Слепой цирюльник - Джон Диксон Карр

у меня могла бы быть такая дочь, как вы, если бы миссис У. не скончалась двадцать лет тому назад, упокой Господи ее прекрасную душу. Это случилось юго-западнее мыса Хаттерас, насколько я помню… Но не будем сейчас о грустном. Вот что я вам скажу, девочка. По опыту я знаю, что, когда совершается убийство, остается мертвое тело, – сообщил капитан Уистлер с железобетонной логикой. – И если кто-то умер, то уж точно не может дышать свежим воздухом у меня на палубе. Никто не пропал, никто не пожаловался, как это обычно бывает в случае убийства. А значит… ну же: пока кто-нибудь не пожалуется, я свободный человек. Только между нами, вас, часом, никто не разыграл?

– Но вы же обещали, капитан, что вы пойдете нам навстречу и поможете…

– И я сдержу слово, мисс Гленн, – заверил он сердечно, похлопывая ее по плечу. – Вы оба – и старая акулья наживка тоже, если пожелает, – можете пользоваться полной свободой на борту, задавать вопросы кому угодно, ссылаясь на мое разрешение. Если узнаете что-нибудь новенькое – ха-ха-ха! – сообщите мне… Кстати, не хотите, чтобы я выпустил того несчастного из клетки? Нет? Ладно, помните, что я предлагал. Я вам скажу, что я сделаю. Я отправлю ему корзину фруктов с наилучшими пожеланиями, а на ужин – каплуна, приготовленного по особому рецепту. Как вам? Ну а потом, когда послезавтра мы прибудем в Англию, выясним, как попасть на прием к лучшему специалисту по мозгам в Лондоне…

Он умолк.

– Да, это напоминает нам о докторе Кайле, верно? – согласился Морган, ухватившись за подвернувшуюся возможность. – Не сказать, что я верю, будто он и есть Слепой Цирюльник, однако тут приходит на ум радиограмма от комиссара полиции, и остается еще факт – не важно, верите вы в это или нет, – что на борту находится опасный преступник.

– Гм! – вырвалось у Уистлера. – Гм! Вероятно. В любом случае мне приказано ничего не предпринимать, не так ли; вдруг все же произошла ошибка, а? И чем больше я размышляю на эту тему – чтоб мне пойти ко дну! – выпалил он, вдохновляясь, – тем больше уверен, что ошибка действительно произошла. Почему? Я вам объясню. Потому что опасные преступники не крадут драгоценность стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов, чтобы затем ее вернуть, разве нет? Чтоб мне пойти ко дну! Знаете, если бы Стертон не заверил меня, что изумруд вернулся, пока юный Уоррен сидел в карцере… что ж, я бы решил, что это очередная его безумная выходка. Но я понимаю, что это не мог быть юный Уоррен…

– Слава богу, – отозвался Морган.

– Как бы то ни было, – продолжал Уистлер, снова возвращаясь к своей дружелюбной манере, – мне кажется, все уже закончилось. Я уверен, что это ошибка и никакого злоумышленника на борту нет. Впрочем… гм… это было бы очко в пользу пароходства «Зеленая звезда», если бы мне выпала честь схватить известного преступника раньше, чем прибудет нью-йоркский сыщик. Я подумаю. Ну что ж, вы в самом деле не желаете по бокалу «Поля Роже», а? Ладно, тогда хорошего дня, хорошего дня, хорошего дня!

Он радостно отдал честь и ушел раньше, чем ошеломленные заговорщики сумели его остановить. На ходу он поводил плечами, сунув большие пальцы в карманы брюк и сипловато мурлыча себе под нос что-то о том, как «янки Болл за рабами плавал, дуй, дуй, сдуй его прочь!»[33]. При этом он так и лучился улыбкой.

Когда он ушел, Пегги безнадежно обернулась.

– Хэнк, – сказала она, – дело плохо. Мы не можем бороться с Провидением. Давай сдадимся. Давай пойдем в бар и как следует надеремся.

Морган отозвался угрюмо:

– Мы этого не сделаем. В смысле, не сдадимся. А вот пара глоточков в баре, возможно, подкрепит нас, прежде чем мы начнем прочесывать эту посудину от носа до кормы… Между прочим, почему вокруг так тихо? – Он поглядел по сторонам. – А, понял, все отправились обедать! А мы обед пропустили, и я даже не услышал сигнала. Но не важно, мы сможем перехватить в баре бутерброд. Идем. Надо найти всему этому объяснение. Возвращение изумруда ставит все с ног на голову! Как думаешь, как такое могло произойти?

– Да пропади он пропадом, этот изумруд! – фыркнула она с досадой. – Кому вообще есть дело до этого замшелого камня? Мы должны понять, что случилось с девушкой. Но, честно говоря, Хэнк, я начинаю склоняться к мысли, что мы все же ошиблись. Гм! Могу поспорить, она девушка сомнительного поведения…

– Она же звала Кёрта по имени, – напомнил ей товарищ. Он твердо вознамерился любыми средствами сохранить своего последнего союзника. – Она хотела ему что-то сообщить, неужели ты не понимаешь? Так что, если хочешь ему помочь, эта девушка должна стать твоей главной заботой. Вероятно, дело касается кинопленки, не забывай, девочка моя! Кроме того, неужели ты не помнишь еще кое-что? Кёрт пообещал тому парню, Вудкоку, – он дал ему слово – еще сегодня доказать, что на борту произошло убийство, иначе придется старому Уорпусу рекламировать порошок от насекомых.

Пегги хлопнула себя рукой по лбу:

– Точно, я совсем забыла об этом ужасном типе! Ой, Хэнк, это же кошмар! А как подумаю о моем бедном Кёрте, как он там чахнет за решеткой, сидит такой одинокий, уронив голову на руки… – Ее душили рыдания, на глазах выступили слезы. – О, какой ужас, ужас, ужас!

– Ох ты господи! Ну не плачь! – Морган в отчаянии всплеснул руками. Он огляделся по сторонам, убеждаясь, что никого поблизости нет. – Послушай. Я не знал, что ты все это так воспринимаешь. Слушай меня! Хватит рыдать, ясно? Все в порядке. Ты же слышала, что сказал капитан. Мы прямо сейчас спустимся туда и вызволим его…

– Но я н-не хочу в-выпускать его оттуда! – жалобно всхлипывая, выговорила она из-под платка, которым утирала уголки глаз. Грудь ее неровно вздымалась. – Он т-только с-снова тут же н-натворит что-нибудь еще и оп-пять окажется под замком. Но б-боже, я как только подумаю, как он т-там страдает, такой несчастный… ч-чахнет в… в… в грязном трюме! – И тут Пегги разрыдалась по-настоящему.

В подобные моменты, дорогой читатель, и проходят проверку мужские души, когда слезы льются рекой по какой-то непостижимой причине, ускользающей от вашего понимания, а вам только и остается поглаживать ее по плечу, отчаянно гадая, что же не так. Морган попытался увещевать Пегги – ошибка. Он подчеркнул, что Уоррена заточили все же не в Бастилию на вечные времена, прибавив, что этому маньяку в камере вполне уютно, к тому же на ужин ему обещан каплун,