Случайная встреча - Анна Владимировна Ренье
В этот визит он непременно хотел добраться до Нескучного. В последний раз он бесславно продул в шахматы беззубому дедку в «Ладье» и надеялся встретить старого висельника вновь.
Здорово, что он снова в Москве, а если бы не Леха – вряд ли бы отпустили. Кудряшов появился на пороге главка минута в минуту. Они обнялись и зашли внутрь. В новом здании Воронцов был впервые и с интересом разглядывал каждую деталь. Приемная пустовала, но ее наличие поразило Воронцов не меньше самого кабинета.
– Кучеряво живешь, Алексей Иванович, ничего не скажешь, – присвистнул Воронцов, усаживаясь в кожаное кресло за длинным переговорным столом. Кудряшов, обогнув г-образный выступ сел напротив и улыбнулся, глядя как его товарищ отталкивается от стола, а потом подъезжает обратно зацепившись за его край.
– Крепость рессор проверяешь? – улыбнулся он.
– Ага, – немного смутившись, ответил Воронцов.
– А мог бы быть на моем месте, – серьезно сказал Кудряшов.
– Не мог, это место занято тобой – попытался отшутиться Воронцов.
– Я бы тебе освободил, а сам бы перебрался повыше, может еще не поздно Кеш?
– Ты каждый мой приезд об этом спрашиваешь и если десять лет назад было поздно, то что уж сейчас об этом говорить.
– Ладно, как знаешь, рассказывай, что нового?
– Ты про работу?
– Про работу, Кеш, про работу. Про личное мы дома поговорим, Надежда к восьми стол накроет. Велела не опаздывать.
– Как она, все так же – фронтом командовать?
– А то ты ее не знаешь, так что выкладывай, что да как, тебе еще на другой конец Москвы ехать, а потом обратно.
– Зачем это? – удивился Воронцов.
– На месте поймешь.
Ехать пришлось к черту на рога. Улица Красный строитель – бывший поселок городского типа, бывшая территория Московской области до сих пор сохраняла приметы окраины и Воронцов, без ушлого Кудряшевского водителя, никогда бы не нашел заветного дома.
Девчонка, с которой Алексей Иванович договорился о встрече, поджидала его на пороге обшарпанного офисного здания.
– Давайте где ни будь присядем, тут детская площадка не далеко. На работе шумно, да и говорить при всех неудобно.
– Давайте, – согласился Ворноцов. Они прошли метров пятьдесят и устроились на деревянной скамеечке.
– Вас ведь Женя зовут? – спросил Воронцов. Она еле заметно кивнула и он продолжил. – Мне Алексей Иванович рассказал, что Вы раньше с Проскуряквым работали, верно?
Она опять кивнула, но ничего рассказывать не спешила.
– Женя, я прилетел к Вам из Омска в командировку, меня еле-еле отпустили и мне обязательно надо узнать, почему Костя уволился и уехал.
– С ним все в порядке? – спросила она.
– Все, я просто расследую убийство женщины и мне надо прояснить кое какие детали.
– Я знаю, мне Ваш коллега сказал. Наверное, кого-то важного убили, раз Вы прилетели, – по-прежнему без всякого энтузиазма сказала девчонка.
– Убили Сафронову Тамару…
– Варламовну – перебила она. – и Слава Богу. Она улыбнулась, достала сигареты и закурила.
– Что, слава Богу, – опешил Воронцов.
– Слава Богу, что есть справедливость на свете.
– Женя, объясните все – таки, а то пока я ничего не понимаю.
– Хорошо, – решилась она. – Когда Ваш Кудряшов позвонил, я подтвердила, что мы с Костей вместе работали, но откуда он узнал, что мы с ним дружили – не знаю. Он сначала вроде уговорил меня все рассказать Вам, а потом я испугалась. Она замолчала, Воронцов ждал.
– Ну, раз ее больше нет, тогда другое дело. Эта ведьма убила Костину мать, понимаете?
– Этого не может быть, ее с работы увезли.
– Да что Вы знаете, – заорала вдруг девчонка. Она подскочила с лавочки и стала вопить на Воронцова, размахивая худенькими руками и плюясь. От гнева остренький подбородок покраснел, а глаза стали как две плошки. – У нас заявления никто не принимал, мы ходили, просили, Костя даже плакал, а его посылали. Адвокатишка – и тот отфутболил, сказал бесперспективно, а Костя знаете, как ее любил, их же отец бросил, а она, ей плевать было, а в милиции сказали, что записка на телефоне – никакое не доказательство, мало ли кто написал, может ты сам.
Девчонка продолжала орать, а потом как-то резко сдулась и зарыдала. Воронцов встал, обхватил ее за плечи и тесно прижал к груди. Она поначалу уперлась ручонками, пытаясь его оттолкнуть, а потом ткнулась носом в китель.
Через десять минут Женя перестала всхлипывать и Воронцов усадил ее на скамейку.
– Попить хочешь? – девчонка кивнула и он, достав из портфеля бутылку, протянул ей. – Пей, у меня еще есть. Давай я расскажу, что понял, а ты поправь, если что не так.
– Костина мама растила его одна, он ее очень любил и, когда ее позвали в Москву на хорошую должность, он поехал следом просто потому, что хотел быть рядом. Приехал, устроился на работу. Жить стали в одной съемной квартире, так что Костя все видел сам, как мать становиться с каждым днем все мрачней, как приходит и, не раздеваясь, ложится на кровать тупо глядя в потолок, как не спит по ночам, а с утра еле встает и механически переставляя ноги уходит, забывая поцеловать. Тогда он стал приставать, тормошить, вытягивать и, наконец, она созналась, не выдержала и все ему рассказала. Как издевается начальница, как вынуждает уйти, как перестает ей давать поручения, как отселила ее ото всех, как запрещает с ней общаться и помогать, в общем, про все что накопилась. Ей было стыдно рассказывать об этом сыну, ведь она всегда была такой сильной. А потом он получил короткое сообщение, от матери, что она так больше не может и обрадовался, думая что та решила плюнуть и вернуться, стал звонить, но трубку, сначала никто не брал, а потом незнакомая тетка сказала, что надо срочно приехать в Первую градскую и что он может успеть, но он опоздал и мать умерла. Тогда он стал метаться и пытаться доказать, что это доведение до самоубийства. Ушлые слуги Фемиды посылали его куда подальше, потому что такие дела самые нераскрываемые и бесперспективные. Он и тут уперся, решил поехать к матери на работу и поговорить с ее начальницей, только его не пустили. Роскошный офис, тренированная охрана. А не следующий день его уволили, даже заплатили два оклада, якобы по
