Хорас Маккой - Целуй — и прощай!
— Думаю, да…
— Есть что-нибудь на примете?
— Сначала мне надо будет обсудить это с Ральфом.
— Можешь сделать это прямо сейчас…
— Еще успею. А пока займи его чем-нибудь на часок и около того…
— Еще как займу. У меня на него есть виды, — отозвался Мейсон.
Не знаю, о чем шла речь: они вели себя так, как будто меня не было. Потом Холидей похлопала меня по плечу.
— Лучше, если нас не будут видеть вместе. Не думаю, чтобы они заподозрили, что мы скрываемся в этой дыре, но все равно лучше, если нас не будут видеть вместе. Я позвоню тебе при первой же возможности.
— Я пока немного осмотрюсь…
Парень, что менял номера на машине, Нельс, подошел к нам. У него кровоточил указательный палец, и он стряхивал кровь на пол.
— Это все? — спросил он Мейсона.
— Не надо этого делать, — предупредил тот. — Все было чисто, а если копы найдут здесь кровь…
— А, черт! — тут Нельс засунул палец в рот и стал отсасывать кровь. Потом он протянул руку, Мейсон отдал ему ключи, и парень исчез где-то в глубине гаража.
Мейсон повернулся к Холидей.
— Я волнуюсь, потому что в машине полно вещей, которые надо уничтожить, а ты беспокоишься только о том, когда сможешь остаться наедине с Коттером.
— Держи свои мысли при себе, Вик, при себе, — вспылила Холидей. — Я позвоню при первой же возможности, — бросила она мне на ходу и вышла на залитую светом улицу. В тот раз я впервые увидел ее походку. Глядя на ее движения, ее рельефный силуэт, я снова испытал возбуждение. У нее были великолепные длинные ноги, приятная фигура, и она чуть раскачивалась во время ходьбы. Это выходило у нее абсолютно естественно, без всякого напряжения. Редкая женщина может обладать такой чувственной походкой и при этом выглядеть абсолютно естественно, здесь одной тренировки мало, нужен был своего рода талант. Ясно было, что не я один имел шанс оценить это, но в то же время слишком долго мне пришлось сидеть на голодном пайке, и мое терпение лопнуло.
— Располагайся как дома… — услышал я голос Мейсона.
Теперь я присмотрелся к нему внимательнее. Голубые глаза были широко открыты, а на губах застыла улыбка, по которой можно было прочитать ход его мыслей.
— Благодарю, — ответил я. — Кстати, я не понял пару замечаний, отпущенных на мой счет. Не возражаете прояснить для начала?
— Что?
— Пару раз вы заметили, что у вас насчет меня есть виды. Что вы этим хотите сказать?
— Разве вы не знаете условий этой сделки?
— Боюсь, что нет, — признался я.
— Холидей должна мне тысячу баксов за обеспечение вашего побега. Я ей все давал в кредит.
— Не слишком рискованно с вашей стороны?
— Ну, видите ли, она принадлежит к тому типу женщин, которым трудно отказать. Не первый раз я предоставляю ей кредит, и она всегда погашала свои долги.
— Тем или иным способом?
— Тем или иным, — мягко подтвердил он. — Конечно, сейчас все будет по-другому, ведь вы поможете ей.
Я подумал, что ему не придется долго томиться в сомнениях насчет того, кто кому будет помогать.
— Ну, конечно, — произнес я вслух.
— Полезайте в машину вздремнуть немного. Я разбужу, когда она позвонит.
— Обязательно, но сначала я хотел бы выпить немного молока.
— Молока?
— Да, молока. Уже два года прошло с тех пор, как я его последний раз пробовал.
— Я и сам люблю молоко, — признался он.
— Вот и отлично, — подытожил я. — Оказывается, у нас есть нечто общее.
— Да, но дело вовсе не в молоке, — подмигнул он.
— Действительно, молоко здесь ни при чем.
Улица была забита людьми и машинами. Это был тупик, через два квартала улица упиралась в большой универмаг и на этом обрывалась. В противоположном направлении находились деловые кварталы с многочисленными высотными зданиями. Большой город, и это было замечательно.
Я направлялся вверх по улице, разыскивая продовольственный магазин, и одновременно наслаждаясь возможностью идти свободно. Урчание грузовиков звучало для моего уха сладкой музыкой. Магазин оказался совсем неподалеку, на его вывеске было написано «Хартфорд». Это был неплохой магазинчик с выпечкой, мороженым, овощным и фруктовым прилавками. Я разыскал ящик со льдом, он находился между консервированными продуктами и напитками в бутылках. У меня было чувство, что я оказался в сказочной стране.
Ящик со льдом был просто огромным, дверца, которую я открыл, была размером в человеческий рост, и в воздухе сразу приятно запахло сливочным маслом, но ни одной бутылки молока видно не было.
Все было на месте: и сыр, и масло, бутылки с пивом и лимонадом, но молока не было. Я так и замер с рукой на открытой дверце, и тут до меня донесся скрежет по полу деревянного ящика. Обернувшись, увидел человека в белой робе, волочившего за собой ящик с молочными бутылками.
— Как будто потер лампу Алладина, — сказал я, когда он поравнялся со мной.
— Поздно выехал с завода сегодня. Эта чертова машина для мойки бутылок опять сломалась.
Я сочувственно улыбнулся, взял пару бутылок по две пинты, и в этот момент в проходе рядом со мной появился худощавый мужчина в хорошо сшитом двубортном костюме.
— Мы оба немного запоздали сегодня, Джо, — заметил он молочнику.
— Доброе утро, мистер Хартфорд. Опять эта чертова машина для мойки бутылок сломалась.
Мистер Хартфорд кивнул и пошел дальше, с парой бухгалтерских книг и пачкой денег в руках. Я попытался понять, откуда он появился, и заметил, что лестница, очевидно ведущая в контору, проходит прямо над ящиком со льдом. Так вот откуда вы появились, сэр…
— Когда вы обычно привозите молоко?
— Ну, где-то в девять тридцать, — с этими словами он начал перекладывать бутылки на металлические полки ящика со льдом.
— А кто завозит молоко в тот магазин вверх по улице?
— Вы имеете в виду «Эй-один»? Да я. Это моя последняя остановка по пути сюда.
— Да, мне кажется, я встречал вас там. До скорого…
— Пока…
По дороге я еще прихватил пакет с печеньем, расплатился с кассиром за покупки и направился обратно в гараж. Мне было легко и приятно, я таращился в витрины магазинов, забитых всяким хламом, и вел себя как обыкновенный человек из толпы.
В самом конце гаража стоял грузовик с открытым капотом и без мотора, в его кабине мне и удалось устроиться. Я встряхнул бутылку с молоком, чтобы размешать сливки, собравшиеся у горлышка, открыл пакет с печеньем и начал свой пикник. Мне было наплевать, позвонит Холидей или нет. Я потихоньку потягивал молоко из бутылки: первый глоток почему-то обманывает ожидания. Но уже к четвертому-пятому ты наслаждаешься его вкусом. Некоторые несложные расчеты помогли мне прикончить обе бутылки и печенье почти одновременно. Я вытянулся на сиденье, предварительно положив свой револьвер на пол рядом с пустыми бутылками. Мои мысли занимал супермаркет вверх по улице. Мистер Хартфорд в половине десятого или чуть раньше с пачкой денег отправляется в банк — это я понял из его беседы с молочником. Остальное было детской забавой. Если встретить молочника в магазине «Эй-один» минут эдак в пять десятого… Надо же с чего-то начинать…
Я уже был готов задремать, как почувствовал запах горелой резины. Трудно было определить, откуда он исходит. Неподалеку Нельс смазывал «зефир». Я поднял револьвер с пола, спрятал его в карман и подошел к нему.
— Что это за запах?
— Мейсон жжет ваши шмотки…
— Где он это делает?
— Вот там. В аккумуляторной.
Я пересек зал, направляясь к массивной металлической двери. Она была приоткрыта, и я вошел внутрь. В углу Мейсон ацетиленовой горелкой кромсал какие-то вещи в сооружении, напоминающем кузнечный горн. Из-за шипения горелки он меня не слышал, и я подошел ближе. В этот момент он занялся парой моих тюремных ботинок, которые уже лежали на груде золы. Когда он потянулся к баллону, чтобы выключить газ, то заметил меня. Стало необычно тихо.
— Я почувствовал запах, не мог понять, что это, и пришел сюда, — оправдался я.
— А ты любопытный, — сказал он, снимая темные очки.
— Просто хотел узнать, что это было.
— Нельзя смотреть на пламя горелки без защитных очков, стоит ли портить глаза?
— Я запомню ваш совет, — сказал я отворачиваясь.
— Еще один совет: я не люблю любопытных, — сообщил он мне вслед.
Спустя некоторое время я почувствовал, как Мейсон трясет меня за руку.
— Холидей зовет тебя к телефону.
Когда он захлопывал за мной дверь грузовика, то заметил пустые молочные бутылки.
— Я вижу, что с молоком у тебя все в порядке. Только не стоит разбрасывать пустую посуду. Или тебя больше не волнуют отпечатки пальцев?
— Ты начинаешь меня утомлять. Оставь эту ерунду для детских сказок. Где тут телефон?
