Рекс Стаут - Золотые пауки (сборник)
– Заткнись! – прорычал он. – Завтра же ты вернешь ей эти деньги.
– Нет. Ни завтра, ни послезавтра, никогда. Вы чертовски хорошо знаете, что это невозможно.
– Внеси их в фонд Красного Креста.
– Внесите сами. Она может никогда больше не прийти сюда, но если придет и спросит, что мы сделали с деньгами Пита, у меня не повернется язык сказать ей, что мы отдали их в Красный Крест, а врать я не хочу.
Он придвинул деньги ко мне.
– Ты привел мальчика в дом!
– Это ваш дом, и вы угощали его печеньем.
Мои слова остались без ответа. Вульф взял очередную книгу, раскрыл на том месте, где он остановился, расположил поудобнее в кресле свою массивную тушу и погрузился в чтение.
Я сел за свой стол, делая вид, что просматриваю вчерашние отчеты Сола, Фреда и Орри, а сам пока что размышлял, что делать дальше. Подумав, я расчехлил пишущую машинку, заложил бумагу и начал печатать. Первый вариант мне не понравился, я кое-что поправил, и на этот раз мне показалось, что все в порядке. Я обернулся к Вульфу и объявил:
– У меня есть предложение.
Он дочитал до конца абзаца, который оказался довольно длинным, и только потом обратил на меня свой взор:
– Ну?
– Мы связаны деньгами Пита и должны что-то с ними сделать. Может быть, вы помните, что вы ему сказали? Не так важно получить гонорар, как чувствовать, что он получен не даром. Надеюсь, вы почувствуете, что действительно заслужили этот гонорар, потратив его целиком и полностью на объявление в газете, которое будет звучать примерно так: «Женщину с серьгами в виде пауков и царапиной на щеке, которая в среду на углу Тридцать пятой улицы и Девятой авеню, находясь в машине, просила мальчика позвать полицию, приглашают связаться с Ниро Вульфом. Адрес в телефонной книге».
Я протянул ему бумагу.
– Плата за объявление в «Таймс» может превысить ваш гонорар, но я готов потратить доллар-другой из своих капиталов. По-моему, блестящее предложение. Таким образом, деньги Пита будут потрачены на него же, а Кремер и Стеббинс окажутся посрамленными. Стеббинс особенно этого заслуживает. А так как нет ни единого шанса из миллиона, что на это объявление кто-нибудь откликнется, то вы можете не опасаться, что вам придется потрудиться. И к тому же не так плохо, если ваше имя лишний раз появится в газете. Что вы скажете?
Он взял бумагу и проглядел текст, задрав нос кверху.
– Ладно, – сварливо буркнул он. – Пусть это послужит тебе уроком.
Глава третья
Сынка фабриканта скобяных изделий наконец обнаружили и в четверг вечером изловили. Так как эта операция по целому ряду причин проводилась втайне (чтобы вы поняли, насколько втайне, скажу лишь, что наш клиент не был фабрикантом скобяных изделий и приехал не из Янгстауна), никаких подробностей я вам сообщить не могу.
Итак, неделя у нас была довольно-таки суматошная; если бы не эта горячка, мы, вероятно, по-иному отнеслись бы к рассказу Пита, и он мог бы остаться в живых. Работа детектива предоставляет много возможностей для подобных размышлений.
Мы отправили объявление в «Таймс» в среду вечером, слишком поздно, чтобы оно появилось в газете в четверг. В пятницу утром, спустившись в кухню и поздоровавшись с Фрицем, я тут же развернул «Таймс» и принялся отыскивать наше объявление. Конечно, в нем не было никакого смысла ни с профессиональной, ни с личной точки зрения, так как получить на него отклик у нас были такие же шансы, как у меня – сколотить миллион. Я уплетал сосиски с кукурузными лепешками, а Фриц, как обычно, понес завтрак Вульфу в комнату вместе с номером «Таймс», когда зазвонил телефон и я поспешил к аппарату. Нет, это был не отклик на объявление. Какой-то парень из Лонг-Айленда спрашивал, не продадим ли мы ему три экземпляра орхидеи «Ванда керулеа» в цвету. Я ответил, что мы не торгуем орхидеями и к тому же «Ванда» в мае не цветет.
Однако о деле Пита нам снова напомнили еще до полудня, хотя это и не было связано с объявлением. Вульф только что спустился из оранжереи в кабинет, уселся за стол и принялся просматривать утреннюю почту, когда в дверь позвонили. Я вышел в прихожую и, увидев на крыльце посетителя, уже не спрашивал, кто ему нужен. Этот наш гость всегда хотел видеть только Вульфа, и то, что он пришел в одиннадцать часов утра и ни минутой раньше, подтвердило это правило.
– Инспектор Кремер, – доложил я Вульфу.
Вульф сердито взглянул на меня:
– Что ему надо?
Снова ребячество!
– Спросить?
– Да. Хотя нет. Пусть войдет.
Я открыл дверь. По тому, как инспектор пробурчал слова приветствия (если только это можно было назвать приветствием), и по выражению его лица было ясно, что он явился не для того, чтобы вручить Вульфу почетную медаль. Хотя багровое, крупное лицо и кряжистая фигура Кремера никогда не излучали дружелюбия, его настроение время от времени колебалось, однако в этот день отклонение было явно не в нашу пользу. Опередив меня, Кремер вошел в кабинет, одарил Вульфа таким же приветствием, как и меня, плюхнулся в красное кожаное кресло и вперил холодный взгляд в Вульфа. Вульф ответил ему тем же. Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
– Зачем вы поместили в «Таймс» объявление? – требовательным тоном спросил Кремер.
Вульф отвернулся и принялся копаться в небольшой стопке писем, только что извлеченных из конвертов.
– Арчи, – сказал он, – письмо от мистера Джордана смехотворно. Он прекрасно знает, что я не применяю брассовал при тройном скрещивании. Хоть он и не заслуживает ответа, но получит его. Приготовь блокнот. Пиши. «Уважаемый мистер Джордан, как я понимаю, вас постигла неудача с…»
– Прекратите! – взорвался Кремер. – Согласен, помещать объявления в газете не возбраняется, но я корректно спросил вас…
– Корректно? – отозвался Вульф.
– Ну ладно, считайте как хотите. Вы понимаете, что я хочу узнать. Как бы вы хотели, чтобы я спросил?
– Во-первых, я хотел бы услышать, зачем вам это нужно?
– А затем, что, по моему мнению, вы скрываете что-то или кого-то, кто связан с убийством. Такое с вами уже случалось. Из вашего вчерашнего рассказа Стеббинсу явствует, что смерть этого мальчугана вас никак не касается и что клиента у вас нет. Но в таком случае вы не потратили бы ломаного гроша и безусловно не начали бы расследования, для которого нужно расходовать вашу драгоценную энергию. Я мог бы напрямик спросить: кто ваш клиент? Но я этого не делаю, меня интересует только одно – зачем вы поместили объявление в газете? Пусть, по-вашему, я некорректно задал этот вопрос, но ответьте на него.
Вульф глубоко вздохнул:
– Арчи, ответь ему.
Я повиновался. Мой рассказ занял немного времени. Кремер уже знал все со слов Пэрли, и мне оставалось лишь объяснить, как мы решили истратить деньги Пита, к которым я добавил один доллар восемьдесят пять центов из собственного кармана. Кремер впился в меня взглядом, но это никогда меня не тревожило и тем более не встревожило сейчас, когда я выкладывал ему чистую правду.
Задав несколько вопросов и получив на них ответы, он перевел взгляд на Вульфа и спросил:
– Вы когда-нибудь видели человека по имени Мэтью Берч или слыхали о нем?
– Да, – коротко отозвался Вульф.
– Значит, вы его знали! – На долю секунды в серых глазах Кремера сверкнуло торжество. Не знай я его так хорошо, я бы даже не успел это заметить. – Постараюсь быть корректным. Не окажете ли вы мне любезность сообщить, когда и где встречались с ним?
– Никогда и нигде. Позавчера, в среду, я прочел это имя в «Газетт». Как вам известно, я никогда не покидаю дом по делам и весьма редко оставляю его по каким-либо иным причинам, поэтому я всецело полагаюсь на газеты и радио, которые информируют меня о заботах и деятельности моих соотечественников. В газете сообщалось, что труп человека по имени Мэтью Берч был обнаружен поздно вечером неподалеку от причала на Саут-стрит. Предполагается, что его сбила машина.
– Точно. А до сообщения о его смерти видели ли вы Мэтью Берча или слышали что-нибудь о нем?
– Не под этим именем.
– Черт возьми, под каким же?
– Это мне неизвестно.
– Есть ли у вас какие-либо основания предполагать или подозревать, что вы когда-нибудь видели покойного или слышали о нем?
– Ответ тот же – нет. Позвольте мне задать вам вопрос. Есть ли у вас какие-либо причины предполагать или подозревать, что ответ мог быть «да»?
Кремер не ответил. Он наклонил голову, коснувшись подбородком узла галстука, сжал губы, пристально взглянул на меня, затем повернулся к Вульфу и заговорил:
– Вот почему я пришел. Из того, что мать мальчугана по его просьбе передала вам, и из того, что машина совершила на него наезд, а затем скрылась, явствует одно: это не просто несчастный случай. Теперь же возникли новые осложнения, но, когда я сталкиваюсь с чем-нибудь подобным и вы имеете к этому хотя бы отдаленное касательство, я всегда хочу точно знать, как и когда вы в это дело влезли и когда и где вылезете.
