Энн Перри - Находка на Калландер-сквер
Сотерон не знал, как продолжить разговор. Кэмпбелл ждал, уставившись на него, в его глазах еще светилась усмешка.
— Есть кое-что помимо этого, — начал Реджи. — Они могут подумать…
Сосед скорчил гримасу.
— Я имею в виду, — попытался продолжить Реджи, — других служанок… Они могут… — Чертов идиот! Ну почему он не понимает?!
— Они могут решить, что ты имеешь какое-то отношение к смерти Долли? — закончил за него Кэмпбелл.
Реджи почувствовал, как мороз пробежал по телу, словно камердинер случайно сделал ему холодную ванну.
Гарсон смотрел на него, цинично усмехаясь.
— Да, это может сильно ухудшить твое положение, — задумчиво сказал он. — Фредди вызывали в качестве доктора, ведь так? Да, он, вероятно, мог бы в красках рассказать полиции, что произошло. И я полагаю, в данных обстоятельствах он имел бы некоторое оправдание тому, что не соблюл главного правила врача о неразглашении врачебной тайны. Возможно, ты был прав, что заплатил ему, в конце концов.
— Черт тебя побери! — Реджи поднялся из кресла и встал напротив Гарсона. — Это не помощь! Что я должен делать?
Тот выпятил нижнюю губу:
— Для начала возьми себя в руки. Я полностью согласен, старина. Плохи дела, очень плохи. Никогда бы не подумал, что Фредди способен на такое.
— Он не наш человек, — с горечью сказал Реджи. — Мерзавец.
— Безусловно. Но это означает лишь одно: он обладает крепкими нервами и хитростью, чтобы сделать то, что сделали бы другие, если бы додумались и посмели. Не будь ханжой, Реджи. Сейчас не время становиться праведником, так же как нельзя быть легкомысленным. Это не принесет пользы.
— Пользы? — Реджи был изумлен. Фредди — окончательный хам, а Кэмпбелл говорит об этом так, словно подобное случается регулярно, словно это логическая задачка, а не нарушение закона!
— Да, конечно «пользы», — немного резко ответил Кэмпбелл. — Ты действительно хочешь предотвратить дальнейшее вымогательство, чтобы оно не продолжалось бесконечно? Я правильно тебя понял? Я думал, именно за этим ты сюда пришел.
— Да, конечно! Но разве ты не шокирован? Я имею в виду Фредди…
— Прошли годы с тех пор, как я в последний раз был шокирован. — Гарсон поднял стакан с портвейном к свету, любуясь глубоким цветом напитка. — Иногда я бываю удивлен, обычно приятно — когда я ожидаю худшего, а оно не случилось, или когда удача навещает меня позже, чем я ожидал. Большинство людей честны, потому что у них нет смелости или воображения. Человек в основе своей эгоистичное животное. Понаблюдай за детьми некоторое время, и ты очень быстро это поймешь. Мы все — такие же. Одной рукой стараемся ухватить все, что можно, и в то же время одним глазом смотрим, чтобы никто нас не увидел, и нам не пришлось бы за это платить. Фредди преуспел в этом больше, чем я от него ожидал.
— Кончай разводить философию. Что, черт побери, будем делать? — настойчиво спросил Реджи. — Надо остановить его, он не должен продолжать!
— У него не будет возможности продолжать, — спокойно ответил Кэмпбелл. — Когда полиция выяснит, кто ответственен за это, что маловероятно, или откажется от поисков, что, я полагаю, произойдет в течение ближайших недель, тогда и закончится вымогательство. В конце концов, они не могут бесконечно тратить время на грешки какой-то служанки. Это же не то дело, за которым наблюдает кто-то важный, и не то, которое может повлиять на будущее, помочь уменьшить количество таких преступлений. Не вешай нос. Я поговорю с Фредди и предупрежу его, что его практика пойдет прахом, если он возьмет в привычку снова и снова прибегать к вымогательству.
В первый раз в голове Реджи мелькнула искра надежды. Если Кэмпбелл поговорит с Фредди, тот поймет, что не должен требовать деньги, иначе его собственное положение станет небезопасным. Доктор не боится Сотерона, но к Кэмпбеллу он может отнестись более серьезно.
— Спасибо, старина, — искренне поблагодарил Реджи. — Это поможет, определенно поможет. Он поймет, что это может сработать только один раз. Да, великолепно. Спасибо еще раз.
На лице Кэмпбелла было скептическое выражение. Вместе с тем казалось, что ситуация его забавляет. Он ничего не сказал.
Реджи покидал этот дом твердой походкой. Он предвидел просвет впереди. Комфорт и удобства возвращались.
Разумеется, генерал Балантайн тоже слышал об ужасном открытии в заброшенном саду, и это глубоко поразило его. Он не знал Елену близко, но она была милым созданием, очень живой, мягкой девушкой, которую ожидало прекрасное будущее. Обнаружить ее в таком положении… Сама мысль об этом была ужасной. Кто-то обесчестил, изнасиловал ее и даже, возможно, убил. Никто ничего не знает, полиция ведет расследование. Возможно, сегодня они придут сюда.
Тем временем генерал продолжал работать над своими бумагами. Мисс Эллисон — теперь он называл ее Шарлоттой — сделала все от нее зависящее за время пребывания здесь. По правде говоря, Брэндон скучал без нее. И библиотека казалась пустой. Он заметил, что ему стало трудно сконцентрироваться на чем-то, словно он все время чего-то ждал.
Генерал еще не настроил голову на рабочий лад, когда пришла полиция. Это был тот же парень, Питт. Балантайн принял его в библиотеке.
— Доброе утро, инспектор. — Не было необходимости спрашивать, зачем он пришел сюда.
— Доброе утро, сэр. — Питт вошел в мрачном настроении.
— Боюсь, я не смогу сообщить вам ничего ценного, — сразу же сказал Балантайн. — Я не знал мисс Доран и не общался с ней, за исключением тех редких случаев, когда она навещала мою жену и дочь. Думаю, вы захотите увидеть их. Я был бы признателен, если бы вы держали наиболее горестные факты при себе. Моя дочь послезавтра выходит замуж. Мне бы не хотелось испортить… — Он замолчал. Это звучало бессердечно, оскорбительно. Так рассуждать, когда другая девушка лежит в каком-то полицейском морге, объеденная мелкими животными и насекомыми! От нее осталась лишь кучка костей, покрытых дерюгой… При мысли об этой картине накатывала боль.
Питт словно читал бессвязные мысли и чувства по лицу Балантайна.
— Конечно, — сказал он.
В его голосе не было сочувствия. Или так показалось Балантайну. А почему он должен сочувствовать? Кристина жива и здорова, ее ждет замужество, безопасная жизнь и удобства, социальные привилегии. Должно быть, она возмущена подобной смертью Елены и чувствует отвращение. Но генерал не думал, что она станет долго размышлять над этим и прольет хотя бы одну слезинку сочувствия.
— Меня интересует жизнь Елены, — продолжил инспектор. — Причина ее смерти кроется в этом, а не в том, что случилось с ее телом впоследствии. Она была беременна, вы знаете об этом?
Балантайн почувствовал новый виток боли и ужаса.
— Да, я слышал. К сожалению, мало что остается непересказанным от двери к двери на площади, подобной нашей.
— Вы знаете, кто был ее любовником? — спросил Питт напрямик.
У генерала эти слова вызвали неприятие, он поморщился от вульгарности вопроса. Елена была женщиной высоких качеств… Он поймал взгляд инспектора и понял, что пытается цепляться за красивую мечту, которая на самом деле была ложной. Но думать так о женщине! Будь проклят Питт с его жалкой правдой.
— Вы знаете? — повторил тот, хотя вопрос был уже не нужен. Явное отвращение Балантайна уже ответило за него.
— Нет, конечно, я не знаю. — Генерал отвернулся.
— Естественно, вы сильно огорчены. — Инспектор попытался сказать это мягко. — Вы были о ней высокого мнения?
Балантайн не был уверен в ответе, он заметно колебался. Он всегда считал Елену красивой, чистой и трогательной. Возможно, он ее немного идеализировал.
Питт заговорил снова, стоя у его плеча:
— Я знаю, что она тоже была о вас высокого мнения.
Генерал вздрогнул от удивления. Его собеседник слегка улыбнулся:
— Женщины доверяют друг другу свои тайны. А я опрашивал женщин в этом районе довольно долгое время.
— Хм… — Балантайн снова отвернулся.
— Насколько хорошо вы знали ее, генерал Балантайн?
Инспектор говорил тихо, но он вкладывал новые — и ужасные — мысли в голову Брэндона. Генерал чувствовал, как горит его лицо, и уставился на Питта, пытаясь увидеть подозрение в его взгляде. Но обнаружил только пытливый интерес и нетерпеливое ожидание ответа.
— Не очень, — неловко заговорил он. — Я говорил вам… я… знал ее как приятную соседку. Не более того.
Питт ничего не сказал.
— Не более того, — повторил генерал. Он начал говорить что-то еще, чтобы разъяснить инспектору сказанное, затем запнулся и замолчал.
— Я понял. — Питт имел в виду, что услышал собеседника. Он задал еще несколько вопросов, а потом попросил разрешения поговорить с женщинами.
Инспектор ушел, а Балантайн стоял в комнате, чувствуя огромное потрясение. Три… даже два месяца тому назад он был уверен во многих незыблемых вещах — а теперь они разбились на мелкие кусочки. Большинство из них касалось женщин. Всю надежность его жизни — не материальную, а эмоциональную — обеспечивали, как он считал, женщины. Но Кристина, как выяснилось, связалась с этим ужасным слугой и теперь собирается замуж за Алана Росса. Слава богу, хоть это дело благополучно разрешилось. Хотя роль Огасты тут была довольно сомнительной, он еще не определил ее. Ефимия Карлтон носит под сердцем ребенка от другого мужчины, что и вовсе необъяснимо. Она предала хорошего человека, который ее любил. Бедная Елена Доран была обманута, использована и убита. Или она сама пошла на это? Они никогда не узнают правды. Эта мысль, больше чем любые другие, причиняла боль.
