовника. Два раза в неделю она занималась у Кентов всякой черной работой. Натт попросил дать ему свечу.
— О Господи, Уильям, что случилось? — испуганно посмотрела на него Мэри.
— Успокойся, — сказал он. — Мне просто ненадолго нужна свеча, получше разглядеть кое-что требуется.
После ухода Натта Бенгер приподнял крышку сиденья с отхожего места и принялся всматриваться, надеясь, что глаза его, привыкнув к темноте, что-нибудь увидят. «Не отрывая взгляда от одного и того же места, я понял, что постепенно вижу лучше, вот и заметил внизу что-то похожее на одежду. Я опустил руку и вытащил одеяло». Оно было пропитано кровью. А в двух футах под сиденьем, на щитке, частично закрывавшем сливную яму, было видно тело мальчика. Сэвил лежал на боку со слегка подвернутой ногой и откинутой в сторону рукой.
— Иди сюда, — окликнул он Натта. — Боже мой, это же он.
Глава 2
РАСТЕРЯННОСТЬ И УЖАС
30 июня — 1 июля
У мальчика, которого Томас Бенгер поднял из ямы, голова запрокинулась и на шее обнаружился свежий разрез.
«Головка у малыша еле держалась», — объяснил Уильям Натт на судебном заседании, рассказывая о событиях того дня.
«Его горло было перерезано», — подтвердил Бенгер, — и все лицо забрызгано кровью… у рта и под глазами залегли легкие тени, но вообще-то он выглядел вполне умиротворенным. Глазки были закрыты. «Выглядел умиротворенным» в данном случае означает «выглядел успокоенным».
Натт расстелил одеяло на полу «скворечника», и Бенгер положил на него ребенка. Они завернули труп, и Бенгер, который был сильнее, взял его на руки и понес в дом. Урч и Морган видели, как он пересекает двор. Фермер прошел на кухню.
Тело Сэвила, уже застывшее, положили на стол у окна; наверху, в детской, простыня и подушка на кроватке мальчика еще сохраняли очертания его фигуры и головы. Появились старшие сестры — Мэри-Энн и Элизабет; на руках у последней была малышка Эвелин.
«Слов не найти, чтобы описать их ужас и изумление, — говорил Натт. — Мне показалось, что их ноги не держат; я поддержал обеих и вывел в коридор».
Няня тоже была на кухне. «Я сказал ей, — продолжал Натт, — что она, должно быть, спала как мертвая, если не слышала, как мальчика уносят из комнаты. Она ответила — вернее, огрызнулась, — что я, дескать, ничего не смыслю в таких делах». Элизабет Гаф призналась, что только сейчас, увидев тело Сэвила, завернутое в одеяло, осознала, что именно им она укрывала его, укладывая спать накануне. В то же время констебли Урч и Джеймс Морган, а также миссис Кент утверждали, что няня упоминала об исчезновении одеяла еще до того, как тело было обнаружено. Ее противоречивые показания в том, что касается одеяла, в дальнейшем заставят следствие включить ее в круг подозреваемых.
Слуг и все увеличивающееся скопление деревенского люда во дворе направили на поиски следов убийцы и орудия преступления. Дэниел Оливер обратил внимание Урча на отпечатки ног на лужайке под окном гостиной: «Кто-то здесь явно был». Но Эллоувей сказал, что это его следы: накануне вечером он провозил здесь тачку.
У двери в туалет Эллоувей обнаружил клочок газеты со следами крови: пяти-шестидюймовый прямоугольник был сложен и еще не просох. Могло показаться, что им вытирали лезвие ножа или бритву. В отличие от названия газеты дату выпуска — 9 июня — можно было разглядеть. «Не выбрасывай эту штуковину, — посоветовал Эллоувею фермер Эдвард Уэст, — она может помочь разобраться в деле». Эллоувей отдал бумажку мяснику и по совместительству окружному констеблю Эдварду Миллету, осматривавшему клозет. По его подсчетам выходило, что крови на полу наберется на две столовые ложки, и еще около литра впиталось в одеяло. Уэст утверждал, что пятно засохшей крови на полу было «величиной примерно с мужскую ладонь».
Наверху Элизабет Гаф причесывала миссис Кент. Раньше она была камеристкой и на новом месте совмещала уход за детьми с прежними обязанностями. Сэмюел распорядился, чтобы с женой не заговаривали о мальчике, и няня ни слова не сказала хозяйке о том, что ребенка нашли мертвым, но когда миссис Кент спросила, где же все-таки ее сын, она ответила: «О, мэм, это месть».
Едва в доме появился преподобный Пикок, как ему сообщили, что Сэвила нашли, и показали тело. Он тут же запряг лошадь и отправился следом за Сэмюелом. У заставы на въезде в Саутуик он остановился.
— Слышали, преподобный, что случилось на Роуд-Хилл? — спросила Энн Холл.
— Мальчик нашелся.
— Где же? — полюбопытствовала привратница.
— В саду.
О том, что нашелся он мертвым, Пикок умолчал.
Вскоре он догнал Кента.
«Боюсь, у меня дурные новости, — заговорил он. — Мальчика нашли убитым».
Сэмюел Кент развернул экипаж в обратный путь.
«Дорога много времени не заняла, — рассказывал он. — Ехали так быстро, как только могли».
На заставе Энн Холл спросила:
— Так что, сэр, мальчик нашелся?
— Да — убитым, — на ходу бросил Кент.
Отец уехал, и за домашним доктором Джошуа Парсонсом пришлось идти Уильяму Кенту. Подросток стремительно зашагал по узкой тропинке, ведущей в деревню. Доктор был у себя дома на Гус-стрит. Уильям сообщил ему, что Сэвила нашли в туалете с перерезанным горлом. Парсонс немедленно направился на Роуд-Хилл, взяв с собой в экипаж Уильяма.
«Когда мы приехали, — вспоминал доктор, — молодой мистер Уильям провел меня через черный ход — ведь он не знал, известно ли о случившемся матери. Так я оказался в библиотеке».
Сэмюел уже вернулся. Он поздоровался с Парсонсом и протянул ему ключ от прачечной, расположенной напротив кухни, — туда перенесли тело мальчика.
«Вошел я один, — вспоминал доктор. — Труп уже полностью окоченел, из чего следовало, что мальчика убили по меньшей мере пять часов назад, то есть до трех утра. Одеяло и ночная сорочка были покрыты пятнами крови и грязью». Под «грязью» доктор Парсонс подразумевал экскременты. «Горло перерезано слева направо до шейного отдела позвоночника каким-то острым инструментом; рассечены все сухожилия, кровеносные сосуды, нервы, дыхательные пути». Парсонс также отметил, что, по-видимому, тем же предметом был нанесен удар и по телу: он рассек одежду и задел ребро, но крови пролилось немного.
