Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)
Сальвини встал с ним рядом на колени, пощупал пульс.
– Замедленный, – проговорил он чуть слышно, явно обращаясь не к нам, а к самому себе. Потом он с невероятной нежностью провел пальцами по лбу моего друга. – Погружение очень глубокое, друг Уотсон. Непросто будет вернуть его обратно.
– Но вы ведь сможете? Сможете, да? – В голосе моем явственно прозвучало отчаяние, вызвавшее у Сальвини улыбку.
– Постараюсь, – ответил он деловито. – Мне понадобится тазик с холодной водой, губка и нюхательные соли.
Элис тут же бросилась за всем этим. Сальвини же тем временем сбросил сюртук и принялся расхаживать по комнате, опустив голову на грудь и нахмурившись.
Когда Элис принесла воду и соли, он приступил к делу. Прежде всего он обтер лицо Холмса ледяной водой. Друг мой пошевелился, лицевые мускулы дрогнули, однако глаза даже не приоткрылись. Сальвини минут пять омывал ему лицо холодной водой, и при каждом новом движении губки Холмс реагировал все отчетливее. Потом Сальвини сунул ему под нос нюхательную соль. Результат был впечатляющий. Холмс закашлялся – тело его сотрясалось, руки дергались. И тогда Сальвини встряхнул его и во весь голос выкрикнул его имя:
– Шерлок Холмс!
Веки Холмса дрогнули и почти открылись, а потом он вновь безвольно опустился на подушки. Сальвини повторил ту же процедуру три-четыре раза. И каждый раз друг мой все явственнее всплывал на поверхность. И вот, когда Холмс в очередной раз зашелся кашлем, Сальвини выплеснул воду прямо ему в лицо. После чего несколько раз со всей силы ударил его по щекам.
Возмущенно вскрикнув, Холмс резко вдохнул, тело его напряглось. А потом он открыл глаза.
Глава двенадцатая
Угроза
Шерлок Холмс резко сел и с явной тревогой принялся оглядываться в незнакомом месте. Двигался он как марионетка в руках у неумелого кукловода: руки и ноги неловко, нелепо дергались, будто их ему только что прикрепили заново. Он явно ничего не понимал. Беспомощно сморщившись, он повернулся ко мне и посмотрел на меня пустым взглядом, не узнавая. Было ясно: он не просто не сознает, где находится, но плохо понимает, кто он такой. Сальвини мягко опустил руки Холмсу на плечи и снова заставил его лечь.
– Шерлок Холмс, Шерлок Холмс, Шерлок Холмс, – выпевал Сальвини, глядя в непонимающие глаза сыщика. – Пора возвращаться, Шерлок Холмс, пора возвращаться из тьмы к свету. Доверьтесь мне, и вы вновь станете самим собой. Посмотрите мне в глаза, вслушайтесь в мой голос. Не двигайтесь. Не сопротивляйтесь. Расслабьтесь, Шерлок Холмс. Вы понимаете меня?
Холмс неуверенно кивнул.
– Сейчас вы закроете глаза и немного поспите. Пока вы спите, к вам вернется сознание того, кто вы такой. Шерлок Холмс, сыщик. Шерлок Холмс с Бейкер-стрит. Шерлок Холмс, друг доктора Уотсона. Шерлок Холмс, враг злодеев и преступников. А теперь спать. Спать.
Холмс послушно и незамедлительно закрыл глаза.
Сальвини поднялся.
– Пусть передохнет полчаса, а потом я попытаюсь распутать его мысли.
– Но он и так уже проспал восемь с лишним часов, – запротестовал я.
Гипнотизер высокомерно улыбнулся.
– Разумеется. Вот только, доктор Уотсон, то был злокозненный сон. Он спал, оставаясь под воздействием наркотиков и внушения, сделанного нашим врагом. Сознание его должно пройти через чистилище, прежде чем я заставлю его вернуться обратно. Во сне он должен освободиться от внушения, исказившего образ его мыслей и действий. Нам предстоит поединок, и я неминуемо проиграю, если не дам Холмсу возможности отбросить все, что ему внушили.
– Простите, – покаялся я. – Я вовсе не собирался ставить под вопрос вашу компетентность. Просто мне так не терпится, чтобы мой друг снова стал собой.
– Я понимаю. Знаете, доктор, мне кажется, что вам и самому не вредно было бы поспать. Вы совершенно измотаны.
– Да, верно. Я со всеми этими тревогами об этом забыл, – сознался я, и на меня вдруг навалилась непомерная усталость.
– Мистер Сальвини прав, Джон, – вмешалась Элис, подходя и опуская руку мне на рукав. – Ты сейчас просто упадешь от усталости. Пойдем, я уложу тебя в гостевой спальне. Тебе надо отдохнуть, а то какая от тебя помощь мистеру Холмсу.
Она повела меня прочь, послушного, как ягненок. Сил сопротивляться не осталось. Через пять минут я уже лежал на мягкой перине, и мир потихоньку уплывал прочь.
– Идемте, старина, дичь на крыле.
Это сновидение было порождено глубоким сном, и в нем мне привиделись огромные крысы, а с ними – баронесса, Стэмфорд и Шерлок Холмс. И вот он стоял рядом, нагнувшись над моей постелью, и лицо его расплывалось, дробилось, будто подернутое водной рябью. Оно казалось бледнее и изможденнее обычного, однако взгляд обрел прежнюю остроту и пристальность. Там, в моем сне, он потряс меня за плечо, пытаясь разбудить:
– Уотсон, не время отдыхать. За работу.
– Холмс, – пробормотал я, не просыпаясь.
– Да, я здесь, – проговорил он и встряхнул меня еще сильнее.
Дернувшись, я рывком вернулся к реальности. Инстинктивно сел, и челюсть моя упала: и наяву передо мной стоял Шерлок Холмс, стоял и улыбался.
– Холмс! – хрипло пробормотал я, протирая глаза, дабы убедиться, что не сплю. – Силы небесные! Это правда вы?
– Тот же прежний, разве чуть-чуть потрепанный. – Он слабо кивнул.
– И вы… вы в порядке?
– Не стану лгать, будто никогда не чувствовал себя лучше, однако дела идут на лад – благодаря вам и этому джентльмену. – Он указал на смутный силуэт в дверном проеме.
Сальвини сделал шаг вперед и поклонился.
– Ваш друг вернулся к вам, доктор Уотсон, – произнес он с улыбкой. – Мысли его еще некоторое время будут слегка путаться, однако уверяю вас, тот, кто сейчас стоит перед вами, и есть ваш старый друг – как внешне, так и внутренне.
Я изумленно покачал головой.
– Вы совершили чудо! – воскликнул я.
– Я прибег к своему искусству, – торжественно проговорил Сальвини. – Что же, я бы с удовольствием остался и продолжил нашу беседу, однако я опаздываю на представление и вынужден откланяться. Если вам еще когда понадобятся мои услуги, прошу либо в театр, либо ко мне в отель.
Он вручил Холмсу свою карточку.
– Спасибо.
– И еще, – добавил человечек, делая шаг к двери, – хочу вас попросить: когда вы завершите это расследование, приходите в театр посмотреть мое выступление, а потом мы все вместе поужинаем.
– Уж такую-то малость мы для вас точно сделаем, синьор Сальвини, – сказал Холмс. – Мы с Уотсоном с радостью выполним вашу просьбу.
Как приятно было вновь услышать его знакомый, полный внутренней уверенности голос. Да, Сальвини воистину сотворил чудо.
Все мы обменялись рукопожатием, и я еще раз горячо поблагодарил Сальвини за помощь. После чего гипнотизер отбыл обратно в Вудгрин, на спектакль в театре «Эмпориум».
Мы вместе с Элис вернулись в гостиную; я дотронулся до руки Холмса.
– Нам многое нужно обсудить, вы многое должны мне рассказать, – проговорил я настойчиво.
Холмс кивнул.
– Приключение было исключительное. В наших анналах нет ничего подобного.
– Если верить вашим словам, все закончено, – сказала Элис, и на лице ее отразилась тревога.
Холмс безрадостно улыбнулся.
– Вовсе ничего не закончено, и действовать нужно без промедления. Когда вы заступаете на дежурство в Барте?
Элис, похоже, озадачил этот вопрос.
– Сегодня вечером. А что?
– Карсуэл. Вы должны, как и обычно, выйти на работу. Самое главное, чтобы вы не вызвали у него никаких подозрений. Если он догадается, что вы как-то связаны с нами, жизни вашей будет грош цена.
– В таком случае, – вмешался я, – Элис нельзя возвращаться в лечебницу, это смертельно опасно.
Холмс покачал головой.
– У Карсуэла нет никаких оснований предполагать, что миссис Каллахан как-то связана с его противниками, а в данный момент, поскольку меня вырвали из его когтей, у него и у его шайки и так хватает забот. Так что Карсуэла мы надежно отвлекли.
– Мне кажется, мистер Холмс прав, – вставила Элис.
– Мне понятна ваша логика, при этом мне не по себе от одной мысли, что ты окажешься рядом с Карсуэлом.
– Он лишь мелкая шестеренка в механизме, созданном баронессой. Если миссис Каллахан будет вести себя естественно, бояться ей нечего.
– Баронесса! А я про нее и забыла! – воскликнула Элис, нахмурившись. – Ты ведь рассказал мне все в самых общих чертах, Джон. Я так и не поняла, кто она такая и что ею движет.
Я грустно покачал головой.
– В самых общих чертах я рассказывал оттого, что и сам плохо понимаю, что к чему. У Холмса в руках больше фрагментов головоломки.
Мой друг кивнул.
– Верно, но даже я не могу пока составить общую картину. Одно ясно: если наши противники узнают, что я пришел в себя, всем нам грозит смертельная опасность.
– Охотно вам верю. – Я содрогнулся, вспомнив прекрасную и смертоносную баронессу Дюбейк.
