Арнольд Беннет - «Великий Вавилон»
— Нелла говорила мне, мистер Диммок, что вы занимаете очень ответственный пост при особе великого герцога Ариберта Познанского, — проговорил Раксоль. — Извините мое невежество американца, но этот Ариберт Познанский — коронованная особа? Он, как вы это называете в Европе, владетельный князь?
— Его высочество не правит и никогда не будет править государством, — ответил Диммок. — Престол Великого герцогства Познанского принадлежит племяннику его высочества, великому герцогу Евгению.
— Племяннику!.. — удивленно воскликнула Нелла.
— А почему бы и нет, милая мисс?
— Но ведь великий герцог Ариберт, должно быть, еще очень молод?
— Великий герцог по прихоти случая, что нередко встречается в истории венценосных семейств, как раз одних лет с великим герцогом Евгением. Покойный родитель великого герцога был женат дважды — этим и объясняется юный возраст дяди.
— Вот прелесть-то, я думаю, быть дядей своего ровесника! Но для великого герцога Ариберта это, пожалуй, не очень уж забавно. Ведь ему приходится, очевидно, вести себя с племянником ужас как почтительно и смиренно!
— Великий герцог и мой светлейший господин относятся друг к другу как братья. Теперь, конечно, наследником престола считается великий герцог Ариберт, но, как вам, вероятно, известно, великий герцог на днях вступает в брак с одной из ближайших родственниц императора, и если появится потомство… — Мистер Диммок пожал плечами. — Великий герцог, — продолжал он, не окончив начатой фразы, — великий герцог, конечно, предпочел бы иметь своим наследником великого герцога Ариберта, который вовсе не расположен к браку. Говоря между нами — только между нами, — брак представляется ему самой печальной необходимостью. Но, конечно, будучи немецким владетельным князем, он обязан жениться. Это его долг по отношению к отечеству, по отношению к Познани.
— А насколько велика Познань? — не подумав, спросил Раксоль.
Нелла засмеялась:
— Тебе не следовало бы задавать таких вопросов, папа! Мог бы, кажется, догадаться, что интересоваться размерами немецкого княжества противоречит правилам этикета!
— Я ничуть не сомневаюсь, — сказал Диммок, вежливо улыбнувшись, — что сам великий герцог не менее других склонен подшучивать над размерами своих владений. Помню, как-то мы с принцем Арибертом прошли их за один день из конца в конец туда и обратно.
— По своей земле, значит, великий герцог далеко не уедет? Нельзя сказать, что солнце садится в его владениях, а?
— Нельзя.
— Разве что когда небо скрывают тучи, — вставила Нелла. — И что же, великий герцог сидит себе дома и благоденствует?
— Напротив, он очень много путешествует, гораздо больше, чем принц Ариберт. Могу сообщить вам по секрету — это пока никому не известно за пределами нашей гостиницы, — что его королевское высочество великий герцог с маленькой свитой прибудет сюда завтра утром, — заговорщицким тоном сообщил молодой человек.
— В Лондон? — спросила Нелла.
— Да.
— В эту самую гостиницу? — продолжала расспросы девушка.
— Да.
— О, какая прелесть!
— Вот почему ваш покорнейший слуга оказался здесь уже сегодня — в качестве авангарда.
— Но, насколько я понял, вы ведь… гм… состоите на службе у принца Ариберта, дяди великого герцога? — решил уточнить, в свою очередь, новоиспеченный хозяин отеля.
— Именно так. Принц Ариберт тоже будет здесь. У великого герцога с принцем есть дела, касающиеся серьезных финансовых операций, связанных с брачным договором великого герцога. В высших сферах, понятно.
«Для особы столь осторожной ты слишком разговорчив, голубчик», — подумал Раксоль, а вслух предложил:
— Не выйти ли нам на террасу, как вы думаете?
По дороге троицу остановил Жюль и подал Диммоку письмо.
— Только что доставлено нарочным, — сказал он.
Нелла на секунду задержала отца и шепнула ему:
— Пожалуйста, оставь меня ненадолго одну с этим мальчиком.
— Я просто нуль какой-то, пустое место! — прошептал в ответ Раксоль с деланным возмущением, ущипнув ее тихонько за руку. — Ну ладно, слушаюсь, делай со мной что хочешь. Пойду пока освоюсь в своей гостинице. — И любящий отец быстро и незаметно удалился.
Нелла и мистер Диммок сидели вдвоем на террасе и прихлебывали охлажденные напитки. Эта парочка, устроившаяся под сенью растений, расцветших по воле владельца оранжереи в Челси, представляла зрелище очень приятное, и прохожие замечали втихомолку, что в беседе этих двоих, вероятно, зарождался роман. Возможно, так оно и было, но, чтобы предсказать направление развития этого романа, требовалось более близкое знакомство с характером Неллы Раксоль.
Прислуживал им сам Жюль, и в десять часов он принес еще одну записку для молодого джентльмена. Реджинальд Диммок рассыпался в извинениях и, наскоро прочитав ее, пояснил, что его требуют по неотложному делу, касающемуся его светлейшего повелителя. Молодой человек предложил сходить за мистером Раксолем или проводить Неллу к отцу. Но мисс Раксоль весело ответила, что не нуждается в провожатых и собирается пойти спать. Нелла прибавила также, что они с отцом всегда стараются быть друг от друга независимыми.
Как раз в это время Теодор Раксоль снова прошел в личные апартаменты мистера Вавилона, и уже по дороге ему стало ясно, что известие о смене владельца успело достигнуть даже самых глубинных, низших слоев гостиничной вселенной. Во всех тайных ходах этого муравейника стоял гул: удивительную весть обсуждали даже самые последние судомойки, будто и для них такая перемена могла иметь какое-то значение.
— Возьмите-ка сигару, мистер Раксоль, — предложил добрейший мистер Вавилон, — да хлебните вот коньячку, ведь этот — самый старый во всей Европе!
Спустя несколько минут между бывшим и новым владельцами знаменитого отеля уже завязался разговор, увлекательный и оживленный. Способность Раксоля сразу схватывать все подробности организации работы гостиницы изумляла Вавилона. Что до американца, то он скоро понял, что Феликс Вавилон — король среди владельцев гостиниц. Раксолю никогда прежде не приходило в голову, что держать гостиницу, даже большую, могло быть делом интересным и требующим больших затрат умственной энергии, но теперь он ясно видел, что не отдавал должного этому необычному для него роду бизнеса и недооценивал возможности, которые открывало перед ним владение гостиницей.
Структура «Великого Вавилона» была громадна и сложна. Раксолю, несмотря на все его гениальные организаторские способности, понадобилось не менее получаса, чтобы в полной мере усвоить организацию работы прачечных отеля, но стирка была лишь одним из сотни других направлений деятельности громадного механизма под названием «Великий Вавилон», и направлением сравнительно незначительным. Система контроля поступления провизии и определения средней пропорции между поставляемым на кухню сырьем и количеством и размером отпускаемых в столовую и в номера блюд отличалась особой сложностью. Когда новый владелец наконец ее усвоил, он тотчас предложил несколько усовершенствований, что повело к длинным теоретическим рассуждениям, потом к отступлениям от темы беседы, а потом Феликс Вавилон, несколько отвлекшись, вдруг зевнул.
Раксоль посмотрел на золотые часы, стоявшие высоко на полке.
— Господи боже мой, да ведь уже три часа ночи! Пожалуйста, извините меня, мистер Вавилон, что я задержал вас до столь поздней поры! — воскликнул он, испытывая некоторую неловкость.
— Уже много лет у меня не выдавалось такого приятного вечера. Вы позволили мне от души покататься на моем коньке. Это я должен просить у вас извинения.
Раксоль поднялся.
— Мне хочется задать вам один вопрос, — сказал Вавилон. — Вы никогда прежде не имели дела с гостиницами?
— Никогда.
— Ну так вы не знали своего предназначения. Вы были бы величайшим из всех владельцев гостиниц, даже лучше меня, а я не имею себе равных, хотя у меня всего одна, а другие имеют и по шесть. Отчего вы никогда не открывали гостиниц, мистер Раксоль?
— Ах, право, не знаю, — засмеялся тот. — Но вы мне льстите, мистер Вавилон.
— Я? Льщу? Вы меня не знаете. Я не льщу никому, разве что иногда какому-нибудь чрезвычайно высокопоставленному постояльцу, и в таком случае непременно делаю соответствующие распоряжения относительно счета.
— Да, кстати о высокопоставленных постояльцах: сюда, говорят, завтра приедет парочка немецких принцев? — непринужденно поинтересовался американец.
— Совершенно верно, — последовал краткий ответ.
— Что же, значит, надо сделать что-нибудь особенное? Устроить им, что ли, торжественный прием — стоять в холле у парадных дверей и кланяться или еще что-нибудь?
— Нет необходимости. Это по вашему желанию. Современный хозяин гостиницы ведь совсем не то, что какой-нибудь средневековый трактирщик, и даже принцы нынче не претендуют на его личное присутствие, разве что в каком-нибудь экстренном случае. Да вот, например, хоть великий герцог Познанский и принц Ариберт — они уже не раз удостаивали меня своими визитами, а я и в глаза не видел ни одного, ни другого! К тому же я обо всем уже распорядился.
