Арнольд Беннет - Дань городов

Арнольд Беннет

Дань городов

Часть первая

Пламя Лондона

I

– Вас просят к телефону, сэр.

Мистер Брюс Бауринг, директор-распорядитель Горнопромышленного акционерного общества (основной капитал – два миллиона, акции – по одному фунту, котировка – двадцать семь и шесть), обернулся и вопросительно взглянул на доверенного клерка, застывшего на пороге роскошно обставленного кабинета, залитого электрическим светом. Сидя в одном жилете перед флорентийским зеркалом, Бауринг приглаживал свои волосы с заботливостью неумелой матери.

– Кто такой? – отозвался он и сейчас же добавил с видом мученика. – Ведь уже почти семь часов, да еще пятница!

– Полагаю, сэр, что свой.

Финансист швырнул на стол щетку в золотой оправе и, проплыв величественно по пушистому восточному ковру, вошел в телефонную будку и захлопнул за собой дверь.

– Алло! – произнес он, пытаясь быть сдержанным. – Алло! Кто у телефона? Да, я Бауринг. Но с кем я говорю?

– Хррррр, – прошептал ему в ухо слабый голос трубки. – Я друг.

– Фамилия?

– Без фамилии. Я решил, что вам будет небезынтересно узнать, что сегодня вечером должен произойти грабеж в вашем доме на Лаундес-сквер. Я подумал, что вас это заинтересует.

– А! – дунул в трубку мистер Бауринг, совершенно растерявшись. В спертой, насыщенной молчанием атмосфере телефонной будки это сообщение, таинственно примчавшееся из недр беспредельного Лондона, вызвало в нем внезапную тревогу, что, может быть, блестяще выработанный им план рухнет в последнее мгновение. Почему именно сегодня вечером? И почему до девяти часов? Не сделалась ли его тайна общим достоянием? – Дальнейшие подробности? – спросил Бауринг возможно более хладнокровным тоном. Но ответа не последовало. И когда не без труда добился он от телефонистки справки, какой номер ему звонил, то оказалось, что неизвестный воспользовался автоматом на Оксфордской улице.

Бауринг вернулся в кабинет, одел сюртук, вынул из ящика письменного стола объемистый конверт, сунул его в карман и опустился в кресло, чтобы собраться с мыслями.

В данное время он считался одним из самых прославленных престидижитаторов1 Сити. Десять лет назад он начал свою деятельность с одним только цилиндром в руках, однако с течением времени из этого пустого цилиндра стали появляться всевозможные диковинные вещи – различные рудники и россыпи. Чем больше опустошался цилиндр, тем полнее он становился, тем значительнее делались «продукты его производства» (в их число ныне входили особняк на Лаундес-сквер и усадьба в Гэмпшире), тем убедительнее оказывались приемы самого фокусника и, наконец, тем в больший раж входила аудитория. В конце концов путем искусного маневра, с подвернутыми, как обычно, рукавами, чтобы показать, что тут нет обмана, из пресловутого цилиндра вылетело нечто, затмившее все предыдущие сюрпризы, – Горнопромышленное общество. Акции сего почтенного предприятия любовно назывались в биржевых кругах «солидными». Круги верили в них, так как они приносили, правда, нерегулярный, но зато внушительный дивидент – результат главным образом спекуляции и умелого «использования обстоятельств». Ввиду же того, что в ближайший четверг должно было состояться годичное собрание акционеров (фокусник в кресле, а цилиндр на столе), – биржевая цена после периода депрессии стабилизировалась.

Размышления мистера Бауринга вскоре были прерваны телеграммой. Он вскрыл ее и прочел: «Повар опять пьян. Буду обедать с тобой в Девоншире в семь тридцать. Дома немыслимо. Относительно багажа распорядилась. Мари». Мари была жена мистера Бауринга. Он почувствовал значительное облегчение. Телеграмма вернула ему его прежнее самообладание.

Во всяком случае, раз ему теперь не предстояло быть на Лаундес-сквер, он мог спокойно посмеяться над угрозой ограбления: «Какая в конце концов прекрасная штука провидение», – заключил он.

– Взгляните-ка на это, – обратился он к клерку, протягивая ему телеграмму с выражением притворного ужаса.

– Так, так, – пробормотал клерк с неподдельной симпатией по адресу своего патрона – несчастной жертвы разбушевавшегося повара. – Полагаю, сэр, вы сегодня, как всегда, уедете в Гэмпшир?

Мистер Бауринг ответил утвердительно, прибавив, что вернется в правление в понедельник после двенадцати или же, в крайнем случае, рано утром во вторник. Затем, сделав несколько распоряжений и окинув орлиным взором свой кабинет и прилегающие к нему комнаты, что свойственно каждому «настоящему» главе предприятия, он с сознанием собственного достоинства покинул правление, чтобы воспользоваться заслуженным отдыхом.

«Почему Мари не позвонила мне по телефону, а послала телеграмму?» – раздумывал он в то время, как пара серых несла его с кучером на козлах и с выездным лакеем на запятках по направлению к Девонширу.

II

Девонширское палаццо, монументальное здание в одиннадцать этажей в стиле Фостера и Дикси, с бронзовыми частями работы Хомана, лифтами Уэйгуда, лепными украшениями Уоринга и изобилием терракоты, расположено на окраине Гайд-парка. Основание этого палаццо лежит под землей, образуя тоннель подземной железной дороги, над которым находятся винные погреба; над ними обширная прачечная, над прачечной же (длинный ряд окон почти вровень с тротуаром) спортивный клуб, бильярдная и греческий табачный магазин. Первый этаж занимает модный ресторан. В Лондоне всегда есть один какой-нибудь ресторан, где всякий «действительно приличный» человек может позавтракать или пообедать. Мода на ресторан меняется каждый сезон, но модным в одно и то же время бывает всегда только один. В этом сезоне подобная честь выпала Девонширскому. Следовательно, все корректные люди волей-неволей должны были в нем питаться, так как другого более подходящего места для них не было. Девять этажей, находившихся над рестораном, где были расположены сдававшиеся внаем меблированные квартиры и комнаты, благодаря славе ресторана, были постоянно заполнены. Между прочим, на третьем этаже помещался Дамский клуб.

Было без четверти восемь, когда мистер Брюс Бауринг, важно поднявшись по широкой лестнице этого убежища богатых, остановился на мгновение около огромного камина (на дворе стоял сентябрь, и камин ярко пылал), чтобы спросить у метрдотеля, где его жена заняла столик. Но, увы, Мари, никогда не опаздывавшая, еще не приехала. Обеспокоенный этим обстоятельством, Бауринг в сопровождении метрдотеля направился в зал Людовина XIV и ввиду своего не совсем подобающего костюма выбрал столик, наполовину скрытый за колонной из оникса. Вопреки погоде зал был полон нарядными женщинами и самодовольными мужчинами.

Едва Бауринг расположился за своим столом, как столик по другую сторону колонны был занят какой-то молодой парой (мужчина был и красивее, и лучше одет, чем женщина). Финансист подождал минут пять, затем заказал себе бутылку вина и камбалу.

– Разве вы не можете прочесть? – Это говорил молодой человек за соседним столом, обращаясь громко к косившему лакею, в руках которого был телеграфный бланк. – «Солидные», «Солидные», дружище. «Продавайте «солидные» в любом количестве завтра и в понедельник». Поняли? Ну, так отправьте ее немедленно.

– Слушаю-с, милорд, – ответил лакей и умчался.

Молодой человек пристально, но в то же время рассеянно посмотрел на Бауринга, словно его больше интересовали обои за головой финансиста, чем он сам. Мистер Бауринг к собственной досаде покраснел. Отчасти для того, чтобы скрыть свое смущение, отчасти потому, что было уже восемь часов и надо было спешить на поезд, он опустил голову и принялся за рыбу.

Спустя несколько минут лакей вернулся, отдал молодому человеку сдачу и поверг в изумление мистера Бауринга, подойдя к нему и вручив ему конверт, на оборотной стороне которого стоял штемпель Дамского клуба. В нем находилась записка, написанная карандашом рукой его жены. Содержание ее было следующее:

«Только что приехала. Опоздала из-за багажа. У меня слишком расстроены нервы, чтобы торчать в ресторане, а я сижу здесь и ем отбивную котлету. Народу, к счастью, нет никого. Зайди за мной, прежде чем отправиться на вокзал».

Мистер Бауринг вышел из себя. Он терпеть не мог клуба своей жены, кроме того этот непрерывный поток телефонных, телеграфных и письменных сообщений вывел его из себя.

– Ответа не будет, – недовольно буркнул он, поманив пальцем лакея. – Кто этот молодой человек, сидящий вон за тем столиком с дамой? – спросил он его.

– Точно не знаю, сэр, – шепотом ответил тот, – не то это какое-то влиятельное лицо, не то американский миллионер.

– Но вы его сейчас назвали милордом.

– Так я в тот момент думал, что это влиятельное лицо, – пояснил лакей отходя.

– Счет! – обозленно кинул Бауринг, и в это самое время молодой человек с дамой поднялись и исчезли.