Анне Хольт - Госпожа президент
— Если б все было так просто, — сказал Уоррен своему отражению в окне. — Дети. В жилом районе между Балтимором и Вашингтоном сидит сейчас в полном отчаянии вдова, которая понимает, что они с мужем сделали нечто ужасное. У них трое детей. Младший страдает аутизмом. Обстоит с ним более-менее благополучно. Он учится в специальной школе. А это дорого, и Джеффри Хантеру, должно быть, приходилось экономить каждый цент, чтобы сводить концы с концами. Но незаконных денег он не брал. Свидетельств такого рода нет. Зато за последние два месяца мальчика-аутиста дважды похищали. Каждый раз он снова появлялся, прежде чем поднимали тревогу, однако отсутствовал достаточно долго, чтобы родители запаниковали. Смысл ясен: сделай в Осло то, чего мы хотим, или больше не увидишь ребенка.
Петер Салхус явно был потрясен.
— Но разве опытный агент Secret Service позволит так себя шантажировать? Он что же, не мог позаботиться о том, чтобы его семью взяли под защиту? Кто, как не агент государственного ведомства, способен противостоять подобной угрозе?
Уоррен по-прежнему стоял к ним спиной. Голос звучал монотонно, будто он делал над собой усилие, чтобы досказать историю до конца:
— Первый раз мальчика похитили из школы. А это в принципе невозможно. И общедоступные, и тем более, как в данном случае, частные школы прямо-таки помешаны на безопасности детей. Но для кого-то это все же оказалось возможно. Тогда мальчика тайком отправили в Калифорнию, к старой школьной подруге матери. Там его учили на дому, и никто, даже его брат и сестра, не знал, где он находится. Но однажды днем он пропал и оттуда. Его не было всего четыре часа, и ни школьная подруга, ни кто другой не умели объяснить, как это могло произойти. Впрочем, истолковать смысл происшествия не составляло труда. — С коротким сухим смешком Уоррен наконец-то повернулся и опять подошел к своему креслу. — Эти люди нашли бы мальчика где угодно. И Джеффри Хантер решил, что выхода нет. Однако жить с предательством невозможно. Он прекрасно понимал, что его причастность рано или поздно обнаружится, что кто-нибудь в конце концов догадается просмотреть записи камер наблюдения, сделанные сразу после похищения.
— И он до утра бродил по улицам Осло, а потом сел на автобус и уехал в лес, — подытожил Бастесен. — Отошел от дороги, спрятался в ложбине и застрелился из табельного оружия. Да, не позавидуешь парню. Шел по лесу и знал, что через несколько минут сведет счеты с жизнью и никогда больше…
Ингвар почувствовал, что краснеет от неуклюжей надгробной речи начальника полиции, и поспешно перебил:
— Может быть, самоубийство Джеффри Хантера объясняет, почему похитители так и не дали о себе знать? Ведь, судя по оставленной записке, они собирались с нами связаться.
— Сомневаюсь, — ответил Уоррен. — Джеффри Хантер наверняка был не более чем пешкой. Нет ни малейших указаний на то, что он имел какие-то иные задачи, кроме вывоза президента из отеля.
— Позволю себе маленькое возражение, — сказал Ингвар. — Сведения об одежде президента могли, по-моему, идти только изнутри.
— Вы о чем? Что за одежда?
— Те два автомобиля, что колесили по окрестностям… — Ингвар поднял вверх два пальца и сам себя перебил: — Кстати, мы нашли и водителя второй машины. Но выудили из него не больше, чем из Герхарда Скрёдера… Такой же уголовник, получил такое же предложение, такая же огромная мзда.
— Но одежда? При чем тут одежда? — повторил Уоррен.
— Красный жакет, элегантные синие брюки. Белая шелковая блузка. Национальные цвета США и Норвегии. Кто бы ни стоял за похищением, он точно знал, как она будет одета. Эти ее двойники были одеты так же. Не совсем, конечно, однако достаточно похоже, чтобы маскарад удался. Мы ужас сколько времени и сил потратили, разыскивая призраки. — Ингвар перевел дух и, помедлив, продолжил: — Я полагаю, в поездке госпожу президент сопровождают парикмахер и костюмер. Что они говорят?
Уоррен Сиффорд явно пришел в замешательство. Непроницаемый вид, позволявший ему не моргнув глазом соврать, уступил место безнадежной усталости. Губы стиснуты, мышцы лица напряжены.
— Вообще мне даже нравится, как вы умудряетесь упорно нас недооценивать, — негромко сказал Ингвар. — Вам не кажется, что мы давным-давно подумали об этом? Не кажется, что у нас чуть ли не с самого начала возникли опасения, что тут явно налицо inside job?[44] Неужели вы не понимаете, что, раздувая секретность, только лили воду на их мельницу?
— Одежда президента заложена в компьютер, — сказал Уоррен, тоже негромко.
— И доступ к этой информации имеет кто угодно?
— Нет. Но, например, ее секретарь. А у нее очень хорошие отношения с Джеффри Хантером. Они… фактически были друзьями. В начале мая, на неофициальном ланче в Белом доме они говорили о… национальном празднике, который отмечается в Норвегии. Мы, конечно, опросили секретаря, но она, хоть убей, не может вспомнить, кто начал этот разговор. Тем не менее выяснилось, что в связи с первым зарубежным визитом президент изрядно обновила свой гардероб. В частности, приобрела жакет специально для национального праздника. Красный, в точности под цвет креста на норвежском флаге. Кто-то ей сказал, что вы весьма… щепетильно относитесь к таким вещам.
Легкая улыбка скользнула по его лицу, однако норвежцы остались серьезны.
— И вы на сто процентов уверены, что больше никто из ваших тут не замешан? Что Джеффри Хантер действовал в одиночку?
— Да, уверены, насколько это возможно, — ответил американец. — Но при всем уважении позволю себе заметить, что мне не очень нравится, какой оборот приняла эта встреча. Я здесь не затем, чтобы отчитываться перед вами. Моя задача — обеспечить вам информацию, необходимую для розыска президента Бентли, и услышать, как продвигается расследование.
В его голосе сквозила легкая ирония. Он выпрямился. Терье Бастесен крякнул, опять отставил от себя неразлучную чашку, хотел что-то сказать. Но Ингвар опередил его:
— Не пытайтесь. — Голос звучал вполне дружелюбно, но глаза сузились ровно настолько, чтобы Уоррен невольно моргнул. — Мы предоставляем вам всю информацию. Незамедлительно, как только удается с вами связаться. А это, как выяснилось, зачастую непросто. Две тысячи наших сотрудников… — Ингвар запнулся, будто лишь сейчас осознал, как велика эта цифра, — работают над этим делом в разных полицейских подразделениях. Кроме того, конечно же задействованы министерства, управления, а в известной мере и воен…
— В данный момент, — перебил Уоррен, не повышая голоса, — шестьдесят две тысячи американцев пытаются установить, кто похитил президента. Кроме того…
— Мы тут не первенство оспариваем!
Все воззрились на Петера Салхуса. На сей раз встал он. Ингвар и Уоррен переглянулись, как два драчуна на школьном дворе, которых застукал директор.
— Никто не сомневается, что для обеих стран это задача первостепенной важности, — сказал Салхус; его бас звучал еще ниже обычного. — И что вы, американцы, наверняка ищете крупный заговор и все такое. ЦРУ, ФБР и АНБ за последние сутки выработали совершенно новую… э-э… позицию касательно обмена информацией и расследования. Мягко говоря, эта позиция непродуктивна, и все же мы без особого труда можем понять, в каком направлении вы работаете. Информационные службы всей Европы следят за происходящим. У нас тоже есть свои источники, и вам это наверняка известно. И надо полагать, очень скоро американские журналисты узнают, какими методами вы пользовались.
Уоррен не мигая смотрел на него.
— Вас ждут серьезные проблемы. — Салхус пожал плечами. — Такой вывод напрашивается из тех сведений, какие нами получены, и из той информации, какую вы не можете скрыть от общественности. — Он наклонился, вытащил из портфеля на полу какую-то бумагу, прочитал: — Резкое ограничение авиасообщения. Полное прекращение воздушного сообщения с определенными странами, в большинстве мусульманскими. Масштабное сокращение штатов в государственных учреждениях. Закрытие школ впредь до особого распоряжения. — Он помахал бумагой и спрятал ее в портфель. — Я мог бы продолжить перечень. В сумме совершенно очевидно, что вы ожидаете террористических атак. Куда более масштабных, чем похищение президента.
Уоррен Сиффорд протестующе поднял руки, хотел что-то сказать.
— Избавьте нас от протестов, — остановил его начальник Службы безопасности, едва сдерживая злость. — Я вынужден повторить вслед за Стубё: не стоит нас недооценивать. — Толстый указательный палец был всего в нескольких сантиметрах от носа американца. — И запомните, обязательно запомните…
Уоррен нахмурил брови, отпрянул назад. Салхус шагнул еще ближе. Палец дрожал.
— …именно мы, норвежская полиция, имеем шанс раскрыть это дело. Это конкретное дело. Мы, и только мы, имеем возможность установить, как это конкретное деяние, сиречь похищение американского президента из гостиничных апартаментов в Осло… как такое вообще могло произойти. Понятно?
