Вэл Макдермид - Репортаж об убийстве
Однако Линдсей еще не была готова отступить и поднять над головой оливковую ветвь примирения.
– Мне не нужен советник, – сказала она твердо. – Я уже давным-давно научилась справляться со сложными ситуациями, так что, думаю, и тут обойдусь без помощников. Увидимся позже. – Резко повернувшись, Линдсей направилась к своей машине, ни разу не оглянувшись. Когда уже в машине она посмотрела в зеркальце заднего вида, Корделии на крыльце не было. Линдсей с досадой ударила кулаком по рулю. – Ну зачем я это делаю?! Зачем, черт побери, я это делаю?!
Всего за несколько минут до шести часов Линдсей свернула с большого шоссе, ведшего вглубь Уэльса, и направила автомобиль на север. Узкая дорога состояла сплошь из крутых поворотов, колдобин и резких спусков, от которых душа уходила в пятки. Линдсей была даже рада, что в зыбком сумеречном свете не могла различить всех коварных препон, которыми изобиловал этот путь. Наконец дорога свернула к крохотной деревушке: Линдсей увидела почту, паб, часовню и небольшое количество коттеджей. Остальные домики громоздились на горном склоне. Линдсей вытащила из бардачка листок с адресом Энтони Баррингтона. Плас-Глиндвр, Лланагар. Не удивительно, что жители Уэльса были по горло сыты англичанами и их коттеджами, в которых те отдыхали по выходным. Оккупанты присвоили даже лучшие уэльские названия.
Линдсей замедлила скорость, пытаясь найти дом Баррингтона. Ее «ЭмДжи» карабкался все выше и выше на гору, и, наконец, после сумасшедшего поворота, предвещавшего неизвестно что, перед нею возник Плас-Глиндвр. Мисс Гордон резко затормозила. Да уж, ничего себе воскресный коттедж! Нет, это был огромный четырехэтажный дом, окруженный зелеными газонами и зарослями рододендронов с одной стороны и огромным огородом – с другой. Перед домом был припаркован темно-синий «даймлер», а у боковой двери стоял старый «форд-кортина».
– Вот это да. – пробормотала журналистка, подъезжая к входу в дом. – Но, как верно говорят, взявшись за гуж, не говори, что не дюж.
Выбравшись из машины, она позвонила в парадную дверь. Прошло не меньше минуты, прежде чем ей отворила женщина лет пятидесяти в огромном красном фартуке, закрывающем ее фигуру не только спереди, но и сзади. Ее руки были в муке; мукой была испачкана и щека. Женщина изумленно воззрилась на Линдсей.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.
Даже в этих нескольких словах слышался сильный уэльский акцент.
– Я бы хотела увидеть мистера Баррингтона, если он дома, – ответила Линдсей.
– Как мне представить вас?
– Мое имя – Линдсей Гордон, – ответила журналистка. – Мистеру Баррингтону оно вряд ли что скажет, но я знакома с его дочерью Кэролайн. Я не займу у него много времени.
– Подождите минутку. – сказала женщина, захлопывая дверь прямо перед носом Линдсей.
Однако не прошло и полминуты, как она вернулась.
– Входите, – пригласила женщина и повела ее за собой.
Пока они шли по большому холлу, Линдсей приметила, что единственным его украшением были развешанные по стенам военно-топографические карты Уэльса. Женщина привела Линдсей в просторную гостиную, обставленную простыми большими стульями с обивкой из потертой набивной ткани. Энтони Баррингтон сидел у стоявшего вплотную к окну высокого бюро с круглой убирающейся крышкой. В руках у него был стакан с виски. Выглядел он в точности как на фотографии, стоявшей в комнате у его дочери. На нем был бесформенный шерстяной свитер, старые вельветовые бриджи, толстые носки и замшевые шлепанцы. Когда Энтони Баррингтон встал, чтобы поздороваться с Линдсей, его брови удивленно поползли вверх.
– Добрый вечер, мисс… Гордон, правильно? Прошу вас, присаживайтесь. Что еще натворила моя доченька, из-за чего вы приехали в такое захолустье? – с улыбкой спросил он.
– Спасибо за то, что согласились принять меня, мистер Баррингтон, – промолвила Линдсей. – Не волнуйтесь: Кэролайн не сделала ничего недозволенного. Вообще-то я не о ней хотела с вами потолковать, хотя она и имеет косвенное отношение к тому, о чем я хочу вас спросить.
Он снова изумленно приподнял брови.
– Да. – задумчиво спросил Баррингтон. – Но вы знаете мою дочь, насколько я понял?
Линдсей улыбнулась.
– Да, я знаю Кэролайн. Она – замечательная девочка. Вы должны гордиться ею. У Кэролайн большое будущее, ведь у нее такой живой ум. Но то, о чем я хочу с вами побеседовать, касается не только школы. На прошлой неделе мисс Овертон попросила меня разузнать кое-что, касающееся убийства мисс Лорны Смит-Купер.
Казалось, слова Линдсей повисли в воздухе. Энтони Баррингтон и глазом не моргнул, услышав знакомое имя, упоминание которого должно было по меньшей мере удивить его.
– А какое, по-вашему, отношение это имеет ко мне? – Угрожающим тоном спросил он наконец.
– Если бы я могла это объяснить… На прошлой неделе полиция арестовала воспитательницу Кэролайн по обвинению в убийстве. Мисс Овертон попросила меня и еще одну приятельницу мисс Кэллеген навести кое-какие справки, касающиеся этого преступления, поскольку была уверена в невиновности Пэдди и знала, что мы придерживаемся той же точки зрения. Правда, я не знаю, насколько вы осведомлены о событиях последних дней?
Он внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить на этот вопрос.
– В газетах я читал, что одна школьница из Дербишира покончила жизнь самоубийством. Полицейское расследование указывает на то, что она имела отношение к преступлению. Сегодня утром я позвонил Кэролайн, потому что меня не может не беспокоить это происшествие… и она сообщила мне, что Сара Картрайт оставила предсмертную записку, в которой признается в убийстве. После этого мисс Кэллеген была освобождена из тюрьмы. Во всяком случае, так говорят в школе. Признаться, я был уверен, что на этом данная история и кончится. А потому не понимаю, что вы здесь делаете?
Линдсей Гордон вздохнула:
– Я не совсем уверена в том, что Лорну убила действительно Сара. Я знаю, что полиция удовлетворена настоящим положением дел, однако меня терзают смутные сомнения. Я понимаю, что теперь, когда Пэдди отпустили из тюрьмы, мне бы следовало успокоиться. Но я хочу убедиться в том, что убийца не разгуливает на свободе. Уж простите, если эти слова покажутся вам несколько мелодраматичными. Мне стало известно, – продолжила она после короткой паузы, – что вызаезжали в Дербишир-Хаус в день убийства. Скажите, вы не заметили там чего-то необычного?
– Господи, да что вы имеете в виду? – В голосе Баррингтона послышалось раздражение.
– Совсем недавно мне удалось выяснить, что убийство было совершено таким образом, который требовал предварительной подготовки… И произошло оно как раз в то время, когда вы привезли Кэролайн в школу с прогулки… Разумеется, полицейские опросили всех, кто находился в Дербишире в это время, однако я уверена в том, что их расспросы были простой формальностью, ведь им казалось, что убийца им уже известен. Ну а я вынуждена была вести расследование более тщательно… короче говоря, не видели ли вы чего-то странного, необычного, того, чего не замечали раньше?
– Теперь понял, – кивнул Баррингтон, явно испытывая некоторое облегчение. – Ох, кстати, не очень-то я гостеприимен! Хотите выпить?
– Нет, спасибо, я за рулем. – Линдсей была рада, что у нее есть хорошая отговорка. Не очень-то приятно, когда тебя угощает возможный убийца. – Итак, вы высадили из машины Кэролайн, и что делали потом?
– Мы вернулись в Дербишир-Хаус примерно в полшестого – без четверти шесть. Я подвез Кэролайн прямо к Лонгнор-Хаусу в своем «даймлере». Мы вместе вышли из машины, и я зашел к ней в комнату, чтобы взять несколько семейных фотографий. Пробыл я там совсем недолго, потому что ей надо было идти на обед. Ну и потом поехал к себе в отель.
– Вы хотите сказать, что поехали прямиком к себе в отель? – переспросила журналистка.
– Ну, разумеется! А подъехав, еще с полчаса сидел в машине, по радио передавали концерт Бартока, хотелось дослушать.
– Вы меня не так поняли, – произнесла Линдсей, поздравляя себя с тем, что, кажется, наконец-то нашла способ вывести разговор на нужную колею. – Я хотела спросить, назад вы ехали по той же аллее, по которой подъехали к корпусу, или, может, по какой-то причине обогнули строительную площадку?
– Строительную площадку? – удивился Энтони Баррингтон. – Это ту, где строят корты для сквоша? Нет, конечно, чего, собственно, ради? Зачем же было делать такой крюк! Кстати, мне пришло тогда в голову, что было бы логично повер нуть налево и объехать корпус сзади, чтобы уже оттуда попасть на главную аллею, однако я все же просто свернул направ. – туда, откуда и приехал. К тому времени уже сильно стемнело, а многие девчонки шли по дорожке на обед. Я еще подумал, не дай боже, кого-нибудь задену, ну и решил держаться как можно дальше от главного корпуса. Вас устраивает такой ответ?
