Джон Карр - Восемь мечей
Но нет, это несколько дальше по ходу стены скрипнула совсем другая калитка – Спинелли наконец-то нащупал в стене вход во двор гостевого домика. До них обоих вполне отчетливо доносились звуки его шаркающих по сырой траве шагов. Вот он остановился, зажег очередную спичку… Хью Донован, буквально касаясь кончиками пальцев земли, низко нагнулся и быстро перебежал залитую лунным светом полоску дороги. Следом за ним то же самое сделал Морган. Затем, с явным облегчением выпрямившись и слегка отдышавшись, они проследовали внутрь за калитку.
На секунду Хью охватило внезапное беспокойство: Спинелли исчез из его поля зрения, его больше не было ни видно, ни слышно. Отяжелевшие от вечерней влаги ветви близстоящих деревьев сильно закрывали обзор и к тому же практически не пропускали и без того тусклый лунный свет. В воздухе над дорожкой плавали странные обрывки чего-то вроде паутины – при движении по дорожке они то и дело влетали в рот, вызывая рвоту или по меньшей мере дикое желание грязно выругаться. Хью почувствовал, как Морган тихо похлопал его по спине, и, пригнувшись, пошел дальше по, казалось, бесконечной тропе тайной войны… Конец ей настал довольно внезапно, у ближайшего поворота, когда перед ними вдруг оказалось совершенно открытое пространство прямо перед уродливого вида домом. Его зарешеченные темные окна зловеще поблескивали, и на его фоне они снова увидели силуэт Спинелли.
Он медленно выходил откуда-то из-за деревьев на открытое место и в вытянутой правой руке держал пистолет, которым, явно нервничая, медленно описывал широкий полукруг. Впечатление было такое, будто он хотел одним махом охватить все пространство перед собой. Вокруг ничего не шевелилось. Ни звука, ни движения – ничего, ровным счетом ни-че-го…
Затем Спинелли опять исчез из их поля зрения. Ушел по направлению к выложенной красным кирпичом дорожке, ведущей прямо к дому. Все, что им удавалось слышать, были звуки его шаркающих по мокрой траве ног – неуверенные, осторожные, нащупывающие, возможно даже немного трясущиеся.
Последовала тишина. Долгое, томительное молчание. А затем… затем вдруг все ожило. Совсем как в сказке… Спинелли заговорил! Негромко, сдавленным голосом, но с такой внутренней силой, что Хью с Морганом невольно поежились.
– Выходи! Выходи оттуда! Только медленно, и не вздумай хитрить, не вздумай… Ты у меня на мушке… Ну, давай, давай, медленно выходи… Не заставляй меня нервничать…
Кому это он говорил? Убийце?
Глава 17
Больше не пуленепробиваемый
Теперь главной, если не жизненно важной задачей Хью Донована было во что бы то ни стало увидеть, кто именно там находился. Даже если это ставило под угрозу полного краха все их дальнейшие планы! «А где, интересно, сейчас инспектор Мерч?» – пришло вдруг ему в голову. Ведь Мерч, как предполагалось, сейчас должен был быть где-то здесь, прятаться в укрытии… И если по иронии судьбы Спинелли чисто случайно наткнулся именно на него, а не на человека, которого он рассчитывал здесь встретить, то… то это означало конец всему!
Хью нервно поежился, постарался сдержать невольную дрожь в ногах и руках и, не раздумывая, двинулся по направлению к открытому, освещенному то появлявшейся, то пропадавшей луной месту перед темным зданием. Под его ногой недовольно чавкнул раздавленный комок грязи, но он не обратил на это никакого внимания.
На фоне относительно светлого пятна изгибы и очертания самого здания казались еще мрачнее, хотя зарешеченные окна время от времени загадочно, чуть ли не гипнотически поблескивали. Казалось, гостевой домик тоже за кем-то внимательно наблюдает… У Хью Донована было острое ощущение того, что все это совсем не смешно, что дом действительно наблюдает или, по крайней мере, наблюдает кто-то неизвестный, затаившийся в комнате убитого человека! Его вдруг вспотевшее от напряжения лицо овеял легкий порыв свежего ветерка. Чуть вытянув голову, он бросил быстрый взгляд вправо и тут же убрал голову назад… Метрах в пятнадцати от него стоял Спинелли, слава богу, спиной к нему, и внимательно всматривался в толстый дуб почти у самой кромки кирпичной дорожки. Пистолет он держал не на вытянутой руке, а слегка опущенным вниз, очевидно, чтобы его не могли выбить неожиданным ударом.
– Выходи же, выходи, – повторял Спинелли вроде бы спокойно, но уже с явными признаками растущей истерии. – Вон ведь твоя рука, я ее вижу… Даю тебе еще пару секунд, не больше… Выходи, я не сделаю тебе ничего плохого. Хотя платить мне все равно придется. И не только сейчас, а всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, тебе понятно?
Затем последовал шепот, который оказался слишком тихим и невнятным, чтобы его можно было расслышать на таком расстоянии. Хью, встав на руки и колени, тихо подобрался поближе и увидел, что Спинелли тихо, шаг за шагом пятится назад к светлому пятну дворика.
– Я тебя знаю? – произнес Спинелли, и Хью впервые за сегодняшний вечер отчетливо увидел, как тот слегка пошатнулся, – он был чуть ли не смертельно пьян и держался на ногах только благодаря крайнему нервному возбуждению. Но только держался на ногах, поскольку, похоже, полностью утратил внимание и осторожность. – Я тебя знаю? – громко, слишком громко для такого случая повторил он. – И не вздумай со мной шутить! Только попробуй выкинуть какую-нибудь штучку, как горько пожалеешь об этом! Понял? Ты понял? – Он рыгнул. Со стороны казалось, ему трудно дышать. – Я помню: если бы вчера вечером твой пистолет не оказался у меня, ты сделал бы со мной то же, что и с Ником…
Подобравшись почти совсем близко, но по-прежнему скрываясь в высокой и влажной траве, Хью поднял голову. Да, надо чуть вернуться назад и обойти вокруг, поскольку Спинелли стоял к нему боком и тот, второй, скрывающийся за толстым дубом, был практически совсем не виден. Тусклый лунный лучик на какое-то время осветил Спинелли: растерянное лицо, полуоткрытый рот, довольно странно выглядевшее на всем этом фоне перо в шляпной ленте… Затем из-за дуба послышался тихий шепот. Тихий, но, тем не менее, вполне достаточный, чтобы разобрать слова:
– Благодарю тебя, мой друг. Я знал, что именно так оно и будет, но все дело в том, что я совсем не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Убери свой пистолет, убери его… Ш-ш-ш!
У Спинелли вдруг заметно затряслись руки. Он покачнулся, лихорадочно протер глаза, как бы пытаясь что-то перед собой рассмотреть. Впереди хрустнули сухие ветки – кто-то вышел из-за дерева…
– Ах это ты, грязная крыса! – внезапно произнес Спинелли, но почему-то таким голосом, будто увидел привидение и собирается заплакать. В том, как он произнес слово «крыса», слышалось и отчаяние, и растерянность, и полнейшее недоумение. Он сделал нерешительный шаг вперед…
То, что Хью Донован обернулся назад именно в этот момент, было чистейшей случайностью. Просто ему вдруг захотелось убедиться, что Морган где-то позади него. Но когда он вытянул шею, его взгляд упал на гостевой домик позади Спинелли, и ему сразу же что-то не понравилось – теперь там явно что-то было не совсем так. Присмотревшись повнимательнее, он понял, что именно, – окна! Ближайшее к парадной двери окно медленно и осторожно открывали…
Спинелли всего этого, естественно, не мог видеть, поскольку стоял к дому спиной, но зато тот, другой, притаившийся за толстым дубом, видел и даже испустил какой-то странный, напоминавший громкое бульканье звук – «гр-р-р…», – за которым последовало шумное, прерывистое дыхание… Он вдруг резко прыгнул вперед и обхватил Спинелли за плечи, будто хотел за него спрятаться.
А в том самом окне вдруг показалась крошечная желтая вспышка, меньше, чем иголочное ушко, но звук последовавшего за ней выстрела прозвучал в практически полнейшей тишине так, будто прямо над головой взорвалась бомба… Хью тут же вскочил на ноги как ужаленный, а стоявший буквально за его спиной Морган, заикаясь, произнес: «Гос-по-ди т-т-ты м-м-мой…» – но все внимание Хью было обращено на Спинелли. Его шляпа с цветным пером в ленте слетела с головы, одна нога вдруг резко подвернулась, он завертелся на месте, как будто неожиданно оказался на «колесе смеха», другая же нога неестественно изогнулась, затем Спинелли на секунду замер и… рухнул на землю с простреленной головой.
Обнимавший его за плечи человек громко вскрикнул, и его пронзительный вопль причудливо слился с многоголосым щебетом потревоженных шумом птиц, устроившихся на ночь в зарослях деревьев и кустов. Но при этом, очевидно оторопев от неожиданности, стоял как вкопанный и только лихорадочно тыкал правой рукой в направлении окна. Как будто хотел заклеймить Смерть позором. Затем тоже рухнул на землю, но не замертво, а отчаянно пытаясь отползти к кустам…
Трах! Еще одна недолгая пауза, во время которой стрелок в окне, скорее всего, старательно прицеливался. Человек из-за толстого дуба пытался встать на ноги, когда его поразила следующая пуля. Широко взмахнув руками, он прислонился к стволу ближайшего дерева, снова резко вскрикнул…
