Чарлз Тодд - Красная дверь
— Это Кобб…
— У Кобба не было сундучка с письмами. И у Теллера тоже. Остаетесь вы. Это означает, что вы вошли в дом, перешагнув через труп, посмотреть, не работает ли Кобб на заднем дворе. Увидев, что его там нет, вы взяли птицу, сундучок, где, как вы знали, миссис Теллер хранила личные бумаги, и золотой набалдашник трости. Сложив все это вместе, я прихожу к выводу, что ее убила Бетси. А вы появились там, как только дочь рассказала вам, дабы убедиться, что против нее не осталось улик.
Миссис Блейн с трудом сдерживалась.
— Я скажу в зале суда, что вы грязный лжец, что вы приехали сюда из Лондона и не могли видеть ничего дальше своего носа! Я сделала доброе дело, а вы хотите обвинить меня, чтобы прикрыть вашу некомпетентность. Они не поверят ни одному вашему слову!
— Бетси подумала, что это Кобб довел Флоренс Теллер до слез, не так ли? Она не стала ждать объяснений и действовала в припадке бешенства.
Миссис Блейн отошла от раковины.
— Вы не повесите мою дочь. Она жертва. Преданная собственным мужем, наблюдавшая, как эта женщина высасывает из него все чувства. А он, не удовлетворенный этим, выгнал мою дочь из ее собственного дома. Констебль скажет вам, что он видел след на лице Кобба, когда тот пришел в Хобсон, оставленный моей дочерью, которая защищалась от его жестокости. Он прямо говорил, что убьет ее, если она прикоснется к Флоренс Теллер. Думаете, она осмелилась бы?
— Кобб не выгонял ее, а ушел сам.
— Он убийца! Он бы вернулся ночью и зарезал ее во сне! Кусок трости нашли в его вещах, а не в ее.
— Попугай. Набалдашник трости. Сундучок с письмами, — повторил Ратлидж. — Вы взяли все это. Мне привезти попугая назад в Хобсон?
— Я думала, что защищаю дочь, а оказалось, что защищала ее никчемного мужа. И кто станет слушать птицу?
— Если бы вы считали, что убийца Кобб, вам бы не понадобились ни попугай, ни коробка. И трость вы бы оставили на месте. Неужели вас не беспокоило, что Флоренс Теллер пролежала там два дня, пока вы надеялись, что кто-нибудь другой найдет ее? Два дня — по-моему, это бесчеловечно.
Миссис Блейн повернулась, схватила тяжелый точильный камень и запустила им в Ратлиджа.
Но он ожидал этого и успел увернуться. С криком ярости она побежала к двери, когда ее дочь вошла в кухню со двора.
Миссис Блейн разразилась слезами:
— Я мать! Я должна была защитить мою дочь… Я убила ее, а не Бетси.
Молодая женщина оттолкнула ее.
— Я слышала, о чем вы говорили, — выкрикнула она; ее глаза сверкали злобой. — Если бы мне представился шанс, я бы сделала это снова! Вы не представляете, как сильно я ее ненавидела!
Глава 29
Понадобилось время, чтобы обустроить задержанных. Двух женщин заперли в буфетной, около кухонной двери, где окна были слишком маленькими, чтобы можно было в них пролезть. Саттертуэйт остался охранять их, покуда Кобб и Ратлидж вернулись в Тилуолд за подмогой.
— Как вы узнали? — спросил по дороге Кобб.
— Бетси не бросила горсть земли на гроб. Вы оставили ей розу.
— Вы знали уже тогда? — В голосе Кобба звучало недоверие.
— Нет. Но мне пришло это в голову по пути на ферму Блейнов. Вы сами сказали, что миссис Блейн похожа на сороку. Золотой набалдашник на черный день. Сундучок с письмами на случай, если в нем был документ на дом. Джейк — если он мог назвать имя ее дочери. Бетси была бы рада, чтобы кто-то другой убил Флоренс Теллер, она бы тогда пожелала ей покоиться в мире. И оставила бы вас в покое.
— Я говорил ей, что убью ее, если она причинит вред Флоренс.
— В тот день Бетси была в ярости. Она, должно быть, подумала, что вы и миссис Теллер поссорились. Что вы подошли к парадной двери ее дома, как поклонник, а она ударила вас тростью своего мужа.
— Если Флоренс выгнала меня, зачем Бетси было убивать ее?
— Думаю, из страха, что вы продолжите ухаживать за миссис Теллер, а она почувствует себя настолько одинокой, что позволит вам жить с ней. Или спать с ней.
— Боже мой! — Кобб глубоко вздохнул. — Я думал, меня повесят. Улики казались настолько вескими, что меня запросто могли осудить. Саттертуэйт был чертовски логичен в своих доводах. И он бы сделал все, чтобы меня вздернули. По-моему, тут не обошлось без ревности.
— Я в этом уверен. Но он старался быть справедливым.
Кобб молчал, как будто был не согласен.
Они въезжали в Тилуолд, когда он заговорил снова:
— Я не сожалею о смерти Теллера. Если он покончил с собой, вы думаете, это потому, что Флоренс прогнала его?
Ратлидж не думал ничего подобного.
— Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем, — ответил он.
Был конец дня, когда Ратлидж закончил свои дела в Хобсоне.
Саттертуэйт угостил его выпивкой в Тилуолде и признался:
— Я не видел леса из-за деревьев.
— Я тоже.
— Что такого было во Флоренс Теллер, что привлекало к ней таких мужчин, как Кобб и я? И все же она не смогла удержать собственного мужа.
— Полагаю, ее сила, — задумчиво промолвил Ратлидж. — И ее одиночество. Я хотел, чтобы ее убийцу поймали, как вы и Кобб.
Саттертуэйт кивнул:
— Кобб собирается жить со своим дядей. Он говорил вам?
— Думаю, они хорошо поладят.
— Ну, я надеюсь выспаться этой ночью, — вздохнул Саттертуэйт.
— А мне предстоит общение с семьей Теллер и расследование в Лондоне.
— Смерть Теллера была несчастным случаем или самоубийством?
— Хотел бы я знать, — помолчав, ответил Ратлидж.
Он знал, что должен поспать, но, выехав из Хобсона, направился к дому с красной дверью.
Войдя, Ратлидж прошелся по пустым комнатам. Остановившись у кресла, где Флоренс Теллер сидела столько дней и ночей, он задумался. Обрела ли она покой?
Полиция Тилуолда обыскала фермерский дом Блейнов, но не нашла сундучок красного дерева. Не были найдены письма и документы, принадлежавшие миссис Теллер.
Ратлидж заглянул в сад за кухней, посмотрел на цветы, которые были так важны для одинокой женщины, потом поднялся наверх.
Было невозможно узнать, что семья Теллер сделает с этим домом теперь. Ратлидж чувствовал, что Кобб не вернется на ферму, которую делил с женой. Но он мог поселиться здесь. У него были деньги, чтобы купить коттедж «Восход солнца» и сохранить его, как святилище Флоренс Теллер. Иначе все маленькие, но важные воспоминания были бы потеряны навсегда. В доме уже ощущалось отсутствие хозяйки. В спальнях на столах и подоконниках успел собраться тонкий слой пыли.
Ратлидж вошел в спальню Флоренс.
Фотография Тимми стояла у ее кровати, и она могла видеть лицо сына каждую ночь.
Он подошел к столу и, взяв фотографию, долго разглядывал ее.
Она не должна пропадать здесь вместе с жизнью Флоренс Теллер. Фото принадлежало семье, никогда не признававшей маленького мальчика, который стал бы их наследником, будь он жив.
Ратлидж положил снимок в карман.
Он сам отвезет его домой, как последний дар женщины, которую видел только мертвой.
Выйдя из коттеджа, Ратлидж плотно закрыл за собой дверь и ворота.
Если он будет ехать всю ночь, то к утру доберется в Эссекс.
В Сент-Олбенсе Ратлидж остановился для заправки и понял, что не может ехать дальше, не подвергая опасности себя и любого, кто встретится на его пути. В гостинице у собора была свободная комната — сонный клерк спросил, когда он желает позавтракать.
— Когда проснусь, — засмеялся Ратлидж и, поднявшись по лестнице, плюхнулся на кровать возле окон, выходящих на реку. Проснулся он через два часа. Снаружи было еще темно, но он встал, побрился, оделся и отправился в город на поиски телефона.
Ночью собрались тучи и начался ливень. Ратлидж вбежал в отель у железнодорожной станции. Ему показали телефон, и он позвонил в Ярд.
Трубку взял Гибсон, и Ратлидж кратко описал ему произошедшее в Хобсоне.
— Сейчас я еду в Эссекс. Вернусь в Лондон, как только смогу.
— Вы должны были находиться на мосту прошлой ночью, — заметил Гибсон.
— Ну, другое убийство оказалось приоритетным. — Он сделал паузу. — Больше никого не убили?
— На ваше место снова послали констеблей. И ничего не произошло. Старший суперинтендент недоволен.
— Не сомневаюсь.
После этого Ратлидж поехал на ферму Уитч-Хейзел, одолев под ливнем последние пять миль. Когда он двигался по мокрой подъездной аллее, освещая фарами фасад дома, у него появилось предчувствие, что что-то не так.
Ратлидж не мог объяснить причину, если не считать того, что Хэмиш у него в голове был мрачен, как погода, а голос его звучал уныло, как дождь.
Выйдя из машины, он осознал, что дождь принес с собой холод. Ратлидж быстро постучал в дверь молотком. Хотя дверь была обтянута черным крепом в знак траура, звук отозвался в тишине эхом, вспугнув птиц, нашедших убежище под окнами.
Никто не отзывался.
