Фотофиниш - Найо Марш
— Но ты ведь не пойдешь одна, Трой?
— А что такое?
— Я бы не советовал.
— Но, Рори, я ведь обещала миссис Бейкон.
— К черту миссис Бейкон. Я скажу ей, что с кроватями не вышло. Пусть сами застилают свои чертовы постели. Я же застелил наши. Я бы пошел с тобой, но это тоже не выход.
— Я помогу вам, миссис Аллейн, — энергично предложил доктор Кармайкл.
— Как благородно с вашей стороны, Кармайкл! — сказал Аллейн. — Полагаю, все комнаты будут заперты. У миссис Бейкон есть запасные ключи.
— Я узнаю.
— Можете притвориться, что вы в больнице. Вы заведующий хозяйством, а я — криворукий стажер. Я только на минутку зайду в нашу дворцовую ванную и скоро к вам присоединюсь, — предложила Трой.
Когда она ушла, Аллейн сказал:
— Ей все это в тягость. В таких случаях она всегда начинает много шутить. Я буду рад увезти ее отсюда.
— Осмелюсь сказать, вам с ней повезло.
— И это будет чистая правда.
— Может быть, пройдемся вокруг острова, когда покончим с делами?
— Отличная идея. В каком-то смысле, эта дурацкая затея с кроватями может оказаться полезной. У меня, разумеется, нет полномочий на обыск, но вы двое можете что-нибудь увидеть.
— Что-то конкретное?
— Ничего. Но мало ли что можно заметить, если открыть глаза пошире и позволить себе некоторые вольности.
— Я узнаю насчет ключей, — радостно сказал доктор Кармайкл и умчался.
II
Аллейн раздумывал о том, что он вот-вот может принять самое опасное решение за всю свою карьеру в должности следователя. Если он примет это решение и потерпит неудачу, он не только выставит себя полным ослом перед новозеландской полицией, но и подложит им знатную свинью в дальнейшем расследовании и, возможно, подпортит шансы на арест. Или все-таки нет? Разве в случае провала у него не будет возможности сделать новый ход, применить запасную стратегию или внезапный выпад? Если такая возможность и была, то черт его побери, если он знает, в чем она заключается.
Он снова прошелся по аргументам. Фактор времени. Головоломка с ключами. Фотография. Предполагаемый мотив. Ужасные выводы. Он поискал возможные альтернативы по каждому пункту и не нашел их.
Он воскресил в памяти старый пыльный пример следовательского фольклора: если провалились все версии, кроме одной, то именно она, какой бы чудовищной она ни казалась, и есть ответ на все вопросы.
А они, видит бог, имеют дело именно с чудовищным случаем.
Он принял решение, спустился на первый этаж и вышел на бледный солнечный свет, чтобы подышать воздухом.
Очевидно, все гости испытывали ту же потребность. Они гуляли по острову парами и в одиночку. Чуть раньше этим утром Аллейн приравнивал тех из них, кто вышел из дома, к сюрреалистическим деталям ландшафта; теперь же, оставаясь ужасно анахроничными, как и сам дом, в окружении первобытной природы, те же люди вызывали у него мысли о персонажах стихов Верлена или Эдит Ситуэлл. Синьор Латтьенцо в тирольской шляпе и в блестящем монокле элегантно прохаживался в компании Бена Руби, курившего сигару и нарядившегося в предназначенный для пребывания за городом новенький твидовый костюм от фирмы «Харрис». Бледный Руперт Бартоломью в вельветовом костюме, с романтично спутанными волосами, стоял, ссутулившись, на берегу неспокойного озера и смотрел вдаль. А на него самого смотрела с приличного расстояния маленькая Сильвия Пэрри в повязанном на голову алом платке. Даже больная мисс Дэнси не испугалась плохой погоды. Закутанная в теплую одежду, в шарфе и фетровой шляпе, она в одиночестве шагала по гравийной дорожке перед домом, словно гуляла по палубе круизного лайнера.
К ней вышел из дома мистер Реес в сшитой на заказ одежде, сошедшей прямиком со страниц под заголовком «Строгая элегантность: для него» в каком-нибудь шикарном глянцевом журнале. На нем была кепка с козырьком, которую он церемонно приподнял перед мисс Дэнси, и та немедленно завела с ним разговор, явно эмоционального характера. Но к этому он привык, подумал Аллейн, и заметил, как мистер Реес поддерживает мисс Дэнси под локоть рукой в лайковой перчатке, сопровождая ее на прогулке.
Он думал, что они — последние, кто вышел на улицу, пока не уловил боковым зрением какое-то движение около одного из гигантских деревьев у озера. Там стоял Нед Хэнли. На нем было темно-зеленое пальто и свитер, и он сливался с фоном. Казалось, он внимательно рассматривает другие фигуры на этой картине.
У всех у них была общая черта: они то и дело останавливались и смотрели на другой берег озера, или прикрывали глаза козырьком ладони, запрокидывали головы и смотрели на восток, где тучи быстро рассеивались. Он и сам все это проделывал.
Его заметил мистер Бен Руби, энергично помахал сигарой и направился к нему. Аллейн пошел ему навстречу и при ближайшем рассмотрении увидел, что мистер Руби выглядит сильно потрепанным, и что ему за это неловко.
— Доброе утро, старина, — сказал мистер Руби. Рад вас видеть. — Небо, похоже, расчищается. Теперь ждать недолго. Мы на это надеемся.
— Да, очень надеемся.
— Вы-то уж точно, готов поспорить. Не завидую вашей работе. Ответственность без должной поддержки, а?
— Что-то вроде того, — сказал Аллейн.
— Я должен перед вами извиниться, старина. За вчерашний вечер. Я пропустил пару стаканчиков. Вы же знаете об этом?
— Ну…
— То одно, то другое, шок и все такое. Я совсем расклеился. Понимаете, о чем я?
— Конечно.
— И все же я вел себя плохо. Очень плохо, — сказал мистер Руби, покачав головой и поморщившись.
— Ерунда. Не думайте об этом.
— Господи, я чувствую себя ужасно, — признался мистер Руби и выбросил сигару. — А бренди был хорош. Самый лучший. Особый коньяк. Интересно, этот парень, Марко, сварганит какой-нибудь живительный напиток от похмелья?
— Полагаю, да. Или, возможно, Хэнли это сделает.
Мистер Руби издал звук, который обычно записывают как «т-сс», и после короткой паузы сказал глубоким голосом и чрезвычайно выразительно:
— Белла! Белла Соммита! В это ведь невозможно поверить. Самая прекрасная женщина с самым роскошным голосом, который господь когда-либо создавал. Умерла! И как! И что мы, черт подери, будем делать с похоронами — даже не представляю. Я не знаю ни о каких ее родственниках. Будет вполне в ее характере, если она оставила детальные инструкции на этот счет, и при этом крайне затруднительные. Простите, вырвалось. Но это может означать, что тело придется хранить в холоде до отправки в то место, которое она могла указать, или развеять пепел над Адриатикой.
Он спохватился и пристально посмотрел на Аллейна налитыми кровью глазами.
