Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)
– После, – ответил я резче, чем хотелось, и обернулся на стоявший снаружи экипаж. – Я приехал не один.
С помощью Элис я перенес бесчувственного Шерлока Холмса с заднего сиденья экипажа в опрятную, уютную гостиную и уложил в большое откидное кресло-лонгшез. С помощью чашки крепкого чая попытался прочистить голову, чтобы связно рассказать о наших приключениях. Элис села напротив, и я начал рассказ. Он захватил ее полностью, и по мере развития сюжета на лице ее отражалось все большее изумление. Когда я закончил, она несколько секунд помолчала, потом поднялась, подошла к окну и выглянула на улицу.
– Как все это странно, Джон, – проговорила она наконец. Я понял, что напугал и смутил ее своим рассказом. – Если уж они сумели одолеть мистера Холмса… – Она покачала головой. – Что бы это могло значить?
– Не знаю. Какой-то дьявольский замысел. Некоторые его фрагменты мне ясны, но общая картина не складывается. Только Шерлок Холмс и может поведать нам истину.
– Холмс? – переспросила Элис, поворачиваясь к моему другу, лежавшему без движения. – Да что он нам сейчас поведает? В нем жизнь едва теплится. Да, ты сказал, что эти люди промыли ему мозги. И он перешел на их сторону…
– Вот только не добровольно. В этом я убежден. Лишь нечто совершенно противоестественное может заставить Холмса так поступить.
– Противоестественное? Но что?
Я встал на колени рядом со своим другом и оттянул ему веки – на меня, а точнее, мимо меня глянули затуманенные, неподвижные серые глаза.
– Кажется, я знаю, в чем дело, и даже знаю, кто может нам помочь.
– Ты бы пояснил, чт́о имеешь в виду, Джон.
Через два часа я двигался в сторону театра «Вудгрин эмпориум» в южной части Лондона. Я успел принять ванну и побриться, а Элис одолжила мне один из костюмов мужа – сидел он не идеально, и все же выглядел я в нем презентабельнее, чем в матросской одежде, в которой явился к ней в Куртфилд-Гарденс. Поначалу мне не хотелось оставлять Элис с Холмсом наедине. А если он придет в себя и надумает сбежать? Это будет настоящей катастрофой. Однако Элис заверила меня, что справится.
– У меня есть пузырек с хлороформом, – сказала она. – Замечу, что мистер Холмс приходит в себя, – приложу ему смоченный тампон к лицу.
До Вудгрин я добрался подземкой. Рассудил, что, если за мной надумают следить, в людном месте делать это будет сложнее. При этом мне все-таки представлялось, что противникам нашим вряд ли известно мое местонахождение, однако в свете того, что случилось за последние сутки, я относился с подозрением даже к собственной тени.
Театр «Эмпориум» находился совсем рядом с Вудгрин и выстроен был в стиле, обычном для провинциальных увеселительных заведений: экстравагантный фасад с тонкими палладианскими колоннами, увешанный афишами с рекламой номеров, которые дают на этой неделе. Мне показалась странной сама мысль, что всего несколько дней назад – в вечер встречи со Стэмфордом – мы с Шерлоком Холмсом сидели здесь в партере и наслаждались спектаклем, понятия не имея о том, какая страшная тень скоро омрачит наши жизни.
Я прошел вдоль стены к артистическому входу. Шагнул внутрь, и путь мне тут же преградил серолицый, тощий как шест тип. Он пулей выскочил из крошечной будки слева от двери. Спутанные волосы торчали во все стороны, а водянистые голубые глазки сверкали от возмущения.
– Эй, приятель, чего надо?
– Мне нужно повидать Великого Сальвини.
– Да что вы говорите? А договоренность имеется?
– Собственно, нет…
– Тогда прошу прощения. Мистер Сальвини без договоренности не принимает. Он сейчас отдыхает в гримерке. Днем у него спектакль, и он просил его не беспокоить. Вы небось газетчик?
– Нет.
– Ну, ежели вы наладились за автографом…
– Я из полиции, дело крайней важности, – рявкнул я, отпихивая напыщенного болвана и направляясь в тускло освещенный коридор, там, по моим понятиям, должны были находиться гримерные.
К моему удивлению, страж за мной не последовал. Вместо этого он просипел гнусаво:
– Из полиции, да? Ну, сейчас разберемся!
В дальнем конце коридора находилась зеленая дверь с надписью «Великий Сальвини», выведенной белым мелом. Я постучал.
– Кто там? – глухо спросили изнутри.
Я открыл дверь и вошел.
Комнатка была тесной и неприбранной. Там стояли большое зеркало, туалетный стол, гардероб, вешалка для одежды, на которой болталось несколько крикливых нарядов, узкая кровать. Почти все оставшееся пространство занимала корзина с реквизитом. Хозяин возлежал на кровати. Глаза его были прикрыты черной маской – при моем появлении он ее сорвал.
– Как это понимать? Вы кто такой, сэр? – вскричал он. – Как вы смеете прерывать мои размышления?
– Я пришел просить о великодушии, сэр. Меня зовут доктор Джон Уотсон, я друг Шерлока Холмса…
Продолжать мне не пришлось. При упоминании имени Холмса глаза Сальвини распахнулись от любопытства.
– Шерлок Холмс, сыщик. А вы… вы его биограф.
Я кивнул.
– Страшно интересно. С удовольствием познакомлюсь со столь необычайным человеком. Какой изумительный материал!
Он ухмыльнулся, отодвинул стул от туалетного столика и жестом предложил мне сесть. Был он гибок и подвижен, ростом куда меньше, чем казалось при взгляде из зала, с кукольными, женственными чертами лица и неестественно блестящими темными глазами. Опустившись обратно на кровать, он устроился на краешке и вытаращился на меня с нескрываемым любопытством.
– О великодушии?
– Как мне кажется, мой друг подвергся глубокому гипнотическому воздействию, изменившему его личность.
– Вот как? – Сальвини покачал головой. – Вряд ли. Такой человек, как Шерлок Холмс, сыщик, мыслитель, обладатель острейшего ума и сильной воли, легко одолеет попытки изменить его личность. Даже самый сильный гипнотизер не в состоянии внушить пациенту то, что противоречит его внутреннему этическому и нравственному кодексу.
– Как мне представляется, перед сеансом гипноза ему дали наркотик.
– Наркотик! – Человечек залился краской от ярости. – Это же шарлатанство! Ни один уважающий себя гипнотизер не станет пользоваться наркотиками. Гипноз – это искусство, основанное на силе разума и внушении. Это поединок двух умов. Пользоваться наркотиками – это подлость, это против всяких правил!
Пока он изливал свои чувства, лицо его делалось все багровее.
– Человек, загипнотизировавший Холмса, лишен нравственных устоев и способен на все для достижения своих целей.
– Это преступник?
– Хуже того. Я не могу сейчас вдаваться в подробности, и вам придется поверить мне на слово. Положение слишком щекотливое, а время не терпит…
Сальвини замахал руками.
– Дорогой сэр, я вовсе не собираюсь вас компрометировать. И уж всяко не хочу ничего из вас вытягивать, однако, чтобы вернуть вашего друга к нормальному состоянию, мне потребуются некоторые сведения. А вы ведь именно этого от меня хотите, да?
– Так вы можете нам помочь? – спросил я, чувствуя прилив доброго расположения к человечку с удивительными глазами.
– Ну конечно. Для меня особая честь – помочь одному из величайших наших современников. – Сальвини посмотрел на серебряные часы, которые вытащил из жилетного кармана. – У меня сегодня дневной спектакль. Однако выступаю я во втором отделении. А это значит, что на ближайшие четыре часа я в вашем распоряжении.
– Тогда поехали, – сказал я, вскакивая и направляясь к дверям. – Я отвезу вас к Шерлоку Холмсу, а по дороге сообщу все необходимые сведения – которые, правда, весьма скудны.
Когда мы выходили из театра, страж высунулся из своей будки.
– Приветствую, мистер Сальвини! – воскликнул он фамильярно, потом заметил меня и добавил: – Так он и правда из полиции?
Сальвини бросил на стража испепеляющий взгляд:
– Он из куда более высоких кругов.
По дороге я изложил Сальвини подправленную, сокращенную версию событий, которые заставили меня искать его помощи. Из моего рассказа вытекало, что по ходу одного важного расследования Холмс был похищен своими противниками и подвергся внушению, в результате чего добровольно перешел на их сторону. И вот вместо высоконравственного, законопослушного человека перед нами оказался преступник. Я почти уверен, что эта жуткая трансформация – результат гипнотического воздействия и умелого использования наркотиков. С тонкого лица Сальвини не сходило выражение напряженного внимания. Когда я закончил, он задумчиво кивнул и с тихим вздохом откинулся на спинку сиденья.
– Поглядим.
Ограничившись одним этим словом, он молчал до самого конца нашей поездки.
Оказалось, что в Куртфилд-Гарденс ничего практически не изменилась. Я представил Сальвини и Элис друг другу, после чего она проводила его в гостиную, где Холмс так и лежал в кресле. Он слегка изменил позу, но был по-прежнему погружен в глубокий сон.
