Arthur Conan Doyle - Английский язык с Конан Дойлем. Этюд в багровых тонах (ASCII-IPA)

alkali ['&lk(@)laI], throughout [Tru'aut], mountain ['mauntIn], saline ['seIlaIn]

In the central portion of the great North American Continent there lies an arid and repulsive desert, which for many a long year served as a barrier against the advance of civilisation. From the Sierra Nevada to Nebraska, and from the Yellowstone River in the north to the Colorado upon the south, is a region of desolation and silence. Nor is Nature always in one mood throughout this grim district. It comprises snow-capped and lofty mountains, and dark and gloomy valleys. There are swift-flowing rivers which dash through jagged cañons; and there are enormous plains, which in winter are white with snow, and in summer are grey with the saline alkali dust. They all preserve, however, the common characteristics of barrenness, inhospitality, and misery.

There are no inhabitants of this land of despair (в этой стране отчаяния нет жителей). A band of Pawnees or of Blackfeet may occasionally traverse it in order to reach other hunting-grounds (группа индейцев-пауни или блэкфит может иногда пересечь ее, чтобы перебраться на новые охотничьи угодья), but the hardiest of the braves are glad to lose sight of those awesome plains (но даже самые закаленные из краснолицых рады выбраться из этих ужасных равнин; hardy — мужественный, отважный; закаленный; brave — индейский воин; to lose sight of — потерять из виду; awesome — внушающий страх, ужасающий), and to find themselves once more upon their prairies (и снова оказаться посреди родных прерий: «на своих прериях»). The coyote skulks among the scrub (койоты скрываются в кустарниках; to skulk — красться; прятаться), the buzzard flaps heavily through the air (стервятники натужно машут крыльями в воздухе; to flap — ударять, хлопать крыльями), and the clumsy grizzly bear lumbers through the dark ravines (и неуклюжий медведь-гризли ковыляет по мрачным ущельям; to lumber — тяжело ступать, неуклюже двигаться), and picks up such sustenance as it can amongst the rocks (выискивая, какую сможет найти, пищу среди скал; to pick up — поднимать, подбирать; sustenance — питание; пища). These are the sole dwellers in the wilderness (это единственные обитатели этой пустыни; to dwell — жить, обитать, находиться, пребывать).

In the whole world there can be no more dreary view (во всем мире не найти более унылого вида) than that from the northern slope of the Sierra Blanco (чем тот, что открывается с северного склона Сьерра-Бланко). As far as the eye can reach stretches the great flat plain-land (насколько хватает глаз: «так далеко, как глаз может достичь» простирается огромная плоская равнина), all dusted over with patches of alkali (вся испещренная заплатами солевых отложений), and intersected by clumps of the dwarfish chaparral bushes (с вкраплениями зарослей карликовых кустов чаппараля; to intersect — пересекаться; перерезать). On the extreme verge of the horizon lie a long chain of mountain peaks (на самом краю горизонта лежит длинная цепь горных пиков; extreme — самый отдаленный, крайний), with their rugged summits flecked with snow (с покрытыми снегом зазубренными вершинами; rugged — шероховатый, неровный; to fleck — покрывать пятнами, крапинками). In this great stretch of country there is no sign of life (на всем этом огромном участке нет ни признаков жизни; stretch — протяжение; пространство, участок; country — местность, территория), nor of anything appertaining to life (ни чего-либо, характерного для живых существ; to appertain — быть свойственным). There is no bird in the steel-blue heaven (в голубовато-стальном небе нет птиц; steel — сталь), no movement upon the dull, grey earth (на тусклой, серой земле ничто не шевельнется; movement — движение)— above all, there is absolute silence (и самое главное — тут царит абсолютная тишина). Listen as one may, there is no shadow of a sound in all that mighty wilderness (как ни прислушивайся, не услышишь даже эха звука во всей этой великой пустыне; shadow — след, намек); nothing but silence — complete and heart-subduing silence (ничего, кроме тишины — абсолютной и гнетущей тишины; heart — сердце; to subdue — подавлять).

despair [dI'[email protected]], traverse [[email protected]'[email protected]:s], ravine [[email protected]'vi:n], dwarf [dwO:f], horizon [[email protected]'raIz(@)n], appertain [,&[email protected]'teIn]

There are no inhabitants of this land of despair. A band of Pawnees or of Blackfeet may occasionally traverse it in order to reach other hunting-grounds, but the hardiest of the braves are glad to lose sight of those awesome plains, and to find themselves once more upon their prairies. The coyote skulks among the scrub, the buzzard flaps heavily through the air, and the clumsy grizzly bear lumbers through the dark ravines, and picks up such sustenance as it can amongst the rocks. These are the sole dwellers in the wilderness.

In the whole world there can be no more dreary view than that from the northern slope of the Sierra Blanco. As far as the eye can reach stretches the great flat plain-land, all dusted over with patches of alkali, and intersected by clumps of the dwarfish chaparral bushes. On the extreme verge of the horizon lie a long chain of mountain peaks, with their rugged summits flecked with snow. In this great stretch of country there is no sign of life, nor of anything appertaining to life. There is no bird in the steel-blue heaven, no movement upon the dull, grey earth — above all, there is absolute silence. Listen as one may, there is no shadow of a sound in all that mighty wilderness; nothing but silence — complete and heart-subduing silence.

It has been said there is nothing appertaining to life upon the broad plain (/как/ было сказано, что на широкой равнине нет ничего, принадлежащего к царству живого). That is hardly true (это едва ли правда). Looking down from the Sierra Blanco, one sees a pathway traced out across the desert (если глянуть вниз с вершины Сьерра-Бланко, можно увидеть тропинку, проложенную через пустыню; to trace out — чертить, набрасывать, намечать), which winds away and is lost in the extreme distance (которая петляет, уходя прочь, и теряется вдали: «которая петляет прочь и теряется в крайней дали»). It is rutted with wheels and trodden down by the feet of many adventurers (она изборождена колесами и истоптана ногами множества искателей приключений; to rut — проводить, прокладывать борозды; to tread — утаптывать, утрамбовывать). Here and there there are scattered white objects which glisten in the sun (тут и там разбросаны какие-то белые предметы, которые поблескивают на солнце), and stand out against the dull deposit of alkali (и выступают на сером фоне соляных отложений; dull — тусклый; deposit — отложение). Approach, and examine them (подойдите и рассмотрите их)! They are bones: some large and coarse, others smaller and more delicate (это кости — одни крупные и мощные, другие поменьше и потоньше; coarse — грубый; крупный; delicate — изящный, тонкий). The former have belonged to oxen (первые принадлежат волам), and the latter to men (вторые — человеческие). For fifteen hundred miles one may trace this ghastly caravan route (на протяжении полутора тысяч: «пятнадцати сотен» миль можно проследить этот страшный караванный путь; ghastly — наводящий ужас, жуткий, страшный) by these scattered remains of those who had fallen by the wayside (по этим разбросанным останкам тех, кто навсегда остался лежать на обочине дороги: «кто пал у дороги»; wayside — придорожная полоса; обочина).

wind [waInd], deposit [dI'pOzIt], coarse [kO:s]

It has been said there is nothing appertaining to life upon the broad plain. That is hardly true. Looking down from the Sierra Blanco, one sees a pathway traced out across the desert, which winds away and is lost in the extreme distance. It is rutted with wheels and trodden down by the feet of many adventurers. Here and there there are scattered white objects which glisten in the sun, and stand out against the dull deposit of alkali. Approach, and examine them! They are bones: some large and coarse, others smaller and more delicate. The former have belonged to oxen, and the latter to men. For fifteen hundred miles one may trace this ghastly caravan route by these scattered remains of those who had fallen by the wayside.

Looking down on this very scene, there stood upon the fourth of May, eighteen hundred and forty-seven, a solitary traveller (4 мая 1847 года там стоял, смотря на эту самую сцену, одинокий путешественник). His appearance was such that he might have been the very genius or demon of the region (выглядел он так: «его внешность была такой», что мог бы олицетворять собой самый дух — или демон: «мог бы быть воплощенным духом или демоном» — этой местности). An observer would have found it difficult to say whether he was nearer to forty or to sixty (наблюдатель затруднился бы определить: «нашел бы трудным сказать», был ли возраст этого путешественника: «был ли он» ближе к сорока или к шестидесяти годам). His face was lean and haggard (лицо его было худым и осунувшимся), and the brown parchment-like skin was drawn tightly over the projecting bones (коричневая, напоминающая пергамент кожа туго обтягивала выпирающие кости); his long, brown hair and beard were all flecked and dashed with white (его длинные каштановые волосы и борода были густо приправлены сединой: «белым»; to fleck — покрывать пятнами, крапинками; to dash — разбавлять; подмешивать); his eyes were sunken in his head, and burned with an unnatural lustre (глаза глубоко сидели и горели неестественным светом; to sink — тонуть; погружаться; lustre — глянец, блеск; отраженный свет); while the hand which grasped his rifle was hardly more fleshy than that of a skeleton (а рука, сжимавшая винтовку, напоминала руку скелета: «едва ли была более мясистой, чем рука скелета»). As he stood, he leaned upon his weapon for support (стоя, он опирался на свое оружие для устойчивости; to lean —опираться; support — поддержка, опора), and yet his tall figure and the massive framework of his bones suggested a wiry and vigorous constitution (и все же его высокая фигура и дюжее сложение: «массивный каркас его костей» говорили о силе и выносливости; to suggest —намекать; наводить на мысль; wiry — похожий на проволоку; гибкий, крепкий; жилистый; выносливый; wire — проволока; vigorous — сильный, энергичный; constitution — конституция, телосложение). His gaunt face, however, and his clothes, which hung so baggily over his shrivelled limbs (впрочем, его худое лицо и одежда, мешком висевшая на иссохшем теле; baggy — мешкообразный; мешковатый; to shrivel — увядать, истощаться; limb — конечность), proclaimed what it was that gave him that senile and decrepit appearance (подсказывали, почему он выглядит дряхлым стариком: «что это было, что придавало ему такую старческую и дряхлую внешность»; to proclaim — свидетельствовать, показывать; decrepit — дряхлый, немощный). The man was dying — dying from hunger and from thirst (этот человек умирал — умирал от голода и жажды).

scene [si:n], region ['ri:dZ(@)n], weapon ['[email protected]], senile ['si:naIl]