Джемма О'Коннор - Хождение по водам
– Так ты не едешь?
– Нет, дорогой, если ты не против. Я и так на пределе, – тихо проговорила она и улыбнулась.
– Хорошо, оставайся. Но тогда ты, Вэнджи, немедленно отправишься в постель. Тебе следует отдохнуть, ты ужасно выглядишь.
– Спасибо, – обрадовалась миссис Уолтер.
О'Дауд встал и положил ей на плечи ладони.
– Я считаю тебя самой потрясающей женщиной на свете и лучшим товарищем. Но абсолютно не собираюсь раскатывать по стране с этой юной особой, если ты не станешь меня слушаться. – Он принялся загибать пальцы. – А теперь так: ты позвонишь врачу, примешь болеутоляющее и немедленно ляжешь в кровать. Ради Бога, моя милая, ты прекрасно справилась с главной операцией. И нечего без толку расхаживать.
– Я приму ванну, – решила миссис Уолтер, когда им наконец удалось оторвать девушку от телевизора и усадить в машину на переднее сиденье.
– Надеюсь, с тобой будет все в порядке, Бэнджи. Когда вернусь, заскочу проведать. Хорошо? – спросил он, застегивая ремень безопасности.
– Только сначала позвони. Я собираюсь принять снотворное.
– Дельная мысль. И пообещай что-нибудь съесть.
– Обещаю. – Миссис Уолтер наклонилась, просунула руку в окно и потрепала его по щеке. – Джер, ты мой самый дорогой друг. Не представляю, что бы я без тебя делала.
– Раз уж я там буду, может, мне заскочить к мистеру Муру. Робертсону? – предложил О'Дауд.
Несколько секунд она обдумывала его предложение.
– Не стоит. – И улыбнулась девушке. Та с готовностью ответила ей милой невинной улыбкой.
Когда они выехали из Трианака, было четверть шестого. О'Дауд посмотрел на индикатор топлива – бензина оказалось немного. И поскольку дорога предстояла длинная, он решил завернуть на заправку. Но не заметил временно выставленного знака, который оповещал о том, что идет слив топлива, и угодил в ловушку, оказавшись в очереди за грузовиком, водитель которого куда-то ушел. Несколько минут он сидел, закипая от раздражения. Уже хотел подать назад, но в этот момент за ним остановился «рейнджровер» Крессиды Суини. Машина скрипнула тормозами и коснулась его бампера. Крессида вышла из автомобиля, за ней выпрыгнул Гил. Кресси выглядела бледной, утомленной. О'Дауд открыл дверцу и смерил ее взглядом. Когда изучал зад своего двухлетнего «мерседеса», на его лице не было ничего похожего на его обычную улыбку.
– Надо смотреть, куда едете, миссис Суини!
Крессида посмотрела.
– Прошу прощения, – пробормотала она. – Но это всего лишь бампер…
– Да, бампер, но могло быть и хуже…
Кресси казалась очень уставшей.
– Я же извинилась, – раздраженно заметила она. – Если есть повреждения, скажите сколько, я заплачу.
Сидевшая в «мерседесе» девушка помахала Гилу. Тот рассмеялся и помахал в ответ. Воодушевленная дружелюбием ребенка, девушка вылезла из машины, приблизилась и попыталась схватить его за лицо. На вид ей было лет восемнадцать или даже больше, однако вела она себя как ребенок. Гил испугался, отпрянул и умоляюще посмотрел на мать. Склонившийся над бампером и тщетно искавший хоть какие-нибудь повреждения О'Дауд выпрямился, подошел к девушке, взял за руку и, попытавшись оторвать от Гила, хотел усадить обратно в машину.
– Господи Боже, – проворчал он, поняв, что не может сдвинуть ее с места.
На них уже глазели прохожие. Крессида пришла на помощь сыну и после минутного колебания положила руку на плечо девушке. Та моментально переключила все свое внимание на нее, неловко обняла и склонила голову ей на плечо. Кресси погладила ее по длинным шелковистым волосам.
– Мама! – ревниво запротестовал Гил и прижался к ней.
– Ну что ты, маленький. – Крессида посмотрела на сына. – Давай поможем мистеру О'Дауду, – отчетливо произнесла она и, обняв за плечи мальчика и девушку, повлекла их к «мерседесу». О'Дауд легко и проворно прыгнул вперед и распахнул дверцу. Кресси достала из кармана полупустой пакетик с леденцами и протянула девушке. Та взяла несколько конфеток и провела ладонью по ее щеке.
– Ma… мама…
Наблюдавший эту картину Гил энергично затряс головой.
– Моя мама. Моя! – закричал он. Затем неожиданно рассмеялся, показал на себя. – Гил. Это Гил. – Ткнув пальцем в сторону девушки, спросил: – Кто?
– Это Алкиона, – тихо объяснил О'Дауд. Его лицо казалось непроницаемым.
– Как вы сказали? – заинтересовалась Крессида.
О'Дауд ответил не сразу, а заговорив, обратился к Гилу, хотя и понимал, что мальчик не мог его слышать.
– Неужели ты не знаешь Алкиону?
– Алкиона? – озадаченно переспросила Крессида.
– Очень странно, Гил, – продолжал О'Дауд. – Твой пала только что катал нас на яхте. Жаль, что тебя с нами не было. Мы получили огромное удовольствие. – Он впервые поднял глаза на Крессиду, и та уловила в его взгляде нечто недоброе. – Но не тревожься, – продолжал О'Дауд, – она никому не расскажет. Она не говорит. – Произнося эти слова, он с отсутствующим видом теребил мочку уха. Крессида проглотила застрявший в горле ком.
– Кто вы сказали? – спросила она.
О'Дауд неправильно ее понял. Он уселся на водительское место, ожидая, когда вернувшийся водитель грузовика освободит проезд, включил мотор и бросил через плечо:
– Ваш муж, миссис Уолтер и я. – И улыбнулся в открытое окно.
Крессида стояла у бензоколонки словно загипнотизированная и смотрела, как отъезжает «мерседес». А Гил, почувствовав неладное, без команды уселся в «рейнджровер». Женщине потребовалось несколько минут, чтобы стряхнуть оцепенение. Она села в машину, потрепала сына по щеке и проверила, застегну ли ремень безопасности. Обычно она объясняла Гилу каждое свое действие, однако на этот раз не проронила ни слова.
Глава пятая
Когда они подъезжали к Корибину, сердце Крессиды по-прежнему гулко стучало, а когда она заметила у дома машину В.Дж., тревога усилилась. Она завела машину в гараж и сидела, тупо уставившись на голую стену, пока Гил приканчивал пакет чипсов. В воздухе витал запах слегка прогорклого масла. Кресси замутило, зато мальчик радовался небывалой воле.
– Купаться, – наконец объявила мать, когда он смял пакет и подал ей. Она старалась сохранить спокойствие и улыбнулась сыну, хотя у самой тревожно сжималось сердце. – Купаться, – повторила она, открыв дверцу машины; сын ткнулся в нее лицом. – Умываться, затем сказка, затем…
– Кровать. – Мальчик скорчил гримасу.
Пальцы Крессиды дрожали так, что она едва сумела вставить ключ в замочную скважину. Затем постояла, как обычно в последнее время, когда, скованная страхом, входила в собственный дом. Иногда ей казалось, что она ощущает запах страха – ее собственного и Гила. Страх был разлит в коридоре. Сын тоже его чувствовал – Крессида видела, как вяло и неуверенно двигался мальчик, когда поблизости находился Вэл. Сообщалась ли сыну тревога матери или он сам проникался беспокойством из окружающей атмосферы? Гил ни разу не присутствовал при их драках, не видел, как бьет ее муж, но тем не менее сторонился отца.
Крессида взяла сына за руку и повела в дом. В.Дж. был в холле и разговаривал по телефону. Он прикрыл микрофон рукой и бросил:
– Это ненадолго.
У Кресси отлегло от сердца; ослабев от облегчения, она почувствовала, что снова может дышать. Но руку сына так и не выпустила, повела на кухню дать молока. Они поднялись по лестнице, а В.Дж. остался у телефона. Из услышанного Крессида поняла одно: муж то ли что-то покупал, то ли продавал. Пока Гил плескался в ванной, она на цыпочках вышла на лестничную площадку и прислушалась.
– Это просто смехотворно… стоит больше трех… – говорил В.Дж.
Трех сотен? Тысяч? Миллионов? Земля? Дом? Боже, только бы не дом,, взмолилась Кресси.
– …я настаиваю, пакет оценивается намного выше… – Послышался злой смешок, Крессида поежилась. – Пять за пакет, Робертсон…
Кресси зажала рот, чтобы не вскрикнуть, поняв теперь, с кем и о чем разговаривает муж – с Муром-Робертсоном, одним из держателей акций отеля «Атлантис». Вэл тоже имел эти акции. Насколько знала Крессида, это была последняя стоящая собственность мужа, хотя понятия не имела, сколько у него акций и во что они оцениваются. Вэл никогда не обсуждал с женой деловые вопросы, но она догадывалась, что он мечтает стать основным держателем акций: закрыть заведение, расчистить место для застройки и сорвать большой куш.
– В четверг? Тогда в пятницу! Ликвид? Отлично! – торжествующе воскликнул он.
Крессида помертвела. Покупает? Но на что? Значит, что-то продал. Она схватилась за голову. Землю? Дом? Нет, без ее согласия не имеет права. Муж положил трубку, и она тихонько возвратилась в ванную.
Через, полчаса она укрыла сонного Гила одеялом. К этому времени Кресси сама валилась с ног от усталости и мечтала об одном: как следует отмокнуть в ванне и пораньше лечь спать. Судя по всему, она приняла важное решение. В какой-то момент в ее душу будто вонзилось стальное острие, и стало ясно до боли: их браку пришел конец, пора начинать заботиться о себе.
