Эдгар Уоллес - Долина привидений. Руки вверх!
Она хотела улыбнуться, но улыбка застыла на ее губах, когда их глаза встретились.
— Данти Морелль должен быть наказан. После того, как я получу все доказательства, — медленно произнес он.
Маргарита промолчала.
Ганнер вынул из кармана часы.
— У меня важное совещание, миссис Мэдиссон. Позвольте мне уйти. Не требуйте, чтобы я передал что-нибудь вашему мужу, потому что я не знаю, где он. А если бы и знал…
— Он здоров? — тревожно спросила она.
— Да.
Он не торопился уходить, играя цепочкой от часов.
Вдруг он сказал:
— Ему потребуются деньги… но в моих устах это звучит как… ну, вы понимаете. Если понадобится, он сможет получить от меня их столько, сколько захочет, но лучше, если их дадите вы. Хотя бы для того, чтобы показать, что вы доверяете мне. — Он рассмеялся. — Как это напоминает Данти! Если вы сомневаетесь, миссис Мэдиссон, то не давайте ничего. Мне нужно двести фунтов, но триста было бы еще лучше.
Она вышла и тут же вернулась с пачкой ассигнаций.
— Четыреста будет еще лучше, — сказала она.
Он сунул деньги в карман.
— Легкая игра. Жаль, что я не додумался до этого раньше, — произнес он. — Данти — вот молодец! Да, таких надо еще поискать!
Она протянула ему руку, и он пожал ее.
— Мы еще встретимся, миссис Мэдиссон, в тот прекрасный день, когда вы поедете в Ронду. Если позволите, я воспользуюсь тем же поездом, чтобы охранять вас от настоящих мошенников.
27
Коннор явился за несколько минут до назначенного времени, расплатился за такси и медленно направился к пруду. Было пасмурно, дул резкий ветер. Такая погода отнюдь не способствовала прогулкам романтических парочек.
Мистер Коннор был далек от романтики. Он вполне понимал нежелание Маргариты приходить к нему на верфь для переговоров и досадовал на себя за то, что не сообразил назначить другое место встречи.
Он нашел стул и уселся…
Ждать оставалось недолго. Он вспоминал недавние события и даже с чувством некоторой благодарности думал о Ганнере, вмешавшемся в дело Мэдиссона так своевременно и тем самым предоставившем ему столь выгодное дело…
Коннор осмотрелся. Никого не было видно.
Едва он снова погрузился в размышления, как чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо, а к затылку прикоснулось что-то холодное.
— Ни слова, или я стреляю, — произнес низкий голос за его спиной.
— Что это значит? — пробормотал Коннор, к чести которого надо сказать, что он почувствовал скорее раздражение, чем страх.
— Руки вверх! — приказал незнакомец. — Повернись.
Коннор повиновался. Его глаза привыкли к темноте, и он узнал бы нападающего, если бы у того было открыто лицо, но, по-видимому, он был в черной маске.
— И ничего удивительного: разбойнику положено быть в маске, не пугайся, малыш, — насмешливо произнес грабитель, обшаривая карманы Коннора.
— Вы можете не скрывать своего лица, Ганнер, — прохрипел Коннор, — я узнал вас.
Тот ничего не ответил, вынимая какой-то сверток из внутреннего кармана жертвы. Коннор попытался схватить его за кисть, но ствол пистолета так ударил его в подбородок, что у него лязгнули зубы.
— Вы пришли из-за паспорта… Понятно. Какой же я дурак… Но ничего… ничего… Вы можете передать этой женщине, Ганнер…
— Ты слишком много болтаешь, — заметил грабитель.
Он обыскал все карманы Коннора. Вынув револьвер, он бросил его в пруд. Коннор слышал всплеск.
— Это сохранит тебе десять лет, — любезно сказал нападающий. — Очень люблю сокращать другим сроки заключения — это моя слабость… О, сколько у тебя денег! Признайся: ты хотел купить в парке автомобиль. Или я ошибся?
— Вы еще услышите обо мне, — пригрозил Коннор.
Тихий смех, прозвучавший в ответ, заставил его содрогнуться.
— Что мне мешает покончить с тобой? — спросил человек в маске. — Да ничего. Ладно, живи, но прими добрый совет: никакого шума вокруг этой шутки!
— За этим стоит Мэдиссон, — пробормотал Коннор. — Но ничего, я с ним тоже пошучу…
— Ты слишком много болтаешь, — мягко сказал тот.
Схватив свою жертву за плечи, он резко повернул ее кругом.
Коннор, не сумев сохранить равновесие, полетел в пруд.
Когда он выкарабкался оттуда, человек в маске исчез.
Холодная ночь не располагала к прогулкам в мокрой одежде, но Коннор не собирался гулять. Новый план, созревший в его охлажденной голове, погнал его крупной рысью по ночному Лондону.
Он вспомнил о человеке, который мог ему помочь; человек ловкий и умный, человек, вращающийся в высших кругах общества и возглавляющий шайку воров… Коннор вошел в телефонную будку.
Данти лежал в постели, когда раздался звонок. Прокляв телефонную связь, он босиком подошел к аппарату.
— Кто? — недоуменно переспросил Данти.
— Коннор. Большое дело. Нужно поговорить.
— Хорошо.
Данти был поражен. Предводитель враждебной шайки предлагает переговоры! Значит, произошло нечто из ряда вон выходящее, чтобы Коннор предлагал врагу беседу вместо ножевого удара.
Он разбудил Пи Кольса и рассказал о телефонном звонке.
Маленький человечек озабоченно покачал головой.
— Коннор — бешеная собака. Не связывайся с ним.
Данти пожал плечами.
Когда он был уже одет, Пи сообщил ему, что Коннор приближается к их дому, причем, один.
— Извините за беспокойство, мистер Морелль, — вежливо сказал Коннор, — но дело неотложное и требующее вашей помощи. Я сказал «помощь», но думаю, что это дело может принести вам выгоду, причем, немалую. А то, что мои и ваши люди не особенно дружат между собой, не должно мешать общим интересам, не так ли?
Данти предложил сигару. Гость с удовольствием закурил.
— Я много наслышан о вас, мистер Морелль. Кое-что мне говорил и некий мистер Мэдиссон…
Данти широко раскрыл глаза.
— Мэдиссон? — медленно спросил он. — Откуда вы его знаете?
Коннор ухмыльнулся.
— Не буду морочить вам голову. До недавнего времени я тоже не знал его… У него много денег?
Морелль выдержал паузу и спросил:
— Разве я справочное бюро?
— Если человек богат, и мы имеем возможность вытянуть из него деньги, вы готовы получить половину, мистер Морелль?
Данти медлил с ответом. У него не было желания доверяться этому человеку, который мог быть полезен, а мог и подстроить ловушку.
— Может быть, вы выскажетесь яснее?
Коннор кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Вы помните, что когда убили Левинга, его спутник был тяжело ранен?
— Помню, — кивнул Данти.
— Вы знаете, что два дня назад ограбили Тоффани, и бородатый мужчина скрылся с массой брильянтов?
Данти снова кивнул.
— А вы знаете, что это был один и тот же человек — лежавший в госпитале и грабивший магазин? И что имя этого человека — Мэдиссон?
Данти раскрыл рот от изумления.
— Чушь! — бросил он. — Мэдиссон в Испании.
Коннор рассмеялся.
— В Испании? Ха-ха-ха! Так вот: он спрятан у Ганнера. Мало того — его жена знает о нем все!
Люк Мэдиссон — вор! Преступник, разыскиваемый полицией! Это было так фантастично, что не воспринималось сознанием.
Коннор говорил долго. Он не упомянул, правда, о событиях, при которых Мэдиссон раскрыл свое инкогнито, но Морелль легко мог это представить.
— Мы хотели свести с ним счеты, но вдруг появился Ганнер и увез его. Я не верил всей этой истории до тех пор, пока один из моих людей не нашел его паспорт…
— Вы писали миссис Мэдиссон?
Коннор кивнул.
— Я получил подложное письмо. Готов избить самого себя за то, что клюнул на него. Ганнер напал на меня в парке и отнял паспорт.
Данти быстро уяснил положение. Люк, в силу каких-то странных обстоятельств, попал в шайку и должен был скрываться от полиции! Легко можно было себе представить, почему он так стремился вернуть паспорт. Недаром же он для этого взломал собственную квартиру! С паспортом в руках он мог уехать на континент, а с его исчезновением из Лондона исчезала и надежда связать его имя с грабежом Тоффани… И Маргарита знала — если не всю, то, по крайней мере, большую часть этой истории!
Данти не привык долго раздумывать. Он подошел к телефону и позвонил Маргарите. Она, конечно, должна была уже спать, но он решил разбудить ее.
К его удивлению, Маргарита сама подошла к аппарату.
— Это вы, Маргарита?
— Кто у телефона? — быстро спросила она.
— Дантон, — ответил он. — Послушайте, это очень важно. Был у вас сегодня человек по имени Хэйнс?
Она медлила с ответом.
— Да, — сказала она, — но какое это имеет…
— Вы дали ему денег? Это очень важно. Я все объясню.
— Я дала ему немного денег, но не для него самого…
Она слишком поздно спохватилась.
