Марджери Аллингем - Тигр в дыму
— Но дорогая, там же не могло быть никакого сокровища, — беспомощно возразила Мэг. — У бедняжки Мартина не было никаких сокровищ. Правда, он был из богатого рода, но они все потеряли в Первую Мировую. Он мне про все это рассказал, прежде чем предложить мне за него выйти. Он говорил, они были бедны как церковные мыши, пока не кончилась война и он не занялся бизнесом.
— Мальчик-с-пальчик — победитель великана, — пробормотал мистер Кэмпион. — Похоже на Джеффа.
— В самом деле — как похоже! — она и сама даже удивилась. — Но как вы не понимаете, что этот убийца чудовищно ошибается? Мартин, видимо, что-то сказал ему, а тот его неправильно понял. И год за годом только об этом и думал, и рыщет теперь повсюду, как тигр-людоед, и убивает, не моргнув глазом, и все зря. У меня это просто из головы не выходит. Я прямо так и вижу: лежит совершенно беспомощный Джефф, а знай Хэйвок, кто перед ним…
Она не удержалась, голосок ее дрогнул, и Аманда оглянулась. Нет, Руперт не слышал. Он был целиком поглощен своими собственными заботами, одной из которых была полнейшая невозможность положить голову на сиденье высокого кресла, не отрывая ног от пола. Либо ноги коротковаты, либо кресло слишком уж высокое. Другая проблема была посерьезнее. Сегодня миссис Тэлизмен допустила утечку взрослой и весьма животрепещущей информации. Она сообщила, что в Библии черным по белому написано, что каждый волосок на человеческой голове сосчитан, и с этого момента Руперта охватила тревога, знает ли об этом лысый мистер Лагг. Если нет, то определенная неувязка в соответствующих документах может поставить того в глупое положение, если не хуже. Бедный старый Мейджерс! Ему попросту придется писать «ни одного» и пытаться как-то оправдываться! Но может быть, что-нибудь все-таки сделать удастся. Даже и теперь, хотя времени уже в обрез. Если бы только подольше побыть с ним наедине. Уж он бы, Руперт, сумел сообщить эту новость со всеми предосторожностями, и вдвоем они бы что-нибудь придумали.
Он почувствовал на себе встревоженный взгляд матери и улыбнулся, чтобы ее успокоить. Она ведь разволнуется еще больше его самого, так что пока лучше ей ничего не говорить. Ее можно будет ввести в курс дела лишь в том случае, если оно примет уж совершенно отчаянный оборот. Мэг заметила этот обмен взглядами и резко поднялась.
— Дорогая, у меня нервы совсем сдали. Прости меня, мне так стыдно! Думаю, пора пойти постучать в ванную. Если Джеффа все еще тошнит, ему придется потерпеть и мое присутствие. В конце концов, это ведь и есть брак?
— Да, но это как-то неромантично, — произнес мистер Кэмпион, едва за нею закрылась дверь. — До чего же удивительно, что за грех пренебрежения всегда приходит расплата, Аманда! Мое поколение в юности чуралось романтики пуще черта, и вот теперь она подбирается ко мне, опасная всеми чарами неиспытанного. Я бы укутал вас обоих в вату и нынче же ночью спровадил в деревню. Ты не возражаешь?
Ее спокойные карие глаза сверкнули.
— Боишься?
— Немножко. Люку не везет. Джефф сказал, у Хэйвока есть некий доверенный, но ручается, что как ни вслушивался, не смог услышать ничего, что бы связывало того человека с этим домом. Аманда нахмурилась.
— Но кто? — спросила она одними губами. Кэмпион покачал головой:
— А Бог его знает. Мне этого не понять. В этом семействе не пахнет ничем кроме святости, а подобным вещам свойственно характерное зловоние. И все-таки «ставлю палец на иголку, бродит лихо втихомолку». Разрешите уж отослать вас домой, почтеннейшая леди!
— А ты останешься?
— Да. Думаю, придется быть на подхвате. Мне нравится и Джефф, и его прелестная девочка. Какая удивительная красавица!
— Еще бы! — промурлыкала Аманда тоном неподдельного восхищения. — Такая утонченно-изящная. И влюблена, прямо вся светится. И я бы повесила на нее табличку «Обращаться с осторожностью». Он-то сумеет?
— Думаю, да. Это человек как раз такого типа, сильный и надежный. Но и беспощадный, я должен сказать, не знаю уж, заметила это она или остальные. Возможно, он что-то скрывает. По крайней мере не побожусь, что это не так. Что ж, он защищает свое право на счастье. И дай ему Бог! Но только — ох, не нравится мне все это! Ну, ты едешь? Если выберешься из Лондона, то и от тумана отделаешься!
Аманда повернулась к сыну:
— Как насчет того, чтобы съездить сегодня вечером за город с Мейджерсом?
— А можно, мы одни поедем? — его готовность удивила и немного задела обоих родителей. — Когда выезжаем?
Его мать снова повернулась к мужу.
— Вот все и решилось. Значит, я остаюсь с тобой.
Руперт обнял ее за шею, и их волосы слились в один пламенеющий факел.
— Ты тоже можешь поехать, моя дорогая, — произнес мальчик. — Но просто нам надо переговорить с Мейджерсом.
Она шепнула ему на ухо:
— Нет, я лучше останусь с боссом.
— Вот и хорошо, — вздохнул с облегчением наследник. — Смотри береги ее, — сказал он отцу. — А можно, мы с Мейджерсом поедем прямо сейчас?
Мистер Кэмпион взглянул на сына. Шокированный наплывом собственных эмоций, он испугался их больше чего бы то ни было. Половинка его самого — да нет, даже больше — целых четыре фута, — и такая уверенность, будто весь мир сделан из яблочного пирога!
— Не вижу причины отказать, — наконец сказал он. — Как только Лагг вернется от мистера Ливетта. Ступай собирайся. Верный пес Трэй, как я понимаю, спит в машине? Попрощайся с дядей Хьюбертом, если он уже вернулся. Если нет, не беспокойся — просто он пошел кое-кого проведать. В дороге вести себя как можно лучше. И не сметь пугать Лагга, когда он за рулем!
— Не буду! — мальчик был неожиданно серьезен. — Я постараюсь все запомнить. До свиданья, папа! — он торжественно пожал руку отцу и подошел к матери. — А миссис Тэлизмен повесила мое пальто на такую высокую вешалку, двадцать два ярда, — оправдываясь, начал он и стал тянуть ее со стула.
— Сейчас пойдем достанем, — ответила она. — А тебе надо бы еще и поесть. Пошли!
Он помчался вприпрыжку рядом с ней и ни разу не оглянулся. Его мысли были целиком заняты одним. Может, есть какая-нибудь мазь, чтобы Лагг втирал ее в голову? Или, на самый крайний случай, есть парики. Архангел, может, и догадается, но зато сам убедится, что человек старался как мог.
Оставшись один, мистер Кэмпион заметил, что в комнате стало темнее. Он сел у огня и полез за сигаретой. Как он и сказал, ситуация ему очень не нравилась. Хэйвок, Долл и еще трое участников того необычного рейда как-то уж слишком странно исчезли. Остальных брали одного за другим. То были по большей части яркие личности, но слишком перепуганные, чтобы хоть чем-то помочь следствию. Их количество скорее уже начинало мешать делу. Но сами верховоды исчезли, как сквозь землю провалились. А ведь это не простая дичь, а пятеро бывалых мужчин, движимых одной мечтой и ведомых чем-то слишком необычайным для этой в общем банальной уголовной истории.
Он подумал, что понимает Хэйвока и не стал бы его недооценивать. Старый змей Оутс, как всегда, оказался прав. Хэйвок вправду раритет, поистине злодей. Аманда это заметила. Не сумасшедший, сломленный болезнью или обстоятельствами, но куда более редкостный и опасный зверь, из тех экземпляров, каких время от времени производит всякое стадо.
Кэмпиону было не по себе. Древний запах зла, едкий и могучий, словно зловонные испарения лихорадки, струился по всему этому славному дому и подбирался к нему самому, оскверняя все на своем пути.
От последней новости, которую Люк бросил ему перед самым их выходом с Крамб-стрит и которая с тех пор засела у него в сознании, подступала тошнота. Какой-то лодочник до наступления сумерек успел выловить карлика из окутанной туманом Темзы. Спасать его оказалось уже поздно, но прежде чем маленького человечка бросили в воду, ему раздробили челюсть, чтобы тот не смог ничего рассказать даже если выживет, поскольку о его умении писать доподлинно не было известно. Кэмпион печально пожал плечами. Экземплярчик из самых злостных. Нечасто ему хотелось присутствия в доме вооруженного наряда полиции, но сейчас он бы встретил любого полисмена как дорогого гостя.
Усилием воли он заставил себя подумать о другом и вспомнил об Аманде. Она решилась остаться вне зависимости от того, что скажет сын. Он прочел это в ее глазах. Теперь, когда Руперт вышел из младенчества, ее изначальная преданность вновь принадлежала лишь ему, и они снова сделались товарищами, она станет заботиться о нем, а ему надлежит заботиться о них троих. Возможно, бывают иные браки, но их брак — таков.
Он понял, что рассуждает уже о Мэг и Джеффри, и ход его мысли прервало явление Джеффа собственной персоной.
Массаж изумительно восстановил его силы, хотя следы пережитого все еще оставались заметны. Тем не менее облик его казался почти эксцентрическим, поскольку Джеффри был, в сущности, совершенно голым, если не считать легкого боксерского халата, одолженного Сэмом. Это одеяние оказалось Джеффу несколько коротковато, но последний недостаток оно с лихвой компенсировало таким изобилием конских голов всех мастей, призовых кубков и лисьих масок, какого Кэмпиону доселе видеть не приходилось. Однако самого Ливетта, казалось, нимало не волновала ни яркость его наряда, ни его некоторая легкомысленность. Мышцы его сильного, плотно сбитого корпуса так и ходили под шелковистой тканью, а подбородок воинственно торчал. Менее проницательный наблюдатель мог бы подумать, что вошедший разгневан, но многоопытный глаз Кэмпиона диагностировал необычайное душевное волнение, и первые же прозвучавшие слова подтвердили его правоту.
