Загадка Меривезера - Стрэхен Кэй Клевер

– Ты это можешь. А я – нет, – возразила Вики. – Этой ночью мы не можем снова улизнуть. Прошлая ночь ничего не значила, но мы не можем так делать каждый вечер. Мисс Парнхэм приготовила ужин для всех нас; она часами работала на кухне. Она пытается поддерживать дело ради Дот. Пол и Освальд согласились остаться. Она считает, что если все мы останемся в Меривезере, то она сможет сохранить его для Дот, и остальные жильцы также останутся в нем после того, как вернутся из отпусков. Но если мы разбежимся, словно крысы с тонущего корабля, то все здесь развалится. Начинать на новом месте будет куда сложнее. У Дот нет ничего другого. Это хорошее и прибыльное место, и останется таким, если только мы его не разрушим. Она хочет оставаться здесь. Это ее дом. Мисс Парнхэм такая душка, и меньшее, что мы можем сделать, это помочь ей. Она все равно решила оставить школу на год-другой, чтобы управлять Меривезером для Дот. Завтра приедет повариха. Освальд услышал об этом – случайно. Чудесная датчанка, говорят, и…

– Случайно. Чудесная датчанка, – отозвалась эхом стоявшая в дверях мисс Макдональд. – Случайно. Чудесная датчанка, – повторила она, словно пытаясь запомнить эти слова.

«Леди потеряла рассудок», – подумал я, и мое подозрение сменилось опасением, когда она бросилась к нам через всю комнату и, схватив Вики за плечи, выпалила: «Ты – сокровище!», – и убежала прочь.

– Что же скрывается за всем этим? – спросила Вики, будто я знал это, но никак не хотел рассказывать.

Я болезненно покачал головой.

– Ну, как говорила бабушка Кроуиншенк…

– Она имела в виду, что ты – сокровище, ведь ты жертвуешь собой, идя наперекор страхам…

– Она не имела в виду ничего подобного, и ты знаешь об этом, – перебила меня Вики. – Она вела себя так, словно я сказала что-то важное. Но что же я сказала? Что Освальд услышал о чудесной датской поварихе. Вот! Она совсем забыла о поварихе – другой поварихе. Миссис Ле Врей. Она решила, что миссис Ле Врей имеет какое-то отношение ко всему этому. Да! Кто угодно может описать ее как «маленький круглый объект». Она не датчанка, но, возможно, датчане как-то связаны с делом – например, кого-то из них могут подозревать полицейские. Может ли датчанин быть маленьким и круглым? Здесь, в Сэтори, так много датчан, но кто из них низкий и толстый?

– Низкий и толстый? – повторил я. – Низкий и толстый. Низкий и…

– Да перестань ты, – возмутилась Вики.

– Но… но… – запнулся я и против своей воли повторил: – Низкий и толстый.

– Ох, – выдохнула Вики и критически осмотрела меня. – Нет, – высказала она свое решение. – Ты полный, но не маленький, и готовить не умеешь. Никто, даже полиция, не может описать тебя как маленького и круглого.

– Спасибо, – поблагодарил я и, набивая трубку трясущимися пальцами, просыпал табак на пол.

Глава XXXVIII

Когда начался ужин, я вместе со всеми прошел в столовую и сел за стол. Но я не мог здесь оставаться, так что нашел себе нелепое оправдание – расстройство желудка, и вышел на утонувшее в тумане крыльцо. Я нуждался в тумане, ибо ясность в моем рассудке была невыносима.

Вики прошла за мной и сказала:

– Дорогой, вот таблетка активированного угля. Вызвать врача?

Я отослал ее и был чуть ли не груб, так как боялся повторить слова «маленький и толстый».

Вы, конечно, догадались? Дот Бейли, с ее унаследованной склонностью к жестокости и жаждой мести. Дот Бейли – единственный человек в доме, которого совсем не испугалась бы Хелен Бейли.

Мотив? Она ненавидела Тони Шарвана с такой силой, которая могла переродиться только из любви. Она думала, что у него и ее матери был роман. Или, возможно, она знала о шантаже и опасности. Нам она сказала, что не слышала о секрете матери вплоть до субботнего утра. Но, по словам мисс Макдональд, никто не может наверняка распознать ложь. Дот была разъярена и задета, поскольку он не смог встретиться с ней. Она обнаружила его в комнате матери. Ревность, ярость, страх. Мотивы множились и усиливались. У кого, как не у Дот Бейли, была причина уничтожить его личные бумаги?

Возможность? Где была Дот в то время, пока я, Вики и Эвадна Парнхэм, выйдя на крыльцо, ждали Меркеля? Мы предполагали, что в гостиной. Но, в конце концов, наше мнение, что она была внизу, основывалось лишь на предположениях. Радио грохотало. Комната Хелен Бейли была в задней части дома.

Как сказала Вики, убийство занимает всего минуту. У Дот было больше, чем одна минута на то, чтобы подняться наверх, взять пистолет Тони Шарвана, использовать его и подготовить стихотворение с запиской. Она молода и романтична. Конечно, она читала стихи из книжки матери и точно знала, где найти подходящий текст. Для того, чтобы напечатать несколько слов, была использована ее пишущая машинка. Идея подделать подпись могла прийти ей в голову, поскольку она привыкла копировать картины. Записка напечатана, пистолет положен у руки, ей осталось только запереть дверь и спуститься. Почему запереть дверь? Чтобы отсрочить обнаружение. Позже она по той же причине перерезала телефонный провод. Ключ? Один ключ был найден в комнате… Нет, стой, Дот могла войти в комнату после того, как дверь была открыта мастер-ключом Эвадны Парнхэм, и подложить ключ на вырванную страницу, где я его и нашел.

Но я задаюсь вопросом, могла ли она спуститься вниз и тихо-спокойно провести остаток вечера? Хладнокровность была ее привычной маской, хотя сама она предпочитала думать о ней как о сдержанности. Смогла бы она удержать эту маску? Какое-то время да; это было необходимо. Мне на ум приходит сцена за ужином, окончившемся потасовкой. И вот еще один мотив: о том, как она выиграла приз, знал только Тони Шарван. Конечно, это не мотив для убийства, но это добавило дров в огонь ее гнева.

Темперамент? В тот вечер, когда у Дот произошел приступ гнева, ее собственная мать нуждалась в поддержке посторонних людей для того, чтобы поговорить с ней. Это Дот проскользнула в комнату, где коронер беседовал с полицейскими. Ее легко спровоцировать на вспышку гнева, ярости или ревности.

Как Хелен Бейли узнала о вине Дот? И когда она обнаружила ее? Я решил, что ее открытие произошло после того, как мы с Вики вышли из дома днем в воскресенье. Во время всех этих проблем Хелен Бейли была испугана, опечалена и взволнованна; но она вовсе не вела себя как мать, которая знает о том, что ее дочь виновна в убийстве.

Призналась ли Дот матери? Я знал, что нет. Поскольку если бы она призналась, то была бы уверена: мать будет стоять за нее и поддерживать ее вплоть до последнего слова на суде. Нет. Хелен Бейли каким-то ужасным образом узнала о вине Дот и, не подав вида, взяла паузу на обдумывание. Но Дот как-то прознала об этом и, обезумев от страха…

– Мистер Ван Гартер, простите за вторжение, но я должна поговорить с вами наедине.

Я обернулся и увидел Сару Парнхэм. На ней было тусклое платье в блекло-пурпурных и светло-коричневых тонах, оно было до того изношенное, что даже аккуратные манжеты казались мягкими и пожелтевшими.

– Я считаю, что судя по тому, что этим вечером вы не смогли остаться в столовой, теперь мы понимаем друг друга. Или нет?

– Я не понимаю, – ответил я, пытаясь не смотреть ей в глаза.

– Вам нужно поесть. Извините, что я усадила Дот за ваш стол. Она просила место возле мисс Ван Гартер.

– Да. Теперь мы понимаем друг друга. Но я боюсь, что мы не можем сделать ничего.

– Не знаю, – сказала она, вынимая из кармана блузки конверт, запечатанный маленькой и круглой каплей красного воска. – В воскресенье Хелен дала мне его с четкими инструкциями. Я выполняла ее инструкции, и должна продолжать соблюдать их. Только… я больше не могу хранить этот конверт. Честно говоря, я слаба и напугана. Мне совсем не нравится эта тайна. Поверьте мне, это неотвратимо. Я хочу, чтобы вы взяли этот конверт на хранение. Я хочу, чтобы вы пообещали мне, что не станете открывать его и не позволите никому открыть его до тех пор, пока в личности преступника не останется никаких сомнений. Я имею в виду, что эта печать не должна быть сломана, пока преступник не будет осужден... – она запнулась и глубоко вздохнула, – и казнен, – непроизвольно вздрогнув, закончила она.