Колин Декстер - Безмолвный мир Николаса Квина
— Оглби, наверно, был умным малым, сэр.
— Не знаю. Учти, что на старте он имел передо мной преимущество в целую милю.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Сколько раз тебе повторять? В тот день он находился в офисе.
— Должно быть, наверху, потому что…
— Нет. Тут ты ошибаешься. Он должен был находиться внизу. Более того — мы точно знаем, где и когда он был. Возвратясь с обеда, он понял, что из всех научных сотрудников он один присутствует в офисе и что лучшего шанса порыться в кабинете Бартлета не представится. Мы не можем знать наверняка, что сказал ему Клин — что он подозревает Бартлета и Рупа или только Бартлета. Но у Оглби появилась причина думать на Бартлета, и он решает предпринять небольшое расследование. Никто не мог ему помешать, потому что никого не было. Однако примерно полпятого он слышит голоса — это были Руп и Ноукс. Он не хочет быть обнаруженным. Как ты думаешь, Льюис, где он мог спрятаться? Это очевидно. В маленькой уборной за письменным столом Бартлета, которой я воспользовался в первый день, когда мы приехали в синдикат. Идеальное место! Он просто стоит внутри и ждёт. Долго ждать не пришлось. Но что обнаруживает Оглби, выйдя из укрытия? Он видит, что билет в кино и ключи исчезли! Мысли у него в голове, надо думать, так и закружились, и он не осмелился покинуть кабинет Бартлета. Он слышит, что Ноукс в коридоре, а потом услышал, как кто-то ходит, открывая и закрывая двери кабинетов. И опять ему пришлось оставаться на месте. И всё же он наконец убеждается, что опасность миновала, выходит и первым делом видит, что машина Квина уехала! Возможно, он даже заглянул в кабинет Квина, не знаю. Может, Квин заходил в офис? И опять ушёл? Трудно судить, в какой мере ему тогда открылась правда. Вероятно, далеко не вся. Но он знает, что Руп взял какие-то ключи и загадочный билет в кино. Билет, который Оглби старательно скопировал в свой ежедневник. Это его единственная реальная улика, и он делает то, что сделал я. Он позвонил в «STUDIO 2» и попытался выяснить…
— Но не смог. Поэтому отправился туда сам.
Морс кивнул:
— И ничего не узнал, старый зануда, кроме одного: что, по всей вероятности, билет, который он видел, был куплен в тот же день.
— Забавно, не правда ли, сэр? В тот день они там все побывали.
— Все, кроме Квина, — мрачно поправил Морс. — Ты на машине?
— Куда едем, сэр?
— Думаю, неплохо было бы направиться по стопам Оглби и порыться в кабинете Бартлета.
Пока Льюис в последний раз вёз его в здание синдиката, Морс позволил себе осторожно ощупать в мыслях одну-две незначительные (весьма незначительные, как он себе внушал) неувязки. Люди временами совершают странные поступки; едва ли можно ожидать безупречных логических мотивов каждого деяния, не так ли? Машина теперь в прекрасном рабочем состоянии, это несомненно, шестерёнки точно подогнаны друг к другу, сцепление мощное. Вот только песочек похрустывает. Почти незаметно, впрочем…
В камере номер два на жёсткой койке сидел секретарь Бартлет. Мысли его, как водомерка Йейтса[21], скользили в молчании.
КТО?
32
Здание синдиката было закрыто, а штат распущен вплоть до дальнейших распоряжений. Только Ноукс исполнял привычные обязанности. Он-то и впустил полицейских.
Усевшись за письменный стол Бартлета, Морс начал с увлечением щёлкать переключателем, зажигая то красную, то зелёную лампочку. Он был похож на маленького мальчика с новой игрушкой. Льюису стало ясно, что, как обычно, черновую работу придётся делать ему одному.
Через полчаса, после того как Льюис методично проверил сейф (и не нашёл ничего интересного), Морс, до сих пор рассеянно озиравший комнату, наконец соизволил включиться в дело. В верхнем правом ящике письменного стола ему не удалось найти ничего, кроме аккуратной стопки официальных бланков синдиката. Морс лениво отделил листок и взглянул на команду научных сотрудников, ныне сильно поредевшую:
Т. Г. Бартлет, д-р философии, магистр словесности, секретарь
Ф. Оглби, магистр наук, заместитель секретаря
Д. Бланд, магистр словесности
Мисс М. М. Хайт, магистр словесности
Д. Дж. Мартин, бакалавр словесности
Гм-м… Машинисткам было дано указание вычеркнуть Бланда и снизу допечатывать Квина. Теперь это уже не требуется. Достаточно вычеркнуть первые три строчки. Гораздо быстрее… И останутся эти двое… Интересно, попросят ли мисс Хайт исполнять обязанности секретаря? Станут ли объявлять конкурс на замещение вакансий? Или синдикат просто прикроют? А если не прикроют, то, видит Бог, не выйдет из Дональда Мартина заместителя секретаря. Слишком хлипок. И помоги, Боже, тем молодым парням, которые могут быть назначены сюда на должность, если Моника вильнёт им своим обворожительным задом. Морс достал «паркер» и неторопливо вычеркнул имена доктора Бартлета, Филипа Оглби, Джорджа Бланда. Да, остались только двое. Теперь можно несколько месяцев греховодничать всласть. Несколько месяцев! Ха! Столько же пробыл здесь Квин. Этого времени не хватило даже, чтобы заказать новые бланки: Николас Квин… Морс мысленно возвратился к некоторым эпизодам того необычного урока, на котором он присутствовал. Смог бы Квин справиться с работой, если бы окончательно потерял слух? Наверно, нет. Читать по губам — это, конечно, прекрасно, но даже учительница допустила ошибку, верно? Когда он спросил её…
Морс буквально застыл на месте. Казалось, что кровь отхлынула от рук и плеч, тело выше пояса онемело и покалывало. О Боже, нет! Нет! Не может быть! О святая Дева Мария, о все святые и ангелы — нет! Трясущейся рукой он написал рядом два имени и понял, что не может говорить спокойно.
— Льюис! Брось заниматься ерундой. Поди сюда, возьми этот листок и подойди к двери.
Озадаченный Льюис поступил так, как ему было сказано.
— Что ещё, сэр?
— Я хочу, чтобы ты прочитал мне эти две фамилии, шевеля одними губами. Не надо их шептать. Скажи только ртом, если тебе понятна моя просьба.
Льюис постарался.
— Ещё разок, — приказал Морс, и Льюис подчинился.
— Ещё раз… ещё… ещё… ещё. — Морс кивал, кивал, кивал и кивал. Когда он заговорил опять, в его голосе трепетало возбуждение. — Бери пальто, Льюис. Здесь нам больше делать нечего.
Сначала она ничего не говорила, но Морс был неумолим.
— Вы сами смыли кровь? — Он задавал этот вопрос уже десятый раз. — Боже, да вы, наверно, ослепли, если не понимали, что происходит. Сколько ещё женщин у него было? С кем он был прошлой ночью? Не знаете? Неужели вы никогда не догадывались? Это вы смыли кровь? Вы? Или он сам? Не понимаете? Мне обо всём известно. Это вы её смыли? Мне обо всём известно.
Она вдруг окончательно сникла и разразилась горькими, истерическими рыданиями.
— Он сказал… было… дорожное происшествие. И он… он сказал, что он… пытался помочь… пока… пока не приехала «скорая». Это было… напротив… напротив Блэквеллза… и…
Отворилась дверь, вошёл мужчина.
— Какого дьявола? — Голос его прозвучал, как удар хлыста. Глаза горели первобытным, безумным гневом. — Что вам наговорил этот проклятый Руп, вы, вечно сующий нос не в своё дело?
Он приблизился к Морсу и резко ударил его в лицо, а тем временем миссис Мартин выбежала из комнаты с пронзительным визгом.
— Вам надо привести себя в форму, Морс. Вы едва держитесь на ногах.
— Это от пива, — пробормотал Морс. — Ай!
— Всё, последний шов. Зайдите ко мне через неделю, мы их снимем. С вами ничего серьёзного.
— Как хорошо, что рядом оказался Льюис. Иначе у вас было бы одним трупом больше.
— Ну, а он как, нормально?
Морс лукаво улыбнулся и кивнул.
— Доктор, это надо видеть, Господи, ты Боже мой!
Наутро в кабинете Морса наступил черёд Льюиса улыбаться.
— Сэр, должно быть, трудно говорить с зашитым ртом?
— Гм-м.
— Ничего? Тогда расскажите.
— Что тебе рассказать?
— Как, в конце концов, вы напали на Мартина?
— Я уже всё рассказал, хотя и не понимал до конца, о чём рассказывал. Я говорил тебе, что ключом к разгадке является глухота Квина. И это действительно так. Но я, продолжая думать, что он великолепно читает по губам, проглядел очевидную вещь: даже самый способный в этом деле иногда может допускать ошибки, и Квин не был исключением. Он Увидел, как Руп говорил с шейхом, и неправильно прочёл с его губ имя. На занятиях в классе слабослышащих я узнал, что самые распространённые трудности у них — это различить по губам согласные «п», «б» и «м», и если ты произнесёшь ртом «Бартлет» или «Мартин», губы движутся почти одинаково. «Б» и «М» совершенно идентичны, а вторая часть и той и другой фамилии как бы проглатывается. Но это ещё не всё. Бартлет — это доктор Бартлет, а Мартин — это Дональд Мартин. Попробуй произнеси. Очень маленькое различие, почти незаметное. А если это проговорить слитно, то глухому простительно перепутать. Дело в том, что Руп никогда не называл секретаря «Том», не так ли? Они с ним никогда не были на дружеской ноге и обращались друг к другу официально. Он называл его «Бартлет» или «доктор Бартлет». И шейх наверняка тоже прибавлял к его имени учёную степень. Но Мартин — тот был одним из них, одним из молодых сотрудников. Он был для них Дональд Мартин.
