Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)
Сквозь гул ветра послышался цокот копыт и продолжительный скрежет колеса, трущегося о бордюр. Кеб, который я увидел, остановился у нашей двери.
– Интересно, что ему нужно? – воскликнул я, когда из него вышел мужчина.
– Что нужно? Ему нужны мы. А нам, дорогой Ватсон, нужны плащи, шарфы, галоши и все остальные приспособления, которые изобрело человечество, чтобы защитить себя от непогоды. Хотя подождите… Кеб отъезжает! Стало быть, еще есть надежда. Если бы он хотел, чтобы мы поехали с ним, он бы не отпускал кеб. Прошу вас, сбегайте вниз и откройте дверь, а то все добропорядочные люди уже давно спят.
Как только свет лампы в коридоре упал на ночного гостя, я узнал его. Это был Стэнли Хопкинс, молодой, подающий надежды следователь из Скотленд-Ярда, к карьере которого Холмс не раз проявлял пристальное внимание.
– Он дома? – нетерпеливо спросил детектив.
– Входите, друг мой, – раздался сверху голос Холмса. – Надеюсь, вы никуда не потащите нас в такую ночь?
Сыщик устремился вверх по лестнице, сверкая мокрым непромокаемым плащом. В гостиной я помог ему снять плащ, а Холмс разворошил кочергой поленья в камине.
– Садитесь ближе к огню, Хопкинс, грейте ноги, – сказал он. – Вот сигара, а доктор сейчас даст вам горячей воды с лимоном, это лучшее лекарство в такую ночь. Наверное, случилось что-то важное, раз вас не испугал даже такой шторм.
– Да, мистер Холмс. Я весь день на ногах. Вы в сегодняшних газетах не читали о том, что произошло в Йоксли?
– Все, что я читал сегодня, написано не позднее пятнадцатого века.
– Ну, там все равно был только короткий параграф, да и в том полно неточностей, так что вы ничего не потеряли. А вот мне сидеть сложа руки не пришлось. Чтобы попасть в это место, пришлось ехать в Кент, там из Чатама на поезде семь миль, а потом еще три мили от станции. Меня вызвали туда телеграммой в три пятнадцать. Уже в пять я был в Йоксли-Олд-плейс. Провел осмотр и последним поездом вернулся на вокзал Чаринг-Кросс, там взял кеб и прямиком направился к вам.
– И это, видимо, означает, что у вас возникли определенные трудности с этим делом.
– Это означает, что я в полном тупике. С таким запутанным делом я еще никогда не сталкивался, хотя с первого взгляда кажется настолько простым, что проще уж и быть не может. Что меня беспокоит, так это отсутствие мотива, мистер Холмс… Я не понимаю, что за этим может стоять. Есть труп, но нет никого, кому смерть этого человека была бы хоть как-то выгодна.
Холмс закурил сигару и откинулся на спинку кресла.
– Расскажите, что произошло, – сказал он.
– Что произошло, мне отлично известно, – начал Стэнли Хопкинс. – Но я хотел бы знать, что все это значит. Очевидно, все было так: несколько лет назад это поместье, Йоксли-Олдплейс, приобрел некий старик, который назвался профессором Корэмом. Инвалид, который вставал с кровати лишь для того, чтобы походить по дому с палочкой. Иногда садовник вывозил его на свежий воздух в инвалидной коляске. Немногочисленным соседям он в общем-то понравился. Старик прослыл очень умным и образованным человеком. Сначала кроме него в доме жили престарелая экономка миссис Маркер и служанка Сьюзен Тарлтон. Они находятся при старике с самого его прибытия, и все считают их прекрасными женщинами. Профессор пишет научную книгу, и примерно год назад он решил, что ему нужен секретарь. Первые два кандидата на эту службу ему не подошли, но третий, мистер Виллоуби Смит, молодой человек, только что закончивший университет, удовлетворил его полностью. Работа у него была несложная: первую половину дня он должен был записывать то, что диктовал профессор. Вечерами, как правило, он подбирал материалы для завтрашней работы. Виллоуби Смит никогда до этого не встречался с профессором, ни в детстве, когда учился в Аппингеме{87}, ни в более зрелом возрасте в Кембридже. Я видел его характеристики. Он всегда считался добрым, спокойным и усердным молодым человеком. Даже удивительно, у него как будто вообще не было отрицательных черт. И тем не менее сегодня утром этот юноша был найден мертвым в кабинете профессора, и обстоятельства его смерти однозначно указывают на то, что его убили.
За окном бушевал ветер. Мы с Холмсом придвинулись к камину, а молодой инспектор неторопливо и последовательно продолжал свой необычный рассказ.
– Обыщите хоть всю Англию, – говорил он, – вряд ли вы найдете другой дом, который жил бы такой замкнутой жизнью. Неделями их калитка не открывалась и никто не выходил оттуда. Им никто не был нужен. Профессор с головой ушел в работу и ни о чем другом не думал. Молодой Смит никого вокруг не знал, и жизнь его мало чем отличалась от жизни хозяина. Двум женщинам просто незачем было выходить из дому. Садовник Мортимер, который возит профессора в инвалидной коляске, – добродушный старик, бывший военный, участвовавший еще в Крымской войне. Живет он не в самом доме, а занимает отдельную трехкомнатную сторожку в дальнем конце сада. Больше в Йоксли-Олд-плейс не живет никто. Хотя калитка в их сад находится всего в каких-нибудь ста ярдах от главной дороги Лондон – Чатем{88} и закрывается на обычную щеколду так что зайти туда может кто угодно.
Теперь я передам вам показания Сьюзен Тарлтон, она единственная, кто хоть что-то может рассказать. Между одиннадцатью и двенадцатью часами она вешала занавески в спальне наверху. Профессор Корэм еще был в постели, потому что, когда погода плохая, он редко встает раньше двенадцати. Экономка в это время занималась чем-то по хозяйству в дальних комнатах. Виллоуби Смит был в своей спальне, которая служила для него одновременно и его личной гостиной, но служанка услышала, как он прошел мимо ее двери и спустился в коридор, который находится прямо под спальней профессора. Самого секретаря она не видела, но говорит, что не могла ошибиться, потому что хорошо знает его быструю, уверенную походку. Как дверь кабинета закрылась, она не слышала. Примерно через минуту снизу раздался ужасный крик. Это был жуткий, хриплый, до того неестественный крик, что даже нельзя было понять, кто кричит, мужчина или женщина. В ту же секунду старый дом содрогнулся от какого-то мощного глухого удара, после чего все стихло. Служанка какое-то время простояла, скованная ужасом, но потом, набравшись смелости, спустилась вниз. Дверь в кабинет была закрыта. Открыв дверь, она увидела распростертое на полу тело мистера Виллоуби Смита. Сначала никаких ран на нем она не заметила, но, когда попыталась поднять его, увидела, что из основания горла у него течет кровь. На горле был небольшой, но очень глубокий порез, прямо на сонной артерии. Орудие, которым была нанесена рана, лежало тут же на ковре рядом с телом. Это был небольшой сургучный нож с ручкой из слоновой кости и негнущимся лезвием, из тех, которые еще иногда встречаются в кабинетах со старыми письменными приборами на столах. Взят он был с письменного стола профессора.
Поначалу служанке показалось, что Смит уже мертв, однако после того, как она плеснула ему в лицо воды из графина, он на секунду открыл глаза. «Профессор… – еле слышно прошептал он, – это была она». Служанка готова поклясться, что это его точные слова. Он попытался сказать что-то еще, поднял правую руку, но не смог. Голова его откинулась, он умер.
В это время в комнату вбежала экономка, но услышать предсмертный шепот секретаря не успела. Оставив служанку с телом, она поспешила в комнату профессора. Он сидел на своей кровати и был страшно взволнован, так как услышал достаточно, чтобы понять, что случилось нечто ужасное. Миссис клянется, что профессор был в ночной сорочке, да сам он и не смог бы одеться без помощи Мортимера, который должен был прийти к нему в двенадцать. Профессор говорит, что только слышал откуда-то издалека крик, и больше ему ничего не известно. Что означают последние слова «Профессор… это была она», он не знает, но предполагает, что это не более чем бред умирающего. Он уверен, что у Виллоуби Смита врагов не было, и назвать причины преступления не может. Первое, что он сделал, это отправил садовника Мортимера в местное отделение полиции. Через какое-то время главный констебль вызвал меня. До моего приезда там ничего не трогали, всем было приказано не выходить на дороги, которые ведут к дому. Для применения вашего метода, мистер Шерлок Холмс, условия были идеальные.
– Не хватало только самого мистера Шерлока Холмса, – горько улыбнулся мой друг. – Опишите свои действия.
– Сначала, мистер Холмс, взгляните на этот план. Так вам будет понятно расположение профессорского кабинета и некоторых других мест в доме.
Он достал лист бумаги, развернул и вручил Холмсу. Я встал, подошел к Холмсу и тоже посмотрел на чертеж.
– Это, конечно же, грубый набросок, я изобразил только те места, которые, как мне кажется, могут иметь отношение к делу. Все остальное вы позже сами увидите. Итак, во-первых, если предположить, что убийца проник в дом с улицы, как он (или она) это сделал? Несомненно, прошел по садовой дорожке и вошел в дом через черный ход, откуда открывается прямой доступ к кабинету. С другой стороны попасть туда было бы весьма затруднительно. Покинул дом убийца, скорее всего, тем же путем, что и вошел, потому что оба других выхода из кабинета были перекрыты: по одному шла Сьюзен, спускавшаяся по лестнице, другой ведет прямо в спальню профессора. Поэтому я сразу же осмотрел садовую дорожку, которая после дождя размокла, и на ней наверняка должны были остаться следы.
